Елена Счастная - Жена напоказ

— Уже уезжаете? — окликнул он вдовушку. — Вы так и не ответили мне на вопрос.

Мариэтта тихо вздохнула и повернулась к нему.

— А зачем вам мои ответы? Как будто вы и сами всё не разведали. Или вы выпили… простите, взяли мало моей крови, чтобы рассмотреть мою ауру в деталях и понять, в каком она состоянии? Не смешите меня.

Случайный ухажёр спешно испарился, поняв, что ему здесь ловить нечего. Это и хорошо.

— Так вы желаете, чтобы я рассказал о том, что понял? — Ренельд невольно чуть повысил голос. Придержал дверцу кареты, не давая Мариэтте даже возможности отгородиться ею от расспросов. — О том, например, что вы скрываете огромные резервы своей ауры? А те камни, вайлеты, маскируют её всплески. Может, вы сможете рассказать мне ещё что-то, чтобы я лучше понял, насколько это опасно для вас? Ведь если нашёл я, поймёт и Собиратель. Он может снова напасть.

«Не кипятись, Рен, — предупредил Лабьет. — Так ты сам её напугаешь».

А тот не понимал, отчего начинает злиться. Может, оттого, с каким рвением Мариэтта пытается от него отстраниться, в то время как Ксавье она с готовностью рассказала обо всех своих проблемах? Или оттого, какое явное неприятие сейчас отражалось на её лице? Определённо, лучше было видеть на нём улыбку — как совсем недавно, в лавке портного.

— Все эти знания ничего не изменят. Поверьте, ваша светлость. И я не выставляю это напоказ не со зла. И не из желания вам досадить или помешать следствию.

— Тогда мы можем об этом поговорить. Например, за обедом. Здесь поблизости есть неплохой ресторан.

«Лично я проголодался», — бодро напомнил о себе Лабьет.

Но скорее ради того, чтобы хоть немного унять напряжение, что, словно грубый канат, натягивалось между собеседниками. Однако Мариэтта его энтузиазма не разделила. Только хмыкнула, вскинув брови.

— Если вы хотите поговорить, у вас для того есть помощник. Он составит предельно краткое и выверенное извещение, по которому я просто вынуждена буду приехать к вам на… допрос. А сейчас я, к сожалению, тороплюсь. У меня ещё есть дела. Моего управляющего арестовали и…

— Как ваши лозы? — сухо перебил её Ренельд.

Вдовушка на мгновение растерялась.

— К счастью, в Санктуре мне оказали приятную и весьма… неожиданную милость. Один из профессоров прислал очень умелую аспирантку. И я надеюсь, что она сумеет в скором времени вылечить лозы. В любом случае, я благодарна тому, кто передал месье Селери весть о моей беде.

— Вот как…

— Вас что-то удивляет? — насторожилась Мариэтта.

«Может, ты всё же скажешь ей, безмолвный герой? — ворчливо пробурчал шинакорн, попеременно переводя взгляд с вдовушки на Ренельда и обратно. — Она благодарна, ты слышал?»

— Я пришлю извещение, если вам так угодно, — проговорил Ренельд, не желая продолжать эту тему. — И не забудьте, что ваша экономка тоже должна будет приехать для разговора. Ко всему прочему, я вызову на допрос всех магов, кто бывал в вашем доме перед нападением. И вашу сестру тоже.

— Оли больше не магисса! Впрочем… Это ваше право, — графиня упрямо сжала губы. — А теперь позвольте, я поеду. Хотелось бы вернуться домой хотя бы к полднику.

«Заметь, она предпочтёт остаться голодной, чем пойдёт с тобой в ресторан. Тревожный признак, — шинакорн вздохнул, наблюдая, как Мариэтта, оперевшись на руку Ренельда, садится в экипаж. — Придётся обедать с Юго и слушать истории из его практики с этим неповторимым врачебным юмором. Лопнуть со смеху».

— Будьте осторожны, миледи, — добавил Ренельд напоследок, чуть задержав тёплую ладонь Мариэтты в своей. — Не выезжайте далеко от дома одна.

Хорошо, что на ней сейчас перчатки, иначе кто знает, какие ощущения от соприкосновения они оба испытали бы. Графиня явно раздражена, Ренельд взбешён, если не сказать больше, и едва сдерживается от более резких слов. Такие эмоции уже не раз подводили их к опасной грани.

— Думаю, вскоре для выездов у меня найдётся компания. Продуктивного дня, ваша светлость.

Она скрылась в полумраке экипажа, и тот резво покатил по улице дальше.

«Мне показалось, или она имела в виду Ксавье?» — задумчиво предположил шинакорн.

— Идём. Нам нужно успеть к Юго.

Похоже, месье дознаватель взялся за расследование со всей ответственностью, на которую только был способен. Мадам Хибоу первой из имения Эйл отправилась к нему на допрос, вернулась вполне живая и даже спокойная. А чуть позже сделала вывод, что «его светлость, оказывается, весьма учтив». Кто бы мог подумать!

Затем из имения вызывали ещё несколько слуг. К тому же я выяснила, что извещения о необходимости явки для дачи показаний, пришли Денизе. О чём она не преминула сообщить мне в письме. Велели наведаться к герцогу даже Фабрису, который сейчас был слишком занят хлопотами о том, чтобы накрепко засадить моего управляющего в тюрьму.

Такому рвению даже позавидовать можно, будь оно направлено в полезное и мирное русло. И пока мне не удалось толком ничего сделать. Лишь собрать всех свидетелей с винодельни, которые могли бы поддержать Перетта и поручиться в том, что он совершенно точно не мог так поступить.

Признаться, я ещё уповала на Ксавье и его возможные связи, что могли бы помочь. Он даже подпитал мои надежды, прислав записку с уверениями: всё будет в порядке! И букет — на этот раз из лилий совершенно невероятного розово-бирюзового цвета. Тут явно не обошлось без магии — ещё и потому что положенный природой срок их цветения пока не настал. Может быть, над ними поколдовал как раз тот самый легендарный садовник. Но легенда на то и легенда, чтобы оставаться недостижимой сказкой, которую только и передавать из уст в уста. Без возможности проверить её подлинность лично.

Я смирилась с этим довольно быстро — отчасти благодаря пылким извинениям маркиза. Отчасти из-за того, что у меня теперь была Ивлина. Моя волшебница стеблей и корней. Повелительница пыльцы и коры. А ещё совершенно непостижимых для меня реагентов, зелий и увеличивающих артефактов, с помощью которых она могла рассмотреть все собранные на винограднике материалы в самых детальных подробностях.

Я заглядывала в давно опустевшую лабораторию мужа, что временно стала пристанищем для этой увлечённой аспирантки, с особым благоговением. Умирала от нетерпения и любопытства — и в то же время опасалась спросить.

Но когда видела над заваленным листками, образцами и фолиантами стол, над которым торчала рыжеволосая макушка, на сердце невольно становилось легче. Даже странно, что его скромнейшая светлость не пожелал признаться в помощи во время нашей последней встречи. И глазом не моргнул, на его безупречном лице не дрогнул даже самый малюсенький мускул. Выдержка достойная подражания. Браво, месье дознаватель!