Елена Кисель - Синий, который красный

— Чего вам там в этих Комнатах?

На это даже и отвечать не стали. Наверное, считали, что масса интересного. Скриптор еще поглядывал так, будто Кристо оказали большую услугу, когда взяли с собой. Надо будет все-таки подловить эту мелкую немую пакость.

— Так а… почему других никого не позвали?

Дара хмыкнула, а Хет как-то безнадежно махнул рукой — мол, что они понимают, другие! Кристо опять приподнял нос. Стало быть, сочли понимающим.

До артефактория добрались без проблем, только раз пришлось прыгать в пустой класс, хорониться от Феллы Бестии. Она только что спустилась по лестнице, держа Гробовщика перекинутым через плечо, с выражением абсолютного бешенства на физиономии.

— Мечтатель! Это была твоя идея!!

Хотя никого в коридоре, к кому она могла бы обращаться, видно не было. Н-да, видно, Лорелея отказалась помогать с браслетом. Скриптор сочувственно вздохнул, а Дара вся напряглась, как струнка.

— Началось, — пробормотала она, — Она всегда все сваливает на Экстера.

— Зато Гробовщик вернется нескоро, — буркнул Кристо. Как-то не радовала его такая кровожадная Бестия на таком недалеком расстоянии.

Возле прохода к Комнатам он уже привычно поежился от ощущения чужой, мертвой магии. Первым делом подошел к самой маленькой двери. В прошлый раз так и не удалось ее рассмотреть.

— А что там?

— А никто не знает, ее никогда не открывали, — махнул рукой Хет, — можешь хоть облизать. Видно, там что-то совсем страшное. Говорят, ключ от нее у кого-то из артефакторов, а попробуй, угадай, у кого…

— У Бестии, — отчеканил Кристо. Если кому-то защищать ключ — так пажу Альтау.

Дара презрительно скривилась, а Хет поддакнул глубокомысленно:

— Ну, не директору же его отдавать.

Ха. Мечтатель сначала споет про ключ триста сорок баллад, а потом потеряет в садике.

Скриптор уже скользнул к самой здоровенной двери, подергал — заперто. Огорченно поцокал языком. Дара поцокала точно так же.

— Там несколько тысяч артефактов…

— И каждый может нас поубивать?

— И не только нас.

Кристо тоже поцокал языком. За компанию, а не от огорчения.

Вошли в Особую Комнату: двери, столы, мягкий свет с потолка. Двинулись к середине зала, перешептываясь по пути:

— А вы сюда уже забирались?

— Да как только Гробовщик отлучится куда — мы и…

— Ого. А что так?

— За материалом чаще всего.

Сначала Кристо представилось, что артефакторы полегоньку уворовывают куски знаменитых столов, а потом Хет нагнулся под центральным столом, пошарил под ним, крякнул и с некоторым трудом вытащил на всеобщее обозрение каменную урну.

Небольшую, из простого змеевика. Зато с очень занятным содержимым — она была наполовину заполнена треснутыми камешками, кусочками металла, обгоревшими деревяшками…

— Это от артефактов остается?

— Угу. Гробовщик должен все выбрасывать, а ему лень, — Хет сделал пригласительный жест, Дара и Скриптор переглянулись и дружно нырнули в урну. — Обычно, если артефакт уничтожен, части уже не опасны, а тут такие сплавы или камни попадаются — мы б разорились покупать!

Нет денег — сопрём кусок артефакта. Вот это Кристо понимал.

Работа велась слажено. Хет шевелил пальцами — сплетал легкую сетку телесной магии, поворачивал и приподнимал кусочки артефактов. Дара щурилась на них, над некоторыми проводила ладонью и шептала: «Фонит» или «Можно». Которые «можно» — сразу раскладывались по карманам. Иногда к делу подключался Скриптор — мотал головой, если на камне или деревяшке были изображены не те символы. Такие тоже браковались.

— А мне что делать? — почувствовал себя лишним Кристо.

Дара отозвалась, проводя пальцами над куском острого зазубренного клыка:

— Поброди тут, побездельничай. Тебе, наверное, привычно за последние дни.

Потащили с собой только чтобы расшевелить, понял Кристо. И досадно, и приятно, что теперь он тут свой. Ладно, бродить, так бродить.

Сначала он никуда не отходил, потому что на столе из лунного камня и так было, на что посмотреть: рукоять меча. Так значит, не ослышался, и в Одонаре и впрямь хранится часть знаменитого оружия Солнечного Витязя. И хранится не просто так, раз уж рядом с ним темные артефакты вроде Гидры Гекаты дуйствуют хуже.

Он наклонился над рукоятью. Очень удобная, гладкая, вьются левкои по краю рукоятки — а лезвия нет, будто оно истаяло. Только неровная полоска металла выступает из рукояти, в полпальца длиной не будет.

Кем надо быть, чтобы с таким кусочком стали кинуться на Холдона? Кристо осмелел и потрогал рукоять пальцем.

Вроде, не обиделась и ничем не шибанула. Тогда он осторожно приподнял святыню со стола. Сзади хмыкнул Хет.

— Примеряешь? Не по тебе сделано.

Кристо сам понял, что не по нему. Молния его не испепелила за святотатство, только была вспышка какая-то перед глазами. Светлая, солнечная, но немного окрашенная кровью. И потом навалилось что-то тяжелое, вроде груза, сверху, потяжелела в ладони рукоять. Кристо ее быстро сунул на место, но еще минуту чувствовал, как давит на плечи и на сердце. И не то, чтобы кто-нибудь сердился, а… не разберешь. Вроде как у тебя что-то отобрали или кто-то дорогой помер — печально. Он чуть не плюнул в сердцах на священный пол и бочком перебрался к Перечню.

С первого взгляда — стол как стол, а сколько от него неприятностей. Кристо так и подмывало сунуться, поглядеть, а может, новые артефакты объявились, и скоро за ними в миры, но потом сдержался. Уж очень этот столик напоминал самого Гробовщика. Сунешь туда палец без его пожелания — а она тебе и руку отъест.

Остался морионовый стол с книгой, о которой Кристо сразу догадался, что перед ним Предсказальница, или просто — Книга Предсказаний. Кристо не особенно любил пророчества, но не был совсем уж дебилом, чтобы не интересоваться ими. Подошел посмотреть и на эту книгу.

Закладка лежала на последней странице, но закладку он трогать не стал. Сначала открыл на первой — там поверх всего списка пророчеств шел девиз, выписанный ветхой вязью: «Узри возможное». Но сколько Кристо не попытался «зреть» — Книга ничего такого интересного не показывала. Он листал и листал страницы, а попадалось что-то невнятное, вроде: «Острейший нож — нож предательский — убивает даже свет». Он совсем было вознамерился захлопнуть книгу, когда услышал:

— Это извечные пророчества.

Дара уже закончила копаться в урне, подошла и заглядывала через плечо. Скриптор и Хет задвигали урну на место.

— Какие?

— Извечные. То есть, самые важные для истории Целестии. У нее тут их много, почти вся книга, — Дара небрежно пролистнула страницы, — а вот про Альтау: «И будут в поле восемь глыб и одна песчинка. Солнце спустится на землю и войдет в меч, и в доспехи, и в сердце, что растопит лед. Солнце уйдет после сечи, и по его следам будут цвести белые цветы».