Алексей Калинин - Слушаю и повинуюсь

— А ну стойте! — раздался громкий голос Шахрияра, который наблюдал за нами с балкончика. — Не надо за мной ходить, я сейчас сам спущусь…

Стоило Шахрияру появиться на мраморных ступенях дворца, как к нему тут же дернулись представительницы прекрасного пола. Остановил их только крик Артема:

— Не трогайте его, пусть он скажет сначала…

— Слушаем и повинуемся, красавчик! — хором откликнулись женщины и замерли, оглаживая плотоядными взглядами Артема ибн Петра.

Мой господин устало опустился на большой камень, нагретый солнцем, и прикрыл срамное место сорванной пальмовой ветвью.

— Гуля, валяй! Выручай Масуда. Со своей стороны я всё сделал, — проговорил Артем.

— Красавчик, а я могу сделать тебе расслабляющий массаж, — пропела самая здоровая из стражниц.

— А я… А я… А я… — послышалось с разных сторон.

— Нет! — оборвал возгласы Артем. — Никаких «а я». Стоим и слушаем, как Шахрияр будет беседовать со своей бывшей женой.

Я мило улыбнулась своему господину и поднялась с бортика фонтана. Глупые рыбки проследили за моими перемещениями, а одна даже приветственно помахала плавником, мол, задай этому мерзавцу.

— Мне нужен Масуд, — сказала я просто.

— Забирай, — так же просто ответил Шахрияр.

И что? Так всё просто?

— В чем подвох? — тут же напряглась я.

— А никакого подвоха тут нет, — пожал плечами Шахрияр. — Я всего лишь в очередной раз увидел, как слаба женская плоть. Все мои прислужницы, — Шахрияр обвел рукой застывших женщин, — все они не любили мужчин, а тут… Стоило появиться твоему господину, и они словно с цепи сорвались.

— Но это же… — начала было я.

Я честно хотела сказать про исполненное желание Артема ибн Петра.

— Да, это всего лишь природная женская сущность. Только увидят соблазнительного самца и сразу же теряют голову. Даже они меня расстроили. И что? Зачем мне жить дальше? Таких верных и умных, как Шахерезада, уже не осталось. А свыкаться с настоящим… Нет, ты лучше уже отправь меня обратно. Со своей любовью я хотя бы доживу до преклонных лет и увижу в последний раз закат. Я снова разочаровался в женщинах. Отправь меня к единственной и неповторимой…

Шахрияр горестно вздохнул и покачал головой. Мне даже как-то жалко его стало. Чуточку. Ну да, отходчивые мы, женщины, отомстим и забудем. Правда, иногда забываем, что уже отомстили и повторяем месть ещё пару раз.

— Послушай, Шахрияр…

— Нет, это ты послушай. Мой самый лучший приспешник Амран был вернее пса, а всё равно его окрутила эта, — Шахрияр пощелкал пальцами, подбирая слово. — Эта большая Суперманя. Она победила его с легкостью и больше я Амрана не видел. Потом ты одолела меня с помощью моих слуг, а ведь я думал, что мой дом неприступен. И вот сейчас… Сейчас у меня не осталось джиннов, чтобы справиться с толпой возбужденных женщин. Я… Я предлагаю тебе мировую. Забирай своего Масуда, а меня отправь обратно к Шахерезаде. Там я ещё царь и народ меня любит, а тут…

— Дай я ему суну в дыню? — попросила самая рослая стражница.

Я помотала головой. Нет, поверженных не бьют.

— Видишь, а тут мне в дыню могут сунуть, — со вздохом произнес Шахрияр.

Я улыбнулась, протянула руку и погладила бывшего мужа по щеке. Сейчас он казался таким жалким, потерянным и грустным, что мне стало его ещё жальче. И я простила ему всё то, что он со мной сделал.

В конце концов, я живу гораздо дольше его. Да что там говорить — я вообще почти бессмертная! Я видела столько, что за десять жизней не описать. Я участвовала в таких событиях… и порой сама провоцировала или их создавала. Было много всякого. Хорошего было много, плохого тоже доставало.

И всегда рядом был Масуд. Всегда эта надоедливая крыса доставала меня, но в то же время и поддерживала. Я не сошла с ума, но и не скучала. У меня была хорошая жизнь. И пусть я пока рабыня лампы, но всё равно — я могла бы умереть в тот день, когда Шахрияр застал меня с Масудом, а я…

— Я отправлю тебя обратно, — сказала я. — И это… Я прощаю тебя, Шахрияр. Прости и ты меня, что была не очень хорошей женой? Я не должна была…

Шахрияр только махнул рукой, мол, не надо слов. Всё и так было понятно. Со стороны женщин послышались всхлипы. Вот чем берут телевизионные каналы — слезовыжимательностью. Ну да, женщина посмотрит жалостливый сериал, всплакнет чуть-чуть и свои проблемы немного расплывутся в призме слез. Сейчас мы как раз играли сцену, где сердца должны сжиматься от тоски, а томление чувств плескалось в грудях.

— Масуд! — позвал Шахрияр и на ступенях появился шатающийся черный крыс.

— Масуд? Что с тобой? Ты ранен? — вырвалось у меня, и я взглянула на царя. — Что ты сделал с моим рабом?

Только что я простила Шахрияра, а теперь была готова разорвать бывшего мужа на сотню маленьких царей за своего извечного спутника.

Да я сейчас ему…

— Слышь, кобыла! — пискнул Масуд. — Я… ик… не раб! И я… ик… в говно!

Ну да, вот теперь запах перегара долетел и до моих ноздрей. Крыс был омерзительно пьян и неподобающе самоуверен. Вот теперь мне захотелось порвать уже не Шахрияра, а этого мелкого, черного засранца. Такие вот мы женщины переменчивые…

— Забирай его, Гуля, и давай прощаться. Несмотря ни на что, я тоже прощаю тебя. Думаю, что ты достаточно перенесла, чтобы исправиться. Я не могу отменить своего наказания, но надеюсь, что этот достойный молодой человек освободит тебя от уз лампы, — Шахрияр показал на Артема ибн Петра.

— Этот п-п-полудурок? — встрял Масуд. — Да я ему… ик… моргалы выколю, пасть порву. Да если он нас не того… не этого… Как его? Во все дыры… ага! Я всё сказал! Вот! Шахриярка, наливай!

— Зачем ты его напоил? — недоуменно спросила я.

— Мне было скучно, — снова пожал плечами Шахрияр.

Скучно… Мужчины от скуки способны и крысу напоить. Эх, а мне теперь выслушивать «великую мудрость» и зажимать уши, когда этот хвостатый начнет визгливо тянуть: «Чё-о-орный во-о-орон…»

— Артем ибн Петр, только от тебя зависит — отправится ли Шахрияр обратно, — позвала я моего господина. — Если тебе не нравится настоящее желание, то ты можешь отменить его обычным способом, и мы вернемся обратно. А Шахрияр снова окажется в объятиях Шахерезады. Будет дальше слушать её глупые сказки…

Не знаю — почему мне захотелось назвать сказки глупыми. Возможно, я ревновала её к своему бывшему мужу. Ну да, какие-то отголоски чувств всё-таки остались. Шахрияр только усмехнулся в бороду и покачал головой.

Артем ибн Петр поднялся со своего места и кивнул мне:

— Да, что-то с желанием я поторопился. Если уж тут так на меня прыгают, то что будет, когда я выйду в Москве на главную площадь? Так что…

— Слышь, мудила, не тяни… ик… кота за яйца! — пропищал Масуд. — Гони нас обратно!