Терри Пратчетт - Движущиеся картинки [litres]

«Знак против дурного глаза, – догадался Виктор. – И это волшебник – судя по всяким рисункам на одежде».

– Поразительно! – промолвил человек, щурясь сквозь импровизированную рамку. – Пожалуйста, чуть голову поверни. Превосходно! Нос, конечно, не годится, но – что-нибудь придумаем!

Он шагнул вперед и попытался обнять Виктора за плечи.

– Тебе крупно повезло, – сказал он. – Ты встретил меня.

– В самом деле? – спросил Виктор, у которого сложилось впечатление, что дело обстояло как раз наоборот.

– Ты именно тот типаж, который я повсюду ищу.

– Прости, конечно, что вмешался, – пожал плечами Виктор. – Но мне показалось, что тебя пытались ограбить.

– Он позарился вот на это, – пояснил человек и похлопал по пакету, который держал под мышкой. Раздался звук, похожий на удар гонга. – Хотя толку ему от этого никакого.

– Какая-нибудь пустяковина? – уточнил Виктор.

– Отнюдь. Бесценная вещь.

– Что ж, поздравляю.

Человек отказался от попыток обхватить слишком широкие плечи своего спасителя и удовольствовался лишь одним.

– Но многие бы расстроились… – сказал он. – Слушай. Ты неплохо держишься. Хороший профиль. Как смотришь на то, чтобы попасть в движущиеся картинки?

– Э-э-э… нет, – ответил Виктор. – Пожалуй, воздержусь.

Человек вытаращил на него глаза.

– Ты хорошо меня расслышал? – спросил он. – Я говорю о движущихся картинках.

– Ну да.

– Все хотят попасть в движущиеся картинки.

– Спасибо, но нет, – вежливо отказался Виктор. – Не сомневаюсь, это достойное занятие, но для меня движущиеся картинки большого интереса не представляют.

– Это ведь движущиеся картинки!

– Да, – кротко отозвался Виктор. – Я слышу.

Человек покачал головой.

– Признаюсь, я удивлен, – произнес он. – Первый раз встречаю человека, который не рвется участвовать в движущихся картинках. «Вот он точно хочет поработать в движущихся картинках», – подумал я, как только тебя увидел.

– Да нет, спасибо, – повторил Виктор. – Меня это не слишком привлекает.

– А все-таки я перед тобой в долгу.

Щуплый человечек порылся в кармане, вытащил карточку и подал Виктору.

Тот прочел:

– На случай, если передумаешь, – сказал человек. – В Голывуде меня все знают.

Виктор уставился на карточку.

– Благодарю, – нерешительно произнес он. – Слушай, а ты, э-э… волшебник?

Зильберкит бросил на него гневный взгляд.

– С чего ты взял? – резко спросил он.

– Ну, магические символы на платье…

– Магические символы?! Чем ты смотришь, юноша? Разве ты видишь перед собой сомнительные руны смехотворной и устаревшей системы верований? О нет, это знаки просвещенного ремесла, чей молодой рассвет еще только… э-э… рассветает! Магические символы! – заключил он уничижительным тоном. – И это мантия, а не платье, – добавил он.

Виктор всмотрелся в скопление звезд, полумесяцев и прочих рисунков. Знаки просвещенного ремесла, чей молодой рассвет еще только рассветает, были, на его взгляд, как две капли воды похожи на сомнительные руны смехотворной и устаревшей системы верований, но говорить об этом, пожалуй, было бы неуместно.

– Извини, – сказал он. – Не разглядел.

– Я алхимик, – сообщил Зильберкит, смягчившись лишь отчасти.

– А, свинец в золото и так далее.

– Не свинец, юноша. Свет. Из свинца не получается. Свет – в золото.

– Вот как? – вежливо отозвался Виктор, следуя за Зильберкитом.

Тот доковылял до середины площади и принялся устанавливать там треногу.

Собралась небольшая толпа. В Анк-Морпорке нетрудно собрать небольшую толпу. В этом городе живут едва ли не самые благодарные зрители во вселенной. Они готовы глазеть на что угодно, особенно если зрелище таит в себе хоть малую возможность какого-нибудь забавного увечья.

– Может, останешься на представление? – спросил Зильберкит и поспешил по своим делам.

«Алхимик! Дело известное, у алхимиков вечно с головой непорядок, – подумал Виктор. – Удивляться нечему».

Но кто будет тратить время и двигать картинки? Многие из них недурно выглядят там, где их повесили.

– Сосиски в тесте! Хватайте, пока горячие! – гаркнул кто-то прямо ему в ухо.

Он обернулся.

– О, привет, господин Достабль, – сказал Виктор.

– Вечер добрый, паренек. Не хочешь ли славную горячую сосиску?

Виктор посмотрел на лоснящиеся трубочки в лотке, висящем на груди у Достабля. Пахли они заманчиво. Они всегда так пахли. А потом, вонзив в них зубы, вы в который раз обнаруживали, что Себя-Режу-Без-Ножа Достабль сумел найти применение таким частям животных, о наличии которых сами животные едва ли догадываются. Достабль справедливо полагал, что с большим количеством жареного лука и горчицы люди способны съесть что угодно.

– Студентам скидка, – заговорщицки шепнул Достабль. – Пятнадцать пенсов. Можно сказать, себя без ножа режу!

Он искушающе приподнял крышку сковороды, выпустив облако пара.

Растленный аромат жареного лука сделал свое злое дело.

– Разве что одну, – осторожно согласился Виктор.

Достабль выхватил сосиску и с обеих сторон пришлепнул ее надрезанной булочкой – точь-в-точь лягушка, на лету схватившая муху.

– Сосиска – объеденье, жизнь отдашь, – бодро пообещал он.

Виктор отщипнул кусочек лука. Пока вроде безопасно.

– А что здесь творится? – спросил он, ткнув большим пальцем через плечо в сторону хлопающего на ветру экрана.

– Представление какое-то, – сказал Достабль. – Горячие сосиски! Славные сосиски! – Он опять понизил голос до привычного заговорщицкого шепота. – Слышал, в других городах публика прямо с ума сходит. Они это дело там готовили, прежде чем сюда везти, в Анк-Морпорк.

Они смотрели, как Зильберкит и пара его помощников возятся с ящиком на треноге. Внезапно из круглого отверстия в передней стенке ящика вырвался ярко-белый свет и залил экран. Из толпы послышались ленивые возгласы одобрения.

– А, – догадался Виктор. – Понятно. И это все? Так это же театр теней. Только и всего. Меня когда-то дядя этим развлекал. Ну, двигаешь руками перед каким-нибудь светом, и из теней получаются всякие картинки.

– Да-да, – неуверенно припомнил Достабль. – «Большой слон», «парящий орел». Мой дед такие штуки умел показывать.

– А мой дядя обычно показывал «уродского кролика», – сказал Виктор. – Честно говоря, не умел он это делать. Иной раз выходило ужасно неловко. Мы все сидим и гадаем, что это – «удивленный ежик» или «дурностай во гневе», а дядя обижается и уходит спать, потому что на самом деле он показывал «Лорд Генри Прыггс и его солдаты побеждают троллей в битве при Псевдополисе». Не пойму, что тут особенного – обычные тени на экране…