Кристина Шувалова - Холодные мечты [СИ]

– Афанасий Афанасьевич говорил, что этот камень нельзя никому отдавать, – она вложила как можно больше сомнений в голос.

– И ты продолжаешь ему верить? – усмехнулся Генерал. – Настало время развеять его ложь, дай мне камень и я докажу тебе, что он лгал.

Доминика не знала, как отреагировать на этот прямой приказ, ослушаться и, тогда станет очевидно, что она не доверяет ему настолько, насколько ему бы хотелось.

– Афанасий Афанасьевич был так убедителен, – предприняла еще одну попытку оттянуть время Доминика. – Он говорил, что это может быть смертельно опасно.

Собит снова тихонько подмигнул Доминике, она сделала вид, что ничего не заметила и вновь утвердилась в своем желании открутить ему уши.

– А я все ведаю, – неожиданно взревел Собит. – Я до всего докумекал! Это Азара!

– Что? – возмущенно пискнула оранжевая пиявка.

– Это все ты сотворила, злодейка окаянная? – продолжил Собит. – Ты!

– О чем ты, миленький?

– Сдать нас решила, проклятая пиявка! Ты все выложила им! – взревел Собит. – Ты девку эту подговорила, чтоб она Генералу не верила. Гляжу, чего-то сомневается она, а это все ты Азара!

– Ближе к делу, – мягко сказал Генерал, его лицо в один миг сделалось непроницаемым.

– Я ничего… – начала было Азара, но Генерал сделал ей знак умолкнуть.

– Она рассказала все детишкам этим, пока через лес вела! – сказал Собит. – Я-то все думал-гадал, отчего у нас все гладко не выходит. Отчего эта девка все сомневается! Теперича вдруг понял, Азара предала нас, поведала наши планы…

– Что ты несешь! Тысяча трусканцев! – возмутилась Азара.

– Я чую! – коловертыш потянул носом. – Чуете?

Время словно остановилось.

Секунда казалась минутой, минута – часом. Никто не сдвинулся с места. Они лишь напряженно вслушивались в тишину.

– Азара все разболтала этим деточкам, а может и не только им, может она и в Империи что-то нашептала любовничку своему бывшему Макею! Может он и ребят своих уже сюда отправить успел! – заявил Собит, и прежде, чем кто-либо что-то успел понять, коловертыш бросился на Азару.

– Отстань от меня, – пиявка попыталась взлететь, но была опрокинута на стол мохнатой лапкой.

Генерал заметно напрягся, его глаза округлились, в этот момент он напоминал зверя, почуявшего опасность в непосредственной близости от себя.

– Вывести! – Генерал кивнул охранникам, и уставился на Азару. – Нам надо во многом разобраться.

– Генерал? – спросил Хэмбл.

– Немедленно!

Больше вопросов не последовало. Арс и Хэмбл вывели Доминику прочь, прекрасно понимающую, что это еще вовсе не конец, а лишь перерыв.

Высокие каблуки цокали по каменному полу темного коридора. Запахи грязи, сырости, яблок и подгнивших овощей сливались в один безошибочно узнаваемый запах опасности. Особенно терзал запах яблок и овощей, преследовавший ее с детства, ассоциировавшийся с самыми худшими моментами, с ненавистной и неоплачиваемой работой в холодном цеху – кошмар, из которого нет выхода. Обстановка и компания были неподходящими, но Доминика задала себе вопрос, что было бы хуже: вот так попасть в плен или же никогда не встречать Афанасия Афанасьевича и прожить свою жизнь, работая на овощной базе, лишь изредка слыша в новостях про Империю Гламура.

– Налево!

Она повернула. И все же существует надежда выбраться отсюда, пусть и совсем крошечная, так же как и раньше у нее была крошечная надежда выбраться из нищеты.

Хуже было бы там!

Хуже было бы никогда не покидать Зеленозеленска.

За спиной шли двое охранников, а это даже слегка веселило – если бы ее и вовсе оставили без охраны, она бы все равно не смогла сбежать из этого мира, «юмор висельника» пронеслось у нее в голове.

– Не холодно, хозяйка Империи? – неожиданно зло спросил Хэмбл. – Может, шубку вам принести?!

Доминика продолжала шагать вперед. Чем вызвана такая ненависть, она даже не догадывалась, за все время знакомства они перекинулись лишь несколькими словами. И это были вежливые, ничего не значащие фразы.

– Было бы правильно заковать тебя в цепи, – продолжил Хэмбл. – Чего молчишь? Как бы тебе понравилось посидеть в цепях? Никуда не сходить с одного места? Скажу Генералу, чтобы он приковал тебя у входа! Словно собачку.

Доминика ничего не ответила, и вдруг почувствовала, что как ее схватили за руку и резко развернули, едва удалось удержать равновесие. Она оказалась лицом к лицу с Хэмблом, верней лицом с животом, и пришлось задрать голову, чтобы увидеть его перекошенную физиономию и сияющие ненавистью глаза. Чуть поодаль стоял Арс.

– За что? – резко спросила она.

– С пленными не цацкаюсь.

– За что ты ненавидишь меня? – прямо спросила Доминика. – Я лично не сделала тебе ничего плохого.

Он дернулся, словно пытался сдержать себя, но не смог.

– Ты нищенка, вообразила себя царицей! – слова вылетали, словно внутри него пробудилась какая-то сущность, которую он был не в силах контролировать. – Ты не заслужила ничего из того, что получила. Тебе дали все! Ты не жила в холодных каменных пещерах, ты не голодала, ты не ведала боли. Тебе не приходилось пробираться в чужой мир и вымаливать себе работу. Ты заявилась на все готовое.

Хэмбл ударил ее по той же щеке, раньше, чем она могла сообразить, что это произойдет, раньше, чем успела дернуться или отстраниться, раньше, чем успел вмешаться Арс.

Звук пощечины был резким, даже казалось, что это от него разлетелось по всему замку, хотя, конечно, это было не так. Доминика схватилась рукой за горящую щеку. Синяк, непременно будет синяк, даже если от нее и решат избавиться, это будет после того, как проступит синяк.

Так что же хуже – попасть сюда или всю жизнь прожить в нищете?

– Хэмбл, – сказал Арс, и звук его голоса был так же резок, как и пощечина.

– Я предпочитаю «мистер Хэмбл» или «сударь Хэмбл», – ответил тот. – Меня надо уважать.

– Мистер Хэмбл, сударь Хэмбл, – в тоне Арсе не было насмешки. – Мне надо сказать вам две вещи. Вы готовы?

– Говори.

– Во-первых, неразумно перебивать Генерала, это чревато самыми дурными последствиями для вас мистер Хэмбл, сударь Хэмбл. Если Генерал отдал приказ, его следует исполнять, а не переспрашивать.

– Что? – удивился Хэмбл.

– Во-вторых, и это самое важное! – сказал Арс. – Нельзя так относиться к девушкам. Это грубо! Даже ты с твоей грацией, должен был бы это понять.

Глаза Хэмбла стали квадратными и чуть не вылезли из орбит, его рот, полный острых желтоватых зубов открывался и закрывался, не произнося ни звука. Вовсе не такое он ожидал услышать, по меньшей мере, ожидал похвалу за усердие.

– Она заслужила наказание за все! И я просто воздал ей по заслугам! Мы все заодно! Ее нельзя защищать. Она не наша! – рявкнул Хэмбл. – Можно столкнуть ее с лестницы, чтобы сломалась каждая косточка. Можно ударить, а можно и…