Ольга Назарова - Счастье обыкновенного говорящего кота Мяуна

Мяун лежал на боку и вздыхал. Болели рёбра и лапы и голова. Всё болело! Ударился он действительно сильно, да ещё тот кирпич… Трудно было вставать, потому что сразу кружилась голова. А что самое поганое, так это то, что ему ничего не хотелось! Совсем, вообще ничего.

– Мяуш, ну, может, креветок? Или кальмара? Или колбаски? Ну, хоть что-нибудь? – Аня не знала, что ещё предложить… Уже перебрано было всё и не по одному разу.

– Нет, не хочу, – Мяун тоскливо прикрыл глаза.

– Послушай, но ведь надо набраться сил, выздоравливать! Поскорее выздоравливать.

– Мне всё равно, – Мяуна в таком состоянии Аня ещё не видела и испугалась уже всерьёз.

– Что тебя так беспокоит? – Аня уселась рядом и решила, что нипочём не уйдёт, пока не выяснит! Ну, в самом-то деле! Обычно говорят, что животное не скажет, то болит. Но, этот-то говорит, да иной раз лучше людей! – Так, колись, я всё равно не отстану.

Кот приоткрыл глаз. Аня выглядела решительно. Точно не отстанет.

– Она даже не подходит, – очень тихо и неохотно сказал Мяун. – Она так обиделась на меня, что теперь не подходит.

Аня вовремя закрыла рот, едва не выдав страдающую в кухне Василину. Та, извелась от переживаний и жалости к Мяуну, но как ему это сказать не знала, и мучилась в отдалении.

– Ой, а я-то уже испугалась… – вздохнула Аня, решившая немного расшевелить котика. – Чего тебе переживать? Ты вон какой красавец. Звезда! Сейчас подлечишься и все кошки твои.

– Да как ты можешь так думать! – возмутился разумный и предусмотрительный Мяун. – У меня одна любимая кошка, а я ей не нужен!

– Погоди-ка, но ты же собирался к красотке во двор? – Аня вопросительно подняла брови.

– А! Что с тобой говорить. Ты всё равно не поймёшь! – Мяун с трудом приподнялся и поменял положение.

– Куда уж мне… Разве что ты объяснишь, – Аня почесала коту подставленный бок, и тот, подумав, сменил гнев на милость.

– Ну, я же обиделся, – доверительно растолковывал Мяун в надежде на то, что Аня передаст его слова Василине. – Что она меня как котёнка гоняет. Вот и пошел. Так ведь не дошел же! – кот вообще не считал, что полная и абсолютная откровенность так уж важна в общении.

– Вообще-то это вражеский кирпич тебя подбил, – напомнила ему Аня.

– Да не в этом дело! Я надеялся, что Васька меня окликнет, я вернусь, ну, по уху она лапой настучит, не велика беда! Но, хоть как-то среагирует. – Мяун жалобно обмяк на мягкой лежанке. Вообще-то планы у него тогда были несколько другие, но раз уж не вышло, так чего теперь признаваться? Неразумненько!

– Угу, а так она типа не среагировала, когда ринулась тебя защищать? Мы не знали даже, что ты упал. И тот мерзавец тебя бы добил и всё! Васька тебя меньше чуть не в три раза, так вот эта крошечная кошка рванула по дереву вниз, спланировала на голову тому мальчишке, ободрала его, чуть скальп не сняла, а потом не давала к тебе подойти. Рычала как рысь.

– Да? – оживился Мяун. – Правда? – подробностей ему ещё не рассказывали, а он и не спрашивал. Потому как настроение было хуже некуда. Впрочем, оно и не собиралось улучшаться. – Ну, это ещё ничего не значит. Если бы я её защитил, может, она и не сердилась бы! А так… Ну, она же нормальная кошка, нормальные кошки своих в беде не бросают. Потом могут. Бросить… – вот он и выговорил то, чего так опасался. Васька не сильно поддавалась на его ухаживания, прямо скажем, поссорились они, и он опрометчиво решил уйти и поразвлечься и Ваську заставить ревновать. Нет, он бы вывернулся, будь он здоров, но сейчас… Он жутко боялся, что войдёт Аня и скажет, что Васька решила пожить где-нибудь в другом доме. У мамы Олега, например, или у Нины. А там тот черный кот-красавец, между прочим. Короче говоря, Мяун, затосковавший от боли и вынужденного безделья занимался чисто женским делом – выдумывал себе проблемы.

Тут Аня почему-то заторопилась на кухню, отговорившись бульоном, который надо посолить, или помешать, Мяун не очень понял, она как-то невнятно говорила.

– Ой, сходи ты к нему! – сказала она Олегу, немного отдышавшись. – Он боится, что перегнул палку, и Васька его бросит и уйдёт. А я сейчас немного отсмеюсь и пойду её утешать, потому как она думает примерно тоже самое, но про него.

– Мне в голову не приходило, что они так похожи на людей! Вот интересно, это только говорящие коты такие? – думал Олег, зайдя в комнату, где лежал кот, и, помогая Мяуну принять более удобное положение.

– Слушай, ты прости, пожалуйста, но ты так вопил, когда вы с Васькой ругались, что мы невольно всё слышали, – начал Олег, и Мяун вздохнул.

– Никакого такта! Ну, никакого! Не то, что Анечка, радость моя! Она такая деликатная, такая наивная… И чего я их поженил? Это же слон Александра Македонского в посудной лавке, а не человек! – подумал он.

– И что же я такого вопил? – довольно-таки язвительно уточнил кот, забывая стонать и закатывать глаза при каждом вздохе. Всё-таки некая здоровая толика раздражения на него всегда действовала тонизирующее.

– Ну, не ты, грубо говоря, а Васька сказала, что-то такое, странное, что тебе нельзя с кошками…

– Ой, ну почему нельзя-то? Можно и нужно. С говорящими, – вздохнул Мяун. – А с остальными не положено. Ну, не очень положено… Понятно?

– Нет! – честно ответил Олег, и даже головой помотал от общей непонятности.

– Ну, как ты не понимаешь? Мой папенька смог найти кошку, мою маму, которая хорошо обо мне заботилась, хоть и не была говорящей. Он знал, что я смогу говорить, и что моя хозяйка тоже это знает. А у меня говорящий котёнок получится только с такой кошкой как Васька. А если я буду с обычной кошкой, котёнок родится один, не говорящий, но и не совсем обычный. Он будет гораздо дольше жить.

– Так это же хорошо! – порадовался Олег.

– Тьфу! – фыркнул на него Мяун. – Он и расти будет гораздо, гораздо дольше обычного котёнка. На вид будет нормальным котом, а по разуму – дитём, несмышлёнышем. Да ещё и не умеющим объяснить ничего по человечески! Обычная кошка котёнка выхаживает три – четыре месяца, иногда больше, иногда меньше, немного учит как жить, а дальше всё, котёнок сам должен справляться. А если это будет мой котёнок, то он к полугоду будет иметь соображение как у вашего ребенка лет трёх-четырёх. И что, мне думать, что у меня сын или дочка от голода умирает или убивает моего детеныша кто-то? Да за кого ты меня принимаешь?

Олег с невольным уважением посмотрел на Мяуна. Но, тут же снова напомнил коту того самого слона среди гор битой посуды:

– Погоди, так ты что… Того? Никогда не… Ну… Так куда же ты шел тогда? Просто подразнить Ваську?

– Тьфу на тебя опять! – высказался раздосадованный Мяун. – Да почему не того и не этого? Чего ты мямлишь-то? Я – нормальный кот. Просто выбираю кошек, у которых котят быть не может, этих… Стерилизованных. Сейчас таких уже много, по запаху запросто можно понять. И шел я как раз к такой. Только дамам нашим не говори! Это… Не поймут!