Павел Иванов - Хроники гномки, или путь целителя [СИ]

— Разве мы не в бараки его должны были везти?

— Какие еще бараки, — отмахнулся Вилли, — он тут живет вон в том доме — дойдет, проспится, протрезвеет, поправится… Да он и сейчас уже почти как огурчик!

И, действительно, Терранс стоял достаточно прямо, почти не шатаясь.

Взгляд его прояснился, он потирал вывернутую дворфом руку.

— Дойдешь сам до кровати, Терранс? — спросил его Билли.

Тот не глядя кивнул, и сделал неуверенный шаг вперед.

— Куда, болезный? Дом не помнишь в какой стороне? — захохотал Вилли.

Но Терранс, не обращая внимания, сделал еще один шаг и посмотрел прямо Лике в глаза.

— Сп-пасибо вам, госпожа… — еле слышно прошептал он. На секунду Лике показалось, что грязь, оборванные одежды и запах перегара куда-то пропали, осталось только лицо и грустные глаза.

Мгновением спустя Терранс ссутулился и неровной походкой побрел в сторону дома.

— Вот, — удовлетворенно сказал Билли. — Эк тебе досталось сегодня, братишка!

С этими словами он достал откуда-то из-под сиденья промасленную тряпицу и начал протирать от запекшейся крови лысину брата.

— Дайте я посмотрю! — пискнула Лика. — Так нельзя, тряпка же грязная!

— Ох, неймется же тебе, — вздохнул Вилли.

— Ничего, здоровее будет, — усмехнулся брат.

Лика развернулась и пошла прочь. Пройдя несколько шагов, она села на траву, кусая губы.

Экзарх Оккам, наверное, решил поглумиться над ней, отправив её сюда, к этим твердолобым остолопам, которые от искусства врачевания были еще дальше, чем ленивые крестьяне Голденшира…

Правы были родители — не нужно было ей никуда ехать… Сейчас бы читала книжку, сидя на крыльце, пила бы молоко и гоняла петуха из рогатки…

Она почувствовала предательское пощипывание в глазах.

Чья-то рука опустилась на её плечо. Билли (или Вилли?) сел рядом. Она не оборачивалась.

— Понимаешь какие дела, сестренка… — сказал дворф.

— Этот малый, ну, Терранс… он ведь не всегда был таким. Когда-то он был хозяином той ювелирной лавки… Он ведь классный мастер, это я тебе как дворф говорю, его шедевры даже в королевском дворце есть… Ну а его супруга — леди Тереза, она из благородных. Уж не знаю, какими молотами и наковальнями их угораздило пожениться, но только ничего хорошего из этой затеи не вышло. Поговаривают, что она его не очень-то любила, а он шибко переживал, что не было детишек… Он так-то мужик хороший, добрый, этот Терранс, вот только когда стал закладывать, как у нас говорят, за бороду…

Дворф помолчал.

— В общем, у леди Терезы связи при дворе, еще со времен правления леди Катарины, драконихи, то бишь… Развод ей удалось оформить быстро, так поговаривают. А Терранс стал пить всё больше, сильно горевал, пытался её вернуть, да так и оказался, в конце концов, на улице, а лавкой теперь владеет бывшая супруга. Такие вот дела.

— Но… как же… — Лика уже забыла о своих внутренних терзаниях и обидах на дворфов, она обернулась и встретилась глазами с Билли.

— А вот так, — грустно ответил дворф, глядя ей в глаза. — И никакой, даже самый топовый целитель-хил тут не поможет… А таких, как он, в Буреграде очень много. И даже хуже.

— Тогда зачем же нужны вы?! Если даже, как ты говоришь, самые искусные врачеватели…

— Но ведь кто-то же должен, а? — усмехнулся подошедший к ним Вилли.

— Кому еще оказывать помощь беднякам и тем, кому не находится места даже в королевской тюрьме? Господа целители из вашей школы заниматься такими не хотят — профита никакого, честь — сомнительная, а расходы маны требуют сил для восстановления… Ты и сама это скоро почувствуешь — я ведь заметил, что ты его того… Ну, типа хильнула чутка! — и дворф хитро подмигнул ей, точь-в-точь, как это делал отец.

— Работка — высший класс! — одобрительно причмокнул Билли. — Малый еще не врубился, как ему подфартило, завтра встанет как заново родившись — ни головной боли, ни похмелья… Повезло!

— Так зачем же вы тогда… — Лика почувствовала, что ничего не понимает, — зачем же вы тогда помешали мне полечить его прямо там?!

— Затем! — строго сказал Билли. — Что ты сама еще не понимаешь, что творишь, и какова цена твоих усилий. Отец Оккам просил приглядывать за тобой, а брат Склиф сказал, что откусит нам остатки бород вместе с головами, если с тобой что-нибудь случится! А у него, знаешь ли, весьма специфичное чувство юмора, я бы даже сказал, что чаще наблюдается его полное отсутствие. Пойми уже, что Буреград — это не сказочный город из твоей дурацкой энциклопедии, а весьма опасное место! Так что пока ты еще не набралась уму-разуму, сиди в люльке и помалкивай, если не хочешь, чтобы в следующий раз бутылкой по голове досталось тебе. Или можешь отправляться в Голденшир к брату Дугхану и продолжать отнимать свечи у кобольдов. Ясно?

— Ясно, — вздохнула Лика, а про себя подумала: «Если уж мне и достанется бутылкой по голове, меня, по крайней мере, утешит тот факт, что этим дворфам будет в таком случае о чем поговорить с братом Склифом…»

«Дорогие мама и папа!

У меня всё хорошо, я окончила курсы, успешно сдала первые экзамены, и теперь я называюсь послушница. Конечно, мне еще предстоит многому научиться, пока я стану настоящей целительницей, но я уже прохожу самую настоящую практику. У меня есть наставник, брат Склиф, он очень добрый, хотя и ворген, но строгий. Еще мне помогают братья дворфы (они бреют бороды! Правда!) и медведь-пандарен Чао. Здесь всё совсем по-другому, не так как у нас. Я по вам очень скучаю. Передавайте от меня привет дядюшкам и тетушкам, и всем кузенам и кузинам!

Целую, ваша дочь, послушница Лика».

Лика поставила на пергаменте точку, уронив при этом жирную кляксу, и, нахмурившись, старательно промокнула ее специальной бумагой. Затем сложила лист бумаги треугольником, накапала на него немного воска и, подождав, пока печать затвердеет, написала на конверте адрес.

Выходя на улицу из келейного крыла собора, она бросила конверт в специальный ящик, откуда раз в неделю изымались письма и рассылались по адресам.

Небо было затянуто облаками, кое где среди листвы уже были заметны желтые листья.

Лика пересекла внутренний дворик Собора и оказалась у Бараков Исцеления.

Как и в прошлый раз, во дворе она обнаружила медведя Чао, рядом с полуразобранной (или полусобранной?) конструкцией из разных технических средств передвижения.

Чао дремал, прислонившись спиной к конструкции, сложив лапы на округлом пушистом животе. Рядом валялись разбросанные инструменты.

Билли и Вилли нигде не было видно, равно как и их чоппера.

Лике было интересно, здесь ли брат Склиф, и чем он занимается, но заходить в бараки одной ей было немного боязно. Поэтому, она решила подождать, пока проснется Чао, предполагая, что, задремал он наверняка ненадолго.