Оро Призывающий - Чужеродный избранник [СИ]

Что ж; настало время для финального аккорда. То, что он сделал при помощи ручки — новое Непреложное Обещание — должно завершить этот бой. Но сначала нужно вытерпеть боль… в последний раз.

Стиснув зубы, он медленно разогнулся. Меча в его руках не было, но он лихорадочно сжимал и разжимал ладони.

— Ты крепок, — оценила Лоза. — Но это тебя не…

— Заткнись, — коротко приказал ей Каин. От неожиданности та и правда заткнулась, и Каин повернул голову к трибунам — туда, где сидела верхушка клана Калед, напряжённо следившая за ходом боя, что ещё недавно казался им заведомо выигрышным.

— Я, Каин Амос из клана Амос, обвиняю вас во всём том, что уже называл раньше! — громко выкрикнул Каин — так, чтобы его слышали все. — И пора уже заканчивать этот фарс.

Вокруг него моментально вспыхнула его аура; та, что ещё десять минут назад была пустой и чистой, как лист бумаги. Теперь она была антрацитово-чёрной, точно такой же, как и у его отца, только гораздо мощнее. Энергия смерти.

Каин ещё не умел управляться с этой энергией, но теперь он чувствовал её; ощущал каждой клеточкой своего тела. Он вытянул руку вперёд — и почуял, как энергия концентрируется на кончиках его пальцев. Осталось только выстрелить.

— Ты не смеешь… — прошептала поражённая Лоза. — Ты не можешь…

— Смею и могу, — отрезал Каин. Густая, щедрая струя чёрной энергии ринулась к безумной маньячке и поглотила её целиком. Вопль, который издала Лоза, был диким… и коротким.

Каин продолжал выпускать энергию целую минуту — больше, чем нужно было, чтобы прикончить девицу, но столько, чтобы продемонстрировать всем собравшимся, на что он способен. Когда, наконец, он прекратил — напротив него лежало скрючившееся и иссохшее тело, в котором уже с трудом можно было узнать Лозу из клана Калед.

— Я победил! — громко провозгласил Каин. — Мы победили! Пантеон был на нашей стороне!!!

Если честно, Каин ожидал, что после этих слов трибуны взорвутся тысячей различных звуков — ликованием, негодованием, криками и свистом… Но вот он стоял на арене, подняв руки вверх, а вокруг царила лишь гробовая тишина.

— Я — победил! — всё тем же триумфальным тоном повторил он. — И победив, я вновь обвиняю клан Калед во всём том же, что и до того. В убийстве Ниара Матора. В попытке подставить меня, обвинив в этом преступлении. В том выстреле, который раздался, когда мы зачитывали своё обвинение вслух, и отправил меня в больницу!

На трибунах, где сидели Каледы, начиналась лёгкая паника. Кто-то кому-то что-то шептал, кто-то делал кому-то какие-то жесты… Тем не менее, они ничего не кричали и попыток выйти не делали.

— Теперь я повторяю всё это, но на сей раз я призываю к себе в свидетели весь Пантеон! — Каин вновь воздел руки вверх.

К нему уже быстрым шагом спешил жрец. В его глазах читалось беспокойство и непонимание — кажется, он тоже мысленно был готов к другому исходу боя. Почему? Подкупили ли его каким-либо образом Каледы? Или просто он не верил в Каина?

Нет, наверное, всё-таки второе. Зачем подкупать жреца — его слова ничего не решают на этой арене, всё решает бой. Каледы полагались на себя, на свою ауру, даже прикосновение которой непереносимо для большинства людей.

Жрец подошёл к Каину и растерянно поглядел на него. Затем на труп Лозы — ну, тут всё было совершенно прозрачно и бесспорно. То, что от неё осталось, не могло быть живым. Тогда жрец так же молча поспешил к телу Шипа.

Сам Каин в это время подошёл к Крысе и склонился над ним. Так… состояние парня было плохим, всё залито кровью, но он вроде бы дышал. Пока. Кажется, он был без сознания.

— Мой брат, Авель Амос, ранен, но жив, — так же громко провозгласил Каин. — Победа окончательная!

Впрочем, он делал это не столько для замершей в неверии публики, сколько для отца — тот явно волновался по поводу своего старшего нерадивого сына.

Жрец, всё ещё качая головой, вновь подошёл к нему.

— Оба представителя из клана Калед мертвы, — произнёс он, и его голос разнёсся из динамиков по всем трибунам. — Представители клана Амос победили, и их обвинения признаются истинными и незыблемыми. Клан Калед действительно совершил то, в чём его обвиняют — это подтвердили Боги.

И вот теперь — только теперь! — трибуны взорвались. Проклятия смешивались с ликованием, разобрать отдельные слова было попросту невозможно, но Каин и не пытался. Он молча взирал на перекосившиеся лица Каледов и понимал, что его миссия выполнена. Что бы они не предприняли дальше (а война ещё была далека от завершения) — от такого удара им не оправиться. Завтра это будет на всех первых полосах!

К Крысе подошли два служки в жреческих одеяниях и, взяв тело за руки и ноги, погрузили на носилки. Ещё две пары таких же служек занялись телами Шипа и Лозы.

— Надеюсь, моего брата доставят к врачу, а не куда-нибудь ещё? — тихо уточнил Каин у жреца.

— К врачу, — кивнул жрец, предварительно отключив микрофон, вшитый в воротник его архаичного наряда. — К нашим храмовым целителям, если точнее, а уже затем, если потребуется, и к кому-то ещё.

Он направился к тихому выходу с арены, махнув рукой Каину, чтобы тот шёл за ним.

— Полагаю, юноша, лучше вам выйти этим путём. Если вы окажетесь в одном с ними всеми коридоре, то вас точно разорвут на кусочки: либо Каледы из мести, либо толпа новых фанатов от радости.

— Думаете, я теперь кумир миллионов? — мрачно хмыкнул Каин, обдумывая, что же ему сделать теперь.

Да, этот вызов здорово помог им в их деле. Обвинения против Каледов приобрели такой вес, какого нельзя было достичь иным путём. Скандал затронет всю Империю. К его персоне привлечено внимание всей страны… Но в этом-то и фокус. Нужна ли ему такая популярность, а самое главное — что с ней делать?

Жрец вывел Каина через узкий коридор куда-то в служебные помещения Храма Небес, а минут через пятнадцать там же появился и Саул.

— Что с твоим братом? — первым делом спросил он. Кажется, его старший сын всё-таки был дорог ему, несмотря на все свои недостатки.

— Плох, — честно признался Каин. — Но, если здесь, в храме, хорошие целители — то жить будет.

— Хвала Пантеону… — Саул сотворил священный символ. — В Храме Небес служат одни из лучших целителей в Империи. Лучше них — только клан Селит, да ещё отдельные виртуозы.

Он тяжело вздохнул и сел в кресло.

— Давно я не волновался так, как сегодня.

— И, тем не менее, ты верил в меня, — Каин осторожно сел рядом. Тело всё ещё болело остаточной болью — и, судя по всему, собиралось болеть ещё долго. Интересно, сколько шрамов на его теле прибавилась за сегодня? А эти царапины на лице — можно ли будет их убрать?

— Я знал тебя, — кивнул Саул. — Видел тебя в бою, Каин — тогда, сорок лет назад. Если ты решил кого-то победить, то ты неостановимый воин. Кроме того, оружие Каледов — это боль, а я прекрасно помню, как ты умеешь её переносить и через что ты прошёл. Мне самому никогда бы не стерпеть такого.