Олег Леконцев - Королевский факультет

Километров двадцать спустя я решил остановиться. Передо мной находилась большая поляна, окаймленная с левой стороны болотом с мелкими деревьями, а с правой — рекой, за мной находился густой лес, настоящий бурелом, разрезанный лишь дорогой. Через бурелом проблемно будет пробраться даже одинокому путнику, а уж войску тем более. Солдатам герцога оставался только один выход — удар в лоб вдоль дороги. Теоретически представлялся, правда, еще вариант воздушной атаки какими-нибудь магическими существами, но тут, я надеялся, у меня будет серьезный перевес. Наличия более ста крылатых драконов делало мое положение в воздухе благополучным.

В условиях нарастающего дефицита времени — Герасим сообщил, спустившись вниз, о приближающемся войске герцога Элиского, такая диспозиция была почти идеальной. Конечно не все будет гладко, у врагов обязательно найдется идиот новатор — любитель серьезных маневров, но с этим уже ничего не сделаешь, будем прорываться.

Я сообщил драконам о планируемом сражении именно на этой поляне и они начали спускаться. Серебряная драконов не видела, но хорошо чувствовала и снова занервничала. Пришлось приложить усилия по ее успокоению, пока один из зеленых драконов не наложил на нее заклятие спокойствия. Мне нравились мои новые поданные все больше и больше.

Чистые драконы развернулись в одну линию позади меня, готовясь снять плащи невидимости, а зеленые и золотой приземлились рядом со мной, вообще не собираясь без особой необходимости показываться. Творить волшбу можно и в плаще невидимости. В принципе показ чистых драконов тоже был сплошным донкихотством, но меня двигали и психологические расчеты. Если ее императорское величество Ангела испытала столь сильные чувства, только услышав о драконах, то что будет с обычными воинами и рядовыми феодалами? И что они будут рассказывать после проигранного сражения?

Я повалился на травку рядом с единорогом, показывая пример всем остальным. Драконы, я слышал по возне, тоже укладывались, намереваясь с большой пользой провести оставшееся время.

Войско герцога Элиского появилось ближе к вечеру. Впереди ехали разукрашенные рыцари, — на мой взгляд, сотни четыре — личная дружина герцога, состоящая, как и на Земле в средневековье из мелких феодалов — профессиональных воинов, для которых вся жизнь была сплошная война. За ними валила пехота — несколько тысяч, подсчитать я уже не успевал. Как и везде, это было мясо войны, набранное с бору по сосенке, они шли умирать.

Скомандовал всем быть на стороже, а сам взобрался на Серебряную. Она встала на взгорке, прямо по середине дороги и не заметить нас было невозможно. Ко мне подскакал дозорный с предложением от герцога Элиского освободить путь под угрозой быть растоптанным.

— Не могу, — сказал я почти сочувственно. — Я герцог Камприи и останавливаю вас на этом рубеже. Дальше можно пойти только в мертвом виде.

Дозорный искренне удивился, поискал за моей спиной спрятавшихся воинов, не увидел, хотя сама идея разыскать засаду была плодотворной, наполнился снисходительностью и удивлением — один лезет против войска — и ускакал, поскольку на этом его полномочия были исчерпаны.

Ему на смену явился граф де Ритуэн, более полномочный представитель герцога, чем первый, одной из задач которого, как я понимал, было распознать меня в непонятном путнике. Герцог Элиский был по своему человеколюбив и не хотел убивать случайного встречного.

Лицо графа наполнилось ненавистью при виде белого и пушистого меня. Он послал заклятие и сверху на меня обрушилась молния — любимый боевой прием графа.

— Опять ты со своей глупой магией! — вознегодовал я, — убирайся отсюда, а то как дам больно-больно!

Граф высокомерно хмыкнул, обозвал меня нехорошим словом и ускакал. Свою задачу он выполнил.

По закону роста геометрической прогрессии следующим оказался сам герцог Карл Сеневий Лольтам Элиский в окружении свиты. Он остановился, не доехав до меня шагов двадцать. За ним потянулось все войско, чтобы не тянуть время, пока его светлость сгоняет меня с дороги.

Герцог оказался немолодым человеком. Куда он полез? Сидел бы дома на печи, грел ревматические кости, волочился за юными фрейлинами. Захотелось приключений на остаток дней. Он ехал на каком-то магическом существе, мне напомнившем большую птицу.

Герцог наполнился спеси и я понял, у кого граф де Ритуэн брал уроки мимики.

— Вы пришли сдаться, герцог?

— Нет, — небрежно ответил я, постаравшись, чтобы меня слышало как можно больше воинов, — я пришел принять капитуляцию.

Герцог громко — на толпу — засмеялся. Кажется, он меня боялся, если я правильно понимал проявление его эмоций. Войско вдруг без всякой команды остановилось. Моральное его состояние оказалось не самое лучшее. Спасибо Ле Туну и в целом студентам королевского факультета, которые создали мне такую репутацию, что большое для местного мира войско опасается просто пройти мимо.

Карл это понял, озлобился и кинул в мою светлость заклятие. Порыв ветра обдул кожу. Спасибо, вентиляция не помешает.

— Ваша светлость, — укоризненно сказал я, — неужели ваш посол засранец граф не помню кто не сообщил вам, что магия на меня не действует?

— Этого не может быть, — упрямо отверг герцог нововведение в Морейской империи и швырнул еще одно заклятие.

Серебряная, которой перепала маленькая часть злобной волшбы, жалобно вскрикнула. Вот ведь безобразник этот герцог! Куда смотрят защитники природы?

Однако пора было создавать условия, при которых капитуляция не будет казаться глупостью, а герцог осознает свое отвратительное поведение. Небрежно махнул рукой себе за спину. В войске герцога началась паника. Я даже не оглядываясь, представлял возникшую страшную для воинов реальность. Сто чистых драконов, каждый из которых являлся страшным напоминанием о многочисленных смертях. Даже по одиночке драконы представляли большую проблему для всего войска герцога, а в таком количестве они пройдут по телам воинов церемониальным шагом.

Дабы окончательно сформировать у воинов нужное направление мысли я щелкнул пальцами. Зеленые драконы обратились к силам природы и с десяток огромных — пятерым не охватить стволы — лиственных деревьев перекрыли дорогу позади войска, зарывшись в землю корнями. Отступать оказалось некуда.

Я объявил:

— В течение ста ударов сердца вы можете сдаться, затем мои драконы двинутся вперед и смилуется над вами Солнцеликий в загробном мире.

Мне бы очень хотелось, чтобы герцог проявил благоразумие. В его-то годы уже можно запускать мыслительный процесс на полную мощность. Увы, этот дурак направил свою птицу на полной скорости на меня. Камикадзе несчастный! Убить его? К счастью, зеленые драконы не подвели. Росшие вдоль дороги низкорослые, но пышные кусты, сорвались с места и оплели ноги птицы. Та упала вместе с герцогом.