Владимир Снежкин - Заклятые друзья. Книга 1. Академия

Гораций же не начинал, тщетно пытаясь восстановить тонкую структуру информационного кристалла, на который он записал столь интересную для всех информацию. В третий раз протерев салфеткой вспотевший лоб, он украдкой глянул на присутствующих магов. Вздрогнул, увидев их весьма хмурые лица.

- Ладно, перескажу на словах, - отодвинул он в сторону поврежденный кристалл. – Вчера утром со мной связался мой знакомый придворный маг, и сказал, что де Кадсу стало известно про добытые нами артефакты из Проклятых земель.

- Что? – переспросили ошарашенные этой новостью маги.

Информация, о которой было известно самому узкому кругу лиц, стала достоянием одного из тех, кто был вечной занозой для всей Гильдии! За исключением, разумеется, магов, являющихся членами его рода. Которые, кстати, тоже были в Гильдии на особом счету – с ними никто не спешил общаться, делая это лишь при крайней нужде.

- Герцог уже дал соответствующие указания главе местного отделения Тайной канцелярии, и попросил поспособствовать в расследовании своего сына, Тайгера… - продолжил Гораций, многозначительно прервавшись после упоминания имени сына герцога.

Маги хмуро молчали. И куда только делись мысли о предстоящей церемонии и последующих после нее занятиях, которыми все утро были заняты их головы?

- Как оказалось, глава местной Тайной канцелярии, Фабриций Лациус Грас, имеет широкую сеть осведомителей, - тут Гораций поморщился, вспомнив о своем информационном кристалле.

Было бы просто отлично, если бы он смог продемонстрировать коллегам его содержимое, но, как говорится, он предполагал, а Валес располагал. Гораций как можно более коротко, но в то же время постаравшись не упустить ни одной важной детали, поведал собравшимся обо всем, что увидел вчера через Око, наблюдая за Содером и Гаретом.

- Сейчас нам предстоит подумать, что лучше предпринять в сложившейся ситуации, - такими словами завершил он рассказ, и вопросительно посмотрел в сторону Грасия Флора.

Ректор молчал, задумчиво разглядывая неведомую точку на столе перед своим носом, и вращая пальцами карандаш.

- Плохо, что де Кадс узнал о наших делах, - завила Паула, - Но во всем этом можно разглядеть и положительный момент.

- Какой? – спросил ее ректор.

- Нам, наконец, представилась возможность избавиться от Тайгера де Кадса, выдав ему давно заслуженную им черную метку. Тифани, вы, надеюсь, не выбросили тот предмет, что вам подсунули наши студиозы из другого мира?

- Нет, пока не выбросила, - поморщилась Клафелимиди. – Предлагаете дать его своровать, и поймать Тайгера с поличным?

- Именно. Воровство у преподавателя является очень серьезным аргументом для отчисления любого студиоза.

- Я согласен, - поддержал Паулу Гораций. – Благодаря инициативе герцога, мы избавимся от его заносчивого и крайне невоспитанного сынка. Осталось только придумать, как оградить от необдуманного поступка Тиллиану Талииди и Урсуллу де Кляйне.

Ректор взглянул на часы.

- Предлагаю повторно собраться после обеда, и обсудить этот вопрос более подробно. Теперь относительно церемонии. Ни у кого не появилось возражений касательно ее проведения?

- Вы про полное игнорирование заслуг Содера и Гарета в победе команды? – уточнила Паула.

- Да.

- Думаю, возражения от кого-либо тут совершенно неуместны! – вскинула голову Клафелимиди. – Достаточно того, что мы их не будем наказывать за их выходку!

Гарет

Торжественная церемония, на которой чествовали всех победителей Весенних соревнований, для нас с Содером прошла совершенно буднично. Нас даже не вызвали из строя, как всех прочих членов команды. Хотя уже вся Академия знала, благодаря чьим усилиям команда вырвала победу в общем зачете. Ребята стояли, сочувственно смотрели в нашу сторону, и периодически бросали неодобрительные взгляды в сторону Драгомира, Клафелинщицы и ректора. Они, как и подавляющее большинство студиозов Академии, были на нашей стороне.

Наверное потому, что никто так и не узнал истинные причины нашего маленького недоразумения с Клафелинщицей. Синти и Саманта стойко молчали, хотя ребята к ним не раз подходили с ненавязчивыми вопросами.

В конце церемонии всем членам команды выдали почетные грамоты, особо выделив Саманту, победившую в индивидуальном зачете, и объявили об освобождении от экзаменов, с предоставлением двух дополнительных декад к отпуску. Это объявление вызвало среди ребят особое оживление.

Интересно, а нам с Содером эти две декады к отпуску дадут? Когда всех распустили, мы устремились к Драгомиру, но тот вместе с ректором, Клафелинщицей и теткой Саманты ушел в административный корпус. Естественно, подойти к этой компании мы не решились.

Зато кое-кто подошел к нам с Содером! Этим "кое-кем" была вся команда, которая, сбившись в одну кучу, устремилась в нашу сторону. Окружив со всех сторон, принялись говорить слова сочувствия, успокаивать, и всячески выражать сожаление. Мы же с Содером лишь качали на это головами, говорили общие фразы, и не забывали посматривать на выход из административного корпуса. Вдруг Драгомир выйдет? Не вышел…

В очередной раз кто-то спросил, что же мы такого натворили, что с нами обошлись так жестко. Мы в очередной раз развели руками. Спустя минут десять все разошлись, пожелав нам удачи и терпения. Остались только Саманта и Синти.

- Ты прости, что я не сказала все о твоих заслугах, - начала Саманта. – Я хотела, но…

- Саманта, хватит уже! – всерьез рассердился я. – В который раз говорю, ты целиком и полностью заслужила эти награды!

- Если же хочешь его отблагодарить, - вдруг вклинился Содер, - то организуй нам переговоры с твоими родственниками как-нибудь без нашей поездки в Яль. Ты даже не представляешь, насколько ценным подарком это для нас будет!

Девчонки переглянулись.

- Ценным?

- Да! Мы хотели бы побыстрее попасть домой, к своим папам и мамам. Соскучились по ним очень! А поездка в Яль отнимет у нас почти две декады из восьми. Вы же сами понимаете, после затеи Гарета нам вряд ли дадут дополнительные декады к отпуску.

Янки сложил ладошки домиком в районе груди, и на его лицо упала порошка тоски и грусти. Голубые глаза лучились такой детской невинностью и предельной честностью, что я начал ощущать себя последним подлецом – парень так старался, стремясь попасть к маме и папе, и из-за меня все его усилия обернулись прахом.

Стоп! Я стряхнул с себя наваждение, вызванное игрой этого гарвардского актеришки. Сейчас важно ему подыграть. Напустив на себя крайне опечаленный вид, я шмыгнул носом.

- Прости меня, друг. Это все я виноват… Виноват, что ты не попадешь домой раньше, хотя ты так на это рассчитывал! Помнишь, даже вечерами ты мне там, в Варлене, говорил, как мечтаешь маму обнять. Папу… А я, дурак, втравил тебя… - я обнял пригорюнившегося американца, и захлюпал носом. – Прости, если сможешь! Прости…