Елена Счастная - Жена напоказ

Но я не могла пока решить, как к этому относиться. Как и вообще ко всем его вспышкам совершенно непонятной мне заботы. И мимолётного беспокойства о том, что со мной происходит.

Что вообще со мной происходит? Тоже вопрос немаловажный. Кажется, ни одна моя мысль о Ксавье не обходилась зеркальным воспоминанием о его брате. Я даже порой ловила себя на том, что размышляю над нашими не вполне однозначными беседами. Гадаю, понимает ли нас его пёс и разговаривает ли с ним на самом деле каким-то ментальным способом.

Как же вцепился-то в мою жизнь месье суровый дознаватель! Словно под кожу влез — и зудит, зудит, не давая покоя.

Но сегодня моим размышлениям суждено было свернуть в другое русло. С утра меня огорошили не слишком приятными новостями: уведомлением о дате, на которую назначен суд над Переттом. Похоже, совсем этого избежать не удастся даже при всём вмешательстве Ксавье, подробностей которого я ещё не знала. Может, и к лучшему.

Первое слушание — как хотелось, чтобы и последнее — назначили через неделю. Похоже, прежде чем судить моего бедного Перетта, его решили хорошо помариновать в камере. Этого Фабрису я тоже не прощу!

Вторым утренним пинком от судьбы стал приезд — точно перед обедом — Денизы. Словно она учуяла запах утиного жаркого из самой столицы и решила непременно его отведать. Удивительно всё же, как при всей сухости фигуры она имела такой потрясающий аппетит. Впрочем, может, у неё дома скверный повар… Тогда её только пожалеть и остаётся.

Но жалеть «падчерицу» я передумала ровно в тот же миг, как она появилась в гостиной. Словно чернильное пятно, которому кто-то вдруг решил придать форму женщины.

— Вокруг тебя, как и всегда, куча забот! — выдала она вместо приветствия, отчего мне захотелось запустить в неё увесистой книгой расходов, которую я как раз держала в руках, делая пометки о последних закупках продуктов в имение.

— У тебя всегда озабоченный вид, — я глянула на Денизу исподлобья. — Даже и не поймёшь, со мной это связано или с больным зубом.

— Меня вызывали к королевскому дознавателю, ты представляешь? — Дениза гневно сдёрнула митенки и уселась в кресло рядом. — Как тебя угораздило вляпаться в такую неприятность? Кого ты вообще могла заинтересовать? С твоими-то способностями. Знаешь, я подумала, что, может, ловушка была расставлена не на тебя?

Я отложила книгу расходов в сторону и глянула на каминные часы. Ещё успею до обеда дать распоряжение на кухню, чтобы порцию Денизы отравили? Или хотя бы подлили в него слабительное снадобье.

— А на кого, позволь узнать?

— Я слышала, в твоём доме стали часто бывать более сильные маги… — голос «падчерицы» обрёл настолько фальшивую загадочность, что плохонькая актриса из погорелого театра умерла бы от зависти.

— В таком случае, этот замысел был с очень далёкой перспективой. И он дал осечку.

Дениза прищурилась, растягивая губы в сухой, словно стручок фасоли, улыбке.

— Мотивы злоумышленников порой бывают гораздо сложнее, чем нам хотелось бы. Впрочем, ты права. Если кому-то хотелось поймать в твоём доме мага, ловушку надо было устанавливать в спальне. Кто попадёт туда первым? Младший де Ламьер или старший? — она на миг задумалась. — Нет, старшего ты не потянешь. Слишком велика фигура.

Фигура там и правда выдающаяся. Память, на которую я не жаловалась ни разу до одного злополучного дня, мгновенно встрепенулась. Быстро и задорно она подкинула мне самый красочный вид на широкую спину и крепкие… гхм… бёдра герцога. Даже зажмуриться захотелось, словно я вновь узрела всё это перед собой. О-очень уместно! Даже уши ощутимо загорелись.

И отчего-то я была уверена: при всей своей неприязни к мужчинам, Дениза вполне была способна оценить привлекательность месье дознавателя. Что наверняка разозлило её ещё больше.

— Боюсь, об этом судить не тебе, — я пожала плечами, едва сохраняя холодную сдержанность. — Ты не потянешь даже гимназиста.

Кажется, от порыва вцепиться мне в волосы Денизу уберегло только появление в гостиной Ивлины.

— Я даже не знаю, миледи, хорошие у меня для вас вести или плохие… — проговорила она бодро, глядя в листок, что держала в руках.

Но, натолкнувшись на ответное молчание, остановилась и посмотрела на мою «падчерицу», затем на меня, затем снова на неё — и тогда только вспомнила, что надо бы присесть в книксене.

— Надо же… — протянула Дениза. — Ты теперь берёшь на работу не совсем вменяемых аспиранток?

Она покрутила у виска растопыренными пальцами.

— На твоём месте я выбирала бы выражения, — предупредила я мрачно. — Ты всё же в моём доме.

«Падчерица» тут же состроила удивлённо-обиженный вид.

— Это и мой дом тоже! Уж этого ты не можешь у меня отнять, — пожала плечами.

— Увы, могу, — я мстительно улыбнулась. — Все бумаги о собственности говорят, что это мой дом. И я принимаю тебя здесь только из вежливости и памяти Эдгара. И уж тем более я сама решаю, кого нанимать на работу. Особенно тогда, как твой братец едва из штанов не выпрыгивает, чтобы досадить мне. И если Ивлина поможет мне излечить виноградник, весьма значительную часть годичного фонда я отправлю именно на её кафедру.

— Совет не позволит тебе это сделать! — Дениза даже с места подскочила от негодования.

А Ивлина качнулась назад, словно решила тотчас уйти. Конечно, декан факультета заклятий — опасный противник. Она и в козу превратить может так, что даже вернувшись в облик человека, блеять будешь до конца дней. Но я взмахнула рукой, веля аспирантке остаться на месте. Никто не посмеет оскорблять моих гостей!

— Не беспокойся, я подберу достаточно веские аргументы, чтобы убедить Совет в правильности моего решения. Тем более, насколько я помню, кафедра Магической ботаники частенько оставалась не у дел. Это несправедливо. Там учится много толковых голов.

— Ты ходишь по грани, Этти, — шипя, словно прижатая ножкой дивана змея, проговорила Дениза, дёргано надевая митенки. — Я не удивлена, что Фабрис нашёл способ потрепать тебя, словно старую газету. Хоть и не одобряю его поступок. Ты много на себя берёшь. Но ты всего лишь женщина среди мужчин, которые, уж прости, часто видят в нас только грелку для постели. До нашего ума и амбиций им совершенно нет дела.

— Это печально. Но поправимо, — я премило улыбнулась. — Именно в этом направлении мы с Ивлиной и работаем. Будем на Фабрисе испытывать методы повышения нашей значимости. Возможно, потому я напишу об этом. Пусть и не научный труд, но хотя бы мемуары.

Дениза вздохнула, вдруг растеряв всё ехидство. Словно чем-то я задела её за живое.

— Сбор Совета через десять дней. Тебе придёт официальное письмо. И вот, — она достала из строгого портфеля, что был при ней, тонкую стопку бумаг, — это список претендентов на стипендии и гранты. Может, ты всё же решишь ознакомиться.