Светлана Тулина - Доктор рекомендует... [СИ]

— ОБЫЧНО МЕНЯ СПРАШИВАЮТ: «ЧТО ДАЛЬШЕ?», «ПОЧЕМУ Я?», «КАК, НЕУЖЕЛИ ЭТО ВСЕ, Я ЖЕ ЕЩЕ ТАК МОЛОД?!» И — ДА, СПАСИБО. Я ЛЮБЛЮ С МАКОМ. ТОЛЬКО РАЗВЕ ОН НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЧЕРНЫМ?

— А, не обращайте внимания, это с Оз, они помешаны на зеленом! — отмахнулся Вениамин, не давая собеседнику сменить тему. — И так что же вы им обычно отвечаете? Ну, тем людям, которые спрашивают?

Показалось — или гость действительно вздохнул и как-то словно бы смущенно поерзал на кушетке? Наверное, показалось, ведь вздыхать там явно нечем.

— НИЧЕГО. ОБЫЧНО ЛЮДЯМ НЕ ИНТЕРЕСНЫ МОИ ОТВЕТЫ, ИМ ВАЖНО ЗАДАТЬ СВОЙ ВОПРОС… КСТАТИ, ВЫ В КУРСЕ, ЧТО РАЗМЕШИВАЕТЕ ЧАЙ ПРИБОРОМ ДЛЯ ИЗМЕРЕНИЯ ТЕМПЕРАТУРЫ?

— Да? — Доктор вынул термометр из чашки, некоторое время озадаченно рассматривал его, словно в первый раз увидев, потом снова заулыбался и облегченно сунул в нагрудный карман халата. Пояснил успокаивающе: — Не имеет значения, он фрисский! Им можно размешивать плавящуюся сталь. Но все-таки вы так и не ответили — почему именно черный?

— НЕ ЗНАЮ… НИКОГДА НЕ ЗАДУМЫВАЛСЯ. — Две ярко синие точки в глубине черного провала под капюшоном мигнули как-то словно бы неуверенно. — И НИ У КОГО РАНЬШЕ НЕ ВОЗНИКАЛО ВОПРОСОВ. ВЫ ПЕРВЫЙ. ВПРОЧЕМ, ЧАЯ МНЕ РАНЬШЕ ТОЖЕ НЕ ПРЕДЛАГАЛИ. ДАЖЕ В ТОТ РАЗ, КОГДА МНЕ ПРИШЛОСЬ ИГРАТЬ РОЛЬ САНТА-ХРЯКУСА. МНЕ ТОГДА ОСТАВЛЯЛИ ПЕЧЕНЬЕ, ДА. НО ЧАЯ НЕ ПРЕДЛАГАЛИ.

Гость слегка шевельнулся, и Котька, давно уже оккупировавшая затянутые черным плащом колени, недовольно мявкнула и запустила сквозь ткань все двадцать своих остро заточенных и безотказных аргументов. Раздался противный скрип кости о кость. Гость осторожно почесал Котьку за ухом дистальными фалангами свободной руки. Противный звук прекратился, сменившись довольным урчанием: Котька сочла извинения достаточными. Но тут поднял голову Сеня, до этого обвисавший на костлявом плече живой горжеткой, но теперь возмутившийся подобным ущемлением собственных прав на ласку — и гостю таки пришлось отставить чашку. Скоро к негромкому Котькиному мурлыканью присоединились утробные кобайкерские взревывания Сени. Гость поднял капюшон.

— ХОРОШИЕ У ВАС КОТИКИ.

— О да, еще какие! — Доктор фыркнул, с удовольствием макая печенье в чай и быстро отправляя в рот размякшую часть. — Что эти, что двуногие. А у вас котики есть?

— ЕСТЬ. КАК ЖЕ БЕЗ КОТИКОВ?

— Вы правы! Абсолютно никак! — Вениамин с удовольствием сьел еще одно печенье и запил его хорошим глотком чая. Он уже подумывал, не стоит ли предложить гостю чего покрепче, когда тот снова спросил, при этом чуть склонив капюшон и словно бы исподлобья:

— ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ИСПУГАЛИСЬ? ОБЫЧНО ЛЮДИ МЕНЯ БОЯТСЯ.

