Ольга Назарова - Пёс из породы хранителей. Сказка на ночь для утреннего кофе. Книга вторая

Сверчков попросили соседи по даче Федор и Люба.

– Ой, а в детстве-то так уж славно было… За печкой обязательно сверчки пели, уютно так. А теперь как назло ни одного! Если лишний найдется, может, привезёте, если не жалко?

Алёна только рассмеялась. – Вот уж одним они не отделаются. Щедрость моя не знает пределов! – она вела машину по зимней дороге и напевала, не замечая, с какой радостью на неё смотрит её бабушка.

Павел только закончил с разгрузкой первой серии, как он назвал багажник собственной машины, как подъехала Алёна, и он принялся за вторую. Бэк, нетерпеливо дожидавшийся Урса на крыльце, тут же ускакал с другом, отметиться на всех стратегически важных углах и деревьях, Мышка и Аля разумно устроились в доме, а маленькая Тенька решила отважно проследовать за псами. Чёрным горошком выкатилась из двери дома, пока Павел заносил сумки, и призадумалась у ступенек. Выглядели они для щенка сложным, почти непреодолимым препятствием. Зато, сугробы, которые намело вплотную к крыльцу так и манили пухлостью и мягкостью, словно белое одеяло на хозяйской постели, которое Тень успела нежно полюбить. Тень разбежалась по крыльцу, и смело прыгнула на это белое пушистое и явно мягкое нечто.

Визг, который способен издавать крошечный щенок, совершенно не соразмерен его весу и росту. На истошный вопль о помощи прибыли все! Алёна и Павел, побросавшие сумки и пакеты, Марина и Матильда, Лёха, чуть не унёсший с собой дверь, оба пса и даже уютно устроившиеся у батареи кошки.

– Ой, мамочки мои! Тенечка, бедная моя, как же ты туда попала? – Алёна быстро раскапывала снег, добираясь до барахтающегося там щенка.

Оказавшаяся за пазухой у хозяйки Тенька, взвизгивая и дрожа всем телом, обиженно косилось на такое коварное место!

– Дааа, что-то мы рано расслабились. Надо за мелочью следить, а то беда будет! – глубокомысленно заявил Урс. Он ещё не знал, что про расслабление им можно будет вспомнить исключительно тогда, когда Тень будет на руках у Алёны. Всё остальное время придётся быть настороже.

– Бэк, стоять! Не садись туда, там Тень! – завопил Лёха через десять минут, заставив нервно вздрогнуть пришедших поздороваться соседей.

– А почему нельзя садиться в тень? – удивилась соседка Люба.

– В тень можно садиться сколько угодно, а вот на Тень не стоит. Будет черный блинчик, ну, или оладушка… – вздохнула Алёна, предъявляя возможный оладушек соседям. – Вот Тень, и если на неё сесть…

– Да на это дышать-то страшно… – нервно отодвинулся подальше сосед Фёдор. – Крокозябра какая-то цуциковая. Ой, блин, а чо это? Оно что, рычит?

Фёдора можно было понять. Он всю жизнь общался с собаками приличных размеров, а тут сидит на ладони у соседки нечто, весом в недополкило, и рычит! Реально прямо! Морщит крошечный нос, сердится, а в глазёнках слезищи стоят. Обидел, значит!

– Маленькая моя, миленькая, да не обращай ты внимания на этого крокодила! Сколько я лет за ним замужем, и каждый день удивляюсь, где ж были мои глаза-то, когда я за него выходила? А ты, молчи, изверг! Расстроил девочку… – взвилась Любовь, гневно сверкая глазами на мужа. – Сам ты крозозябра!

– Ой, я вам сейчас сверчков отдам. Паш, ты контейнер не видел? – заторопилась Алёна, стараясь отвлечь сердитую соседку от бестактного замечания супруга.

– На кухне стоит, – Павел от души развлекался. Он вообще уже и не помнил, когда ему так весело и легко было под Новый год. В детстве, наверное?

Алёна успела почти вовремя. Почти, потому что неугомонная Мышка вскрыла контейнер и чуть-чуть не успела выпустить всех насекомых. Примерно половина осталась. Сбежавшие дружно улизнули от загребущих кошачьих лап и метнулись за печку.

– Как мёдом им там намазано! Теперь и тут сверчки петь будут. Ну, чему быть, того не миновать! Зато уютненько! – вздохнула Алёна и выдала соседям оставшийся десяток запечных певцов.

Страшно довольная Люба побежала относить их домой, а Матильда Романовна только радовалась, глядя ей вслед, как славно, что у них в соседях люди такие же, как и они сами.

– Слегка чокнутым лучше селиться кучками! И самим спокойнее, и окружающим легче! – решительно заявила она подруге.

Федор приволок огромную стремянку и помогал Лехе и Павлу крепить на выбранной елке гирлянду, Алёна в сопровождении Мышки и Али украшала дом, а Тень, оставленная для отдыха в спальной, решила, что его срочно надо исследовать.

– Я всё поняла! Мне срочно нужен пристяжной карман! Как у кенгуру! – ворчала Алёна через некоторое время. Это были очень активные во всех отношения полчаса! Сначала Тень верещала, чтобы её спустили с кровати. Потом она запуталась в мишуре, которую Лёха волок на улицу, решила, что на неё напали страшные чудовища и хотят её снова кинуть в страшный сугроб. Через несколько минут после освобождения от мишуры, коварная Мышка подговорила Тень забраться в сумку с овощами и её едва не опустили в погреб. Потом Тень решила поточить зубки и впилась в лапу Бэка, в то самое уязвимое местечко, которое ей всё-таки показала Мышь. Пёс, ничего такого не ожидавший, и почуявший как в его связки впились мелкие и очень острые зубки, машинально дёрнул лапой, отчего Тень кубарем укатилась под ноги Марины Сергеевны, а потом долго и горько жаловалась на свою судьбу. Дальше была погоня за хвостом Али, и неожиданная встреча с ножкой стола, закончившаяся полной викторией последней и конфузией рыдающей Тени.

Урс не успевал поворачиваться за чёрной горошинкой, а Бэк от отчаяния и вовсе самоустранился. Ему было велено на Тень не садиться? Отлично! Он сел на свой матрасик, старательно расположив задние лапы так, чтобы до связок щенку было не добраться, и искусно изображал статую ротвейлера в глубокой задумчивости о бытие.

Алёна поймала полный отчаяния взгляд Урса, погладила его, чтобы он не расстраивался. Нашла передник с огромным карманом на животе, изловив мелочь, тявкающую на Бэка, который уже и дышать старался пореже, чтобы не привлекать лишнее внимание, и упихала её в карман. Через полминуты уставшая чихуашка спала блаженным сном набегавшегося ребенка.

– Алёна, вот так и стой. Или сиди! Только никуда её не выпускай. Я едва миску с тестом на неё не уронила, а Мариночка в балетном прыжке отбила катящийся за этой кнопкой кочан капусты! – выдохнула Матильда Романовна. – Глянь, глянь, псы на улицу крадутся!

За спиной Алёны, Урс и Бэк действительно крались… По стеночке, нервно оглядываясь через плечо, и тихо-тихо ступая, они эвакуировались подальше от невозможной мелочи.

– Не дыши так громко! Подбери язык! А ну как проснётся и опять начнёт мельтешить вокруг. У меня такое чувство было, словно их штук десять прыгают. А может и больше! – Бэк умел считать только до десяти, поэтому фраза «а может и больше» у него означала все остальные числа вплоть до миллиона.