Павел Иванов - Хроники гномки, или путь целителя [СИ]

— Случайно нашли, — безмятежно улыбнулась дренейка.

Лика чувствовала, что клюет носом над огромной деревянной кружкой с горячим чаем с медом, который сделала ей Мирта.

— Может, я всё-таки, останусь? — без особой надежды на успех спросила она.

Но пандаренка отрицательно покачала головой. — Ты же знаешь — тебе надо быть в школе на занятиях! Я бы на месте Чао задала тебе хорошую трепку прямо там, в порту, а потом добилась бы у Сэмуэльсона персонального эскорта, чтобы отправить тебя в Собор!

— Ну, Мирта… — вяло пробормотала гномка.

— Вот тебе и Мирта! Это еще брат Склиф не знает о твоих похождениях…

Брат Склиф! Лика ощутила укол беспокойства.

— Он уже вернулся? — спросила она.

— Не так давно. За час до вашего приезда.

Мирта нахмурилась. — Допивай чай, я сама тебя провожу! А то еще опять спрячешься где-нибудь. От тебя только и жди!

Пандаренка покачала головой.

Скрип двери возвестил о появлении на кухне Зебория. Дворф проследовал к столу, подмигнул Мирте, и, дождавшись, когда та принесет ему с кухни кружку, сделал глоток, поморщился и отставил её в сторону.

— А что, в ночное время пива в этом заведении не подают? — поинтересовался он.

— Нет, — отрезала Мирта. — Только чай!

— А ты точно из Пандостана, дочка? — недоверчиво хмыкнул целитель.

— Шучу, шучу, — поспешно добавил он, глядя на грозно подбоченившуюся пандаренку.

— Как там… Как там гоблин? — поспешно спросила Лика.

— Гоблин? А что с ним будет? — хитро прищурился Зеборий. — Всё у него в порядке, дорогая. А что, ты за него переживаешь?

— Нуу… — Лика почувствовала, что краснеет. — Он просто был в очень тяжелом состоянии, я пыталась помочь ему, но у меня не очень получилось, — сбивчиво пояснила она.

Зеборий понимающе покивал.

— Не так уж и не очень, — ободряюще улыбнулся он. — Тебе удалось залатать дырку в его легком и остановить кровотечение, что само по себе уже не мало. Еще пара-тройка дней понадобится для того, чтобы легкое расправилось, и восстановить силы, а там твой зелёный дружок снова сможет посещать всякие злачные места и прятаться от стражи по телегам.

Лика впилась глазами в посмеивающееся лицо Зебория, но так и не смогла понять, шутил ли дворф, называя гоблина её «дружком».

— Так, или иначе, тебе пора, — подытожил старый целитель, поднимаясь из-за стола. — Ребята тебя проводят.

— Сиди, Мирта, — добавил Билли, появившийся из-за двери, ведущей в палаты. — Мы с Вилли прогуляемся — на улицах сейчас беспокойно.

Мирта отмахнулась. — Это с Гракхом-то?

— Ого! — ухмыльнулся Вилли. — У нашей хозяюшки, кажется, появился кавалер?

Он едва успел увернуться от полотенца, просвистевшего над его головой.

В ночном небе горели звезды.

Билли зевнул. — Что-то Чао задерживается, — пробормотал он. — Надеюсь, у него там все хорошо.

— А вы съездите да проверьте, — предложила Лика.

Вилли махнул рукой. — Если что — у него есть кристалл, — рассудительно сказал он. — А нам надо восстановить силы. Он-то, во всяком случае, с утра отоспится.

— Не удивлюсь, если он и посреди пожарища нашел себе укромное местечко, чтобы вздремнуть, — согласился Билли.

Они подошли к ограде внутреннего двора Собора. Врата, конечно, были уже заперты, но Лика знала лазейку и отговорила братьев от попыток разбудить привратника.

Скользнув между отогнутых прутьев, за древними раскидистыми деревьями, она пробиралась по дорожкам ко входу в сестринский корпус. Благополучно миновав пост с дремлющей дежурной сестрой, она вскоре оказалась в своей келье. Сбросив тунику, она нырнула под жесткое тонкое одеяло на топчан и почти сразу заснула.

Во сне она видела дом, кур, разгуливающих по двору, отца с трубкой, почему-то хмурившегося и качавшего головой. Лика пыталась объяснить отцу, что ей нужен аннигилятор, но вместо этого у неё в руках оказалась рогатка. Петух, разгуливавший неподалеку, грозно зарычал, и Лика увидела, что это не петух, а гнолл. Она выстрелила в него из рогатки, и гнолл превратился в гоблина, который опрометью кинулся через огород, к забору и в поле. За всем этим наблюдал ворген в очках, стоявший у калитки.

Она проснулась от яркого солнца, бившего ей в глаза через окно. Судя по высоте его стояния, утреннюю службу в Соборе она уже пропустила, и теперь уже опаздывала на занятия.

Едва ополоснув лицо, Лика выскочила из своей кельи и торопливо побежала по полупустым каменным коридорам, к залам, где проходили уроки послушниц.

Вопреки её ожиданиям, в небольшой аудитории, служащей для проведения занятий, их ждал не отец Оккам, а пожилой брат Бенджамин, опирающийся на деревянный посох.

Лика подавила вздох сожаления. Несмотря на то, что она опасалась заслуженного нагоняя от экзарха, его уроки всегда были интересны и сопровождались практическими упражнениями в целительстве, в то время, как брат Бенджамин, добродушный и немного рассеянный, в основном, давал им письменные упражнения, которые обычно сводились к монотонному переписыванию столбцов текста из пыльных, обтянутых пахнущей плесенью кожей фолиантов.

«Не отворачивайся от Света, дитя моё», — можно было слышать от него чаще всего в ответ на любой вопрос, — «Возможно, когда-нибудь, он спасёт тебя!».

Вот и сейчас все послушницы получили по увесистому книжному тому, листу пергамента и сидели за столиками с чернильницами, скрипя перьями и выводя на пожелтевших страницах буквы.

Лика зевнула. Доставшийся ей фолиант выглядел особенно пухлым. На обложке было старинными буквами выведено: «Особенности естества общностей существ, расами именуемых, такожде и хвори им присущие».

Ей потребовалось несколько раз перечитать заглавие, прежде чем стал понятен его смысл.

Открыв книгу, Лика чуть не закашлялась от облака пыли, взметнувшегося в воздух. Слипшиеся страницы едва не расползались под её пальцами. Тем не менее, книга привлекла её своими причудливыми картинками, автор которых обладал определенно яркой фантазией.

С разворота тома на неё суровым взглядом сузившихся глаз смотрел медведь, облаченный в подобие ночной рубашки, украшенную затейливыми иероглифами.

В лапах медведь держал наперевес деревянную трость, на заднем фоне были изображены бочки.

«Медведи разумные, сиречь, пандаренами именуемые», — прочитала Лика.

«Раса сия, по свидетельствам очевидцев, по морю зело путешествующих, отлична от прочих обликом медвежьим, однако же, подобна существам разумным, прямоходящих и речью владеющих, равно как и к напиткам хмельным пристрастие велие имеющая. Понеже убо токмо устные упоминания о сих тварях встречаются, следует полагать существование таковых домыслом сомнительным, однако же упоминания достойным».