— Не знаю. — Вениамин пожал плечами. Покосился на иллюминатор, за которым медленно и величаво проплывала мимо «Космического Мозгоеда» задняя гребная ласта огромной черепахи. Четырех слонов, стоящих на ее изрытом метеоритами панцире, с этого ракурса видно не было, да и плоский диск с краепадом в иллюминатор попросту не влезли, несмотря на довольно приличное расстояние. — Я как-то сразу понял, что вы не по работе зашли, а просто так. Я, как вашего А-Туинна в иллюминаторе увидал — так сразу и чайник поставил. Вдруг, думаю, кто зайдет? Просто так полюбопытствовать или там чайку попить. Ведь так и получилось, да?

— ДА.

— Подлить заварочки?

— СПАСИБО. НО МНЕ УЖЕ ПОРА.

Гость не без сожаления поднялся, аккуратно складывая обоих котов на кушетку.

— Заходите еще! И это… косу не забудьте! — Не без сожаления вздохнул Вениамин, мужественно не покосившись в сторону так и не открытого шкафчика с коньяком.

— ОБЯЗАТЕЛЬНО. СПАСИБО.

Доктор ошибался. Доктора часто ошибаются — иначе рядом с больницами не было бы столько кладбищ…

— ЛЮДИ ТАКИЕ СТРАННЫЕ, БИНКИ.

Глядя, как превращается в уже почти невидимую пылинку удаляющийся кораблик, Смерть достал из внутреннего кармана связку песочных часов-измерителей. Девять штук. Семь стандартных и два совсем крохотных, но зато с ушками. Доктор ошибался — кораблик должен был вынырнуть из червоточины чуть правее и не успеть увернуться от правой передней ласты А-Туинна. Собственно, он там и вынырнул. Случайность. Впрочем, и остальное — тоже случайность. Не более. Случайность и любопытство одной антропоморфной персонализации, позволившее ненадолго отсрочить неизбежное, выкроив из времени небольшой карман. В конце концов, стоит ли быть Смертью, если не можешь позволить себе небольшие жульничества с профессиональными атрибутами?..

Но теперь любопытство удовлетворено, чай выпит, печенье съедено, котики поглажены. Добавочное время давно кончилось, как и песок во всех девяти часах. Все должно вернуться на круги своя. Он сам — в первую очередь, его уже заждались на Диске. А тут… Даже самому не обязательно. Просто маленький взрыв. Никто ничего не успеет почувствовать. А у котов так и вообще девять жизней…

Смерть медлит. Смотрит. Человек бы давно потерял кораблик из вида, но он не человек, он видит. И знает, что взрыв увидит тоже. Вот сейчас… Лошадиный скелет под ним переступает с копыта на копыто, поводит белым черепом, скалится осуждающе.

Смерть быстро переворачивает часы — все девять — и воровато прячет их во внутренний карман плаща. Направляет Бинки к Краепаду. Больше не оборачивается.

В конце концов, стоит ли быть Смертью, если можешь позволить себе лишь небольшие жульничества?

— Н-да? И что же это такое? — Станислав подозрительно разглядывал вазочку с мелкими черно-коричневыми катышками и воспользоваться любезно прошамканным приглашением «Угоффяйфя, это фкуфно!» не спешил.

— Сало. — Вениамин торопливо дожевал бутерброд с чем-то буровато-желтым и мерзостным даже на вид, запив его большим глотком чая и блаженно улыбнулся.

— Тоже сало? — Можно было и не спрашивать, последняя остановка была на Новой Жмеринке и теперь основным продуктом местного экспорта на «Космическом Мозгоеде» была забита не только кладовка. Правда, там было все ж таки куда более привычное, белое, консервированное и соленое, с приятными глазу розовыми прожилками. — Но почему оно похоже на… так странно выглядит? Его уже кто-то… ел?

Вертевшееся на языке «козьи какушки!» капитан все ж таки сумел удержать. Но Венька все равно посмотрел с осуждением и пояснил, сооружая себе второй бутерброд:

— Потому что оно в шоколаде, Стасик! В черном, с кардамоном и имбирем. Древний рецепт, еще со Старой Земли.

Станислав с сомнением повертел в пальцах темный некрупный орешек, старательно изгоняя из воображения навязчивые мысли о козах. Но мысли были упрямы — как те самые, изгоняемые.

— И ты хочешь сказать, что это можно есть не только с большой голодухи?