Игорь Подгурский - Они сражались за реальности

Внутри царил полумрак. Малюта поморгал, чтобы глаза быстрее привыкли к темноте после яркого солнца. К нему шагнула фигура в темном балахоне. До этого она сливалась с черным квадратом ковра, висевшего на стене.

– Мое почтение, гражданин Скуратов,– сухо молвил Латын. Он не любил, когда назойливые человечки к нему врываются без приглашения и отрывают от дел. Правую руку Шаманов держал за спиной и до рукопожатия не снизошел. На античной эллинской подставке из белого мрамора стояла коряга-гнилушка, отдаленно напоминающая дракончика с короткими крыльями. Она слабо мерцала синими переливающимися огоньками, но света не давала.

– И тебе не болеть,– ответил на приветствие контрразведчик. Он подошел к окну и рывком отдернул тяжелую портьеру, расшитую серебряными звездами. В комнату ворвался свет летнего дня. Полумрак и зловещую атмосферу он справедливо считал непременными атрибутами своей профессии и с ревностью относился, когда их использовали другие, даже очень уважаемые люди.– Забавный у тебя ночник. Ни электричества, ни керосина тратить не надо. Над кем сегодня измываешься?

Латын с явной неохотой вытащил руку из-за спины и показал Скуратову тонкую желтую трубку с несколькими отверстиями в ряд. Немного помявшись, объяснил:

– Учусь на флейте играть, разучиваю гаммы друидов. Это один из способов оживления мертвой материи и овладения левитацией. Извини, если кого потревожил. Вреда от этого никому не будет. Только польза.

– Странный у тебя музыкальный инструмент…

– Флейта как флейта,– пожал плечами Шаманов, ухмыльнулся и с гордостью добавил: – Только материал, из которого она сделана, особенный. Она сделана из берцовой кости первого воздухоплавателя.

– Икар вроде жив еще! Наши его в Амстердаме на конференции видели. Он в баре всех летунов споил домашним виноградным вином, а потом знатный дебош устроил, требуя повесить табличку «Ветераны обслуживаются без очереди». Зеркальную витрину амфорой разбил. Старый перечник живее всех живых,– удивился Малюта.– Или у него протез? Я бы знал.

– Нет у него никаких протезов. С ногами все в порядке.– Латын пробежал узловатыми пальцами по отверстиям флейты, повторяя только ему одному известный порядок загадочной мелодии, заставляющей в жаркий день бегать мурашки по спине.– Никакой он не первый покоритель воздушной стихии. Даже и не второй. Старый враль совсем из ума выжил…

За окном послышались веселые трели. Кто-то беззаботно насвистывал зажигательный мотивчик «семь сорок». Малюта перевел взгляд на окошко. По плацу со стороны моря шел Лева собственной персоной с удочкой в одной руке и эмалированным ведром в другой. Он возвращался с рыбалки довольный собой, уловом и всем белым светом. После баньки Задов успел смотаться на берег порыбачить, а заодно проверить свою удачу. Рыбалка удалась на славу! Ведро с уловом приятно оттягивало руку. Жизнь налаживалась. О проигрыше в казино Лева успел забыть, как о страшном сне.

Контрразведчик Малюта повернулся к отрядному священнику и, глядя ему в глаза, с нажимом произнес:

– Командир велел тебе передать: даже Кащей знает, что удача отвернулась от Задова. На нем порча. Надо снять.

Шаманов в ответ неопределенно хмыкнул и сделал вид, что полностью поглощен разглядыванием своего жутковатого инструмента.

– Учти! Это не просьба, а приказ,– начал закипать Малюта. Он не привык повторять дважды.

Латын поднял брови домиком и осторожно положил флейту из берцовой кости рядом с корягой-драконом на подставку. Шаманов подошел к широкому столу, заваленному свитками, папирусами, стопками древних фолиантов в кожаных обложках. За макулатурой были выстроены в ряд склянки с мутной жидкостью. В них плавали заспиртованные существа диковинного и жуткого вида. На банки с их перекореженными обитателями Скуратов старался не глядеть. Малюта не был впечатлительным человеком, но некоторые из подопытных неприветливого хозяина теремка выглядели уж очень отталкивающе, если не сказать омерзительно.

Латын выдвинул верхний ящик стола и вынул из него соломенную куколку размером с ладонь. На игрушке была бумажная майка в черную полоску, на голову нахлобучена стилизованная папаха из пивной пробки. Вместо лица красовался тряпичный лоскут.

– Сейчас мы Задову карму подлатаем! Сеанс начинается! – Глаза Шаманова хищно сверкнули. Он вытащил из отворота мантии длинную иголку и осторожно ткнул куклу в то место, откуда у людей растут ноги.– На!

Левин мотивчик за окном резко оборвался на полусвисте, и без перехода раздались грохот ведра об асфальт и протяжный то ли крик, то ли стон: «А-а-а!» Латын широко, по-детски улыбнулся, показав ровные белые зубы, и еще раз ткнул иголкой, на этот раз сильнее и глубже. Синхронно с уколом за окном послышались новый вопль и крик: «Зараза-а-а! Когда же все это кончится?! Ой-ей-ей!»

Шаманов веселился от души. Он взял соломенную фигурку за голову и резко крутанул вокруг оси. Вопли возобновились с новой силой. Латын перестал крутить куклу. За окном раздавались подвывания, переходящие в тихий скулеж. Сил на ругань у Левы уже не осталось.

– Сеанс латания кармы прошел успешно! – весело доложил Латын, осторожно втыкая иголку обратно в обшлаг мантии.– Еще раз десять повторим, а лучше – двадцать, и будет как новенькая. Приказ есть приказ. Выполним, как бы трудно ни пришлось!

– Твои методы напомнили мне славные Темные века,– осклабился Малюта.

– Тогда тоже были светлые деньки,– согласился с коллегой Шаманов.– Признаться, скучаю по тем временам.

– Еще бы! Прекрасные были денечки. Не чета нынешним серым будням! – улыбнулся Скуратов. Улыбка контрразведчика напоминала волчий оскал.– Спасибо за службу! Мне пора.

Малюта двинулся к выходу, нечаянно смахнул рукой со стола соломенную куклу в полосатой майке и случайно сунул ее в карман. Шаманов не проронил по поводу куклы ни слова и проводил широкоплечую фигуру лукавой змеиной ухмылочкой. Латын Игаркович поправил рясу, вышитую северными шаманскими узорами из бисера и пропитанную индийскими благовониями. Взгляд упал на кожаный фолиант с золотыми иероглифами на обложке. Отрядный священник, улыбнувшись, вспомнил коллегу из отряда коррекции «Краснодракош». Что-то давно от него нет вестей. И на письмо с поздравлением по случаю дня рождения Великого Лодочника Империи не ответил. На приторно-вежливого китайца это было не похоже. Он всегда трепетно относился ко всем мелочам, связанным с этикетом. Не случилось ли чего?

Шаманов очистил свое сознание от суетных мыслей и поднес свирель к губам. Надо было продолжать дальше разучивать гаммы.

Выйдя из теремка на свежий воздух, контрразведчик наткнулся на Задова. Тот сидел на корточках и собирал рыб, прыгающих по асфальту, в ведро. Получалось плохо. Лева поминутно отвлекался от сухопутной рыбалки на то, чтобы потереть рукой тощий зад, туго обтянутый английскими бриджами. При этом Лева болезненно морщился и шипел ругательства сквозь зубы.