Кристофер Сташеф - Волшебник на пути. Последний путь чародея

— Как на самом–то деле и следовало! — негодующе воскликнула Алеа. — Он не имел никакого права призывать тебя лишь ради собственного развратного удовольствия, а ты имела полное право отказаться; даже если сделать это можно было только одним способом — сбежав!

Она произнесла это с такой горячностью, что Майра гадала, не могла ли высокая женщина рассказать свою схожую историю, эта горячность согрела Майре душу и заставила подумать, что наверно она всё–таки правильно поступила, сбежав от Рокета.

— А те другие женщины, которые подчинились и отправились в замок Рокета, — напомнил ей Гар. — Что же с ними случилось?

— Их глаза… опустившиеся плечи… их… — Её вдруг снова одолел ужас, и Майра опять расплакалась.

Алеа обняла девушку, успокаивающе шепча:

— Успокойся, милая, все кончено, ему теперь не добраться до тебя. Не волнуйся, что б там ни случилось с теми другими, с тобой этого не произойдёт. Ну вот, все будет в порядке.

Гар отвернулся, глядя на дорогу, а затем бросил взгляд на лес по обеим сторонам и на дорогу позади них. Он казался довольно мрачным, словно услышал чересчур знакомый рассказ.

Рыдания Майры наконец поутихли; она чуть отстранилась от Алеа и вытерла глаза рукавом, призвав остатки самообладания.

— Они… они будут искать нас здесь….

— Да, но не на месте нашей стоянки, — сказала Алеа. — Пошли, милая, нам надо подогреть тушёное мясо.

Майра замялась, не решаясь следовать за ними.

— Призраки… они могут отыскать нас по нашим мыслям….

— Не думаю, что кто–нибудь из тех фантомов будет жаждать возобновить знакомство с нами, — отозвался слегка позабавленный таким предположением Гар. — Пошли — а то ведь мы оставили котелок с мясом над костром.

Алеа метнула на него острый взгляд — ведь она–то отлично знала, что он погасил костёр, прежде чем последовал за ней. И все же, сказанное им было буквально правдой — котелок с мясом таки висел над костром. Просто тот не горел.

Однако, когда они добрались до стоянки, оказалось, что костёр горит, а мясо потихоньку тушится. Она бросила подозрительный взгляд на Гара, но тот был сама невинность. Пробурчав себе под нос о любителях щеголять своим умением зажигать огонь вдалеке, она спешно постаралась убедить Майру чувствовать себя как дома.

Идём, милая, присаживайся поближе к костру — вот так. Поев мяса, ты сразу почувствуешь себя лучше. Где третья миска… а, вот. — Она достала из своего рюкзака деревянную миску, положила в неё черпаком мяса, дала её Майре, а затем наполнила две других миски. — Гар, сними с огня котелок, ладно? Нам надо вскипятить воду для чая.

Гар поменял котелки над огнём, прежде чем уселся с собственной миской и ломтём хлеба.

За едой Алеа и Гар попеременно задавали Майре вопросы, а затем отвечали на её вопросы короткими рассказами о себе, о деревнях, в которых они выросли, и о чудачествах своих соседей. И Майра обнаружила, что смеётся, слушая их, хотя могла бы поклясться, что за последние три дня она начисто разучилась это делать.

Не успела она и сообразить, как слова полились словно водопад, и Майра принялась рассказывать Гару и Алеа, на что походила жизнь в её деревне: о ежедневной стирке, пахоте, штопке и готовке; о Рокете и его стражниках; об исцелениях, которые тот совершал, когда деревне угрожала эпидемия, и о наказаниях, которые он налагал за неповиновение.

Тара интересовали бои Рокета с другими магами, и она рассказала ему то, о чем слышала. Алеа же хотела знать, как обращались со своими крепостными маги–женщины, и поэтому Майра рассказала, чего слышала и об этом тоже. Однако по мере того, как она рассказывала, напряжение последних трёх дней спало; и не успела она опомниться как у неё уже начали слипаться глаза. Алеа увидела это.

— Думаю, тебе пора спать, милая. Вот, ложись на эту постель из сосновых веток — она тебе покажется замечательно удобной. Нет, не спорь — я могу достаточно быстро соорудить другую, но по правде говоря, мне и не понадобится, так как мы с Гаром всегда спим посменно, один из нас обязательно сидит бодрствует, подбрасывая дрова в костёр и охраняя от… нежелательного общества. Нет, не возражай, спи.

Майра возражала, но обнаружила, что возражая, она улеглась на ветки и уснула, твердя, будто ей будет достаточно удобно и на твёрдой земле.

— Вероятно, могло б так и быть, — сказал глядя на спящую Гар. — Она достаточно устала для этого.

— Но это не причина позволять ей это делать, — резко произнесла Алеа.

— Да, конечно. Что ты скажешь об этих призраках,

Алеа? Помимо бранных слов, конечно.

— Спать при одной из этих тварей надо мной! Спасибо, не надо! — содрогнулась Алеа. А затем более задумчивым тоном: — Не думаю, что они и в самом деле духи умерших.

— Я б предположил, что некоторые из здешних жителей телепаты, но не знают об этом, — высказал своё мнение Гар, — и проецируют свои грёзы и суеверия в головы других — ничуть не сознавая, что делают это.

— Но у этих призраков есть собственный рассудок, — возразила Алеа.

— Общая грёза, которую легче запустить, чем остановить, — предположил Гар.

— Слишком просто, — сказала Алеа. — Грезящим понадобилось бы по–прежнему грезить, чтобы заставить призраков реагировать на встреченных ими живых людей.

— Довод, — признал Гар. Он задумчиво уставился на пламя костра, а затем спросил — А не могут ли они быть местной формой жизни, у которой сложился симбиоз с колонистами?

— Симбиоз? — нахмурясь, подняла взгляд Алеа. — Такое происходит, когда обе формы жизни что–то приобретают друг у друга. А что, спрашивается, приобретают колонисты оттого, что фантомы перенимают их облик и черты личности?

— Своего рода бессмертие, — ответил Гар, — хотя уверен что местные фантомы на самом деле не способны поглотить души. Если душа существует, то она обладает совершенно иной реальностью, отличной от нашей вселенской материи и энергии.

— Верно, но она оставляет кое–какие очень заметные следы, такие, как жизнь и личность, — привела контрдовод Алеа.

— Строго говоря, душа — это жизненная сила, — задумчиво проговорил Гар, — и когда она уходит из нашего тела, то возможно, это высвобождает все электроэнергетические схемы, которые она выстроила за годы жизни — высвобождает, то есть, ту часть, которая принадлежит к нашему миру; она должна забрать с собой духовную энергию, воспоминания и личность.

— Значит, местные призраки не могут приобрести схемы воспоминаний и мыслей, пока человек не умрёт, — задумчиво произнесла Алеа, — а это означает, что они на самом–то деле не духи.

— Да, всего лишь какая–то диффузная форма материи, — согласился Гар, — или очень сконцