Ольга Назарова - Счастье обыкновенного говорящего кота Мяуна

– Так и говори, Васечка, что жмот ты первостатейный! Тоже мне, сторонник эволюции! – Марину её сосед по кабинету раздражал ещё больше обычного. – Как тебе больно, это важно, а как животному, так пусть выживут сильнейшие?

– Ну, да а чё такого!? Да и потом, что там у них болеть-то может? – Василий пренебрежительно махнул рукой, а услышав, что вообще-то всё то же самое, что у человека, страшно удивился. – Чё? И простуда бывает? И грипп? И это… Ну, живот? Не… Тогда на ветах точно разориться можно!

Аня приуныла. Не то чтобы сильно, но Шуша же красавица сказочная, и даже такую пристроить трудно! Невольно вспомнилась статья, о том, что из всех рождающихся на земле котят, находит хозяев только один из восьми малышей, а все остальные обречены. Вот тут она уже расстроилась всерьёз. С трудом доделала работу и понурая поплелась домой.

– Ну, так-то ничего ужасного, конечно. Прокормим мы ещё одну кошку, но что же это за странная такая жизнь. Ведь все, все, кого я сегодня спрашивала, как-то жаловались на то, что им тоскливо и грустно. И что их не понимают, тоже говорили, и что нет того, кто бы ах как любил! – Аня припоминала выслушанные в разное время откровения от коллег. Было в ней что-то такое, отчего разговаривать с ней было легко, а ещё она никогда не выдавала услышанные откровения! – Ну, вот же тебе! И любить тебя будут беззаветно, и тоска с кошками не уживается, а одиночество так и вовсе улепётывает со всех лап! – Ане почему-то казалось, что одиночество, это такая белая равнодушная тварь, которая, когда человеку некуда тратить свои чувства и некому дарить радость, и рядом нет никого любящего и заботливого, начинает расти, расти, пока захватывает всё пространство дома и не замораживает его почти полностью. Тогда человек бежит из своего холода и ищет толпы других людей, пусть даже совсем чужих и незнакомых, шум, музыку погромче, танцы повеселее, всё, всё, что угодно, только бы как можно дольше не возвращаться в ледяной дом, к своему одиночеству.

– Да, безумно сложно найти человека, с которым тебе не будет одиноко. Я-то знаю. Но, можно же хотя бы немного потеснить свой холод! Сделать так, чтобы тебе хотелось скорее домой, потому что тебя там ждут! – Аня шлёпала по лужам, оставшимся после вчерашнего дождя, и недоумевала и грустила, пока ей не позвонила мама. Выудив смартфон и порадовавшись тому, что мамин голос прогнал тоскливые мысли, Аня вдруг встревожилась.

– Привет, мам!

– Анечка, а можно мы к тебе заедем? Ты же говорила, что Олежек в командировке. Можно, мы не помешаем?

– Мам, а всё в порядке? Ничего не случилось? – Аня маму знала с рождения. Нет, вообще-то и до него тоже, но так далеко Ане не припомнить, а вот как только начала себя осознавать, то с этого момента знала отлично! И вот это знание сообщало ей о том, что что-то очень даже не в порядке. Тон немножечко не такой. Немножко настолько, что можно подозревать любые катаклизмы! От подлёта гигантского астероида с точкой падения в родимом районе и до приезда в гости троюродной бабы Лизы из Иркутска. Баба Лиза славилась тем, что к её приезду наиболее впечатлительные родственники были готовы копать окопы прямо в квартирах. Суровая сибирская женщина определила, что из всего потомства их семьи, наибольший толк вышел исключительно из Аниной мамы и самой Ани, и приходилось соответствовать. Например, вставать в три утра и печь настоящие пироги на завтрак! Замороженное тесто и начинка не признавались категорически! Или вот белить потолок в комнате, где баба Лиза узрела трещинку. И горе, если сам этим не займёшься по первому намёку! Она же полезет на лестницу самостоятельно, громко скорбя об избалованности молодёжи вообще и москвичей в частности.

– А что? Паааадумаешь! Работы-то! Потолочек побелить… – говаривала она густым басом с лестницы-стремянки в два часа после полуночи.

Аня судорожно припоминая, что именно может сподвигнуть бабу Лизу приехать, а астероид рухнуть, попыталась было уточнить:

– Ээээ, а что у нас стряслось?

– Ничего! Ровным счётом ничего. Так мы уже поднимаемся, да? Как раз и ужин будет к твоему приходу.

Вот тут Аня струхнула не на шутку. Ускорилась и к дому примчалась в рекордно короткое время.

– Мам, пап, привет! Что произошло? – Аня влетела в квартиру, автоматически отметив, что живность уже что-то жуёт, по дому плывут дивные запахи, а родители выгружают из сумок всё новые и новые свёртки и пакеты. Шуши видно не было.

– Анечка, ты раздевайся, и руки мой, устала, небось… Работать надо поменьше, здоровье беречь!

– Мам, не морочь мне голову! Что у нас не так?

– Солнышко, ну почему ты мне ничего не сказала? Надо провериться у других врачей, это же ещё, наверняка, не точно! Подумаешь, кто-то один сказал! А может, это у Олежки проблема? – вдруг не выдержала мама.

– Эээээ? Чего? Я чего-то пропустила в своей жизни? – Аня даже головой помотала, как Плюшка, когда сталкивалась с каким-то новым правилом. – Ничего я не поняла! Что не сказала? Какие врачи? И чего мне проверять-то? И при чём тут Олег?

Родители переглянулись, мама прижала руки к груди, отец, уже догадываясь, начал медленно, но верно краснеть от ярости.

– Ну как же! Шурка позвонила, сказала, что была у вас в гостях, и ты ей призналась, что у тебя… У тебя проблемы и детей не будет!!! – не выдержала и расплакалась мама.

– Мам! Да ты что в самом-то деле? Во-первых, она не в гости пришла, а свалилась на голову, в лучших своих традициях! Во-вторых, никаких проблем ни у меня, ни у Олега нет! А в третьих, тёть Шура была бы последним человеком на земле, кому я могла бы рассказать даже о проблеме со стрелкой на колготках, я уж про всё остальное не говорю!

– Ну, почему я не колотил её в детстве каждый день!? – не выдержал Анин папа. – Сейчас хоть какое-то утешение было бы!

– Потому, что если она и в детстве такая вредная была, то у тебя срабатывало чувство самосохранения! – машинально ответила Аня.

– Анечка, правда? – мама, как любая нормальная чадолюбивая мама взрослой дочери, мечтала о внуке, внучке, или о нескольких внучатах. Чувствовала себя полностью готовой к гордому званию «бабушка» и когда услыхала язвительный голос Шурки, который развалил её мечту, даже зная всё особенности золовки, ощутила, что земля из-под ног куда-то гусеничкой уползает!

– Мам! У меня свидетели имеются! – Аня показала на Мяуна и Ваську. – Они подтвердят простым человеческим языком, что я тебе чистую правду говорю. Собак можешь тоже спросить. Они слышали. Это мы их не понимаем, они-то нас – отлично. Так что гавкнуть в подтверждение смогут.

Собаки исполнительно гавкнули, а Маяун и Васька объяснили доходчиво и многословно.

– Ой! – мама Ани села на табуретку и облегченно вытирала слёзы. – Какое счастье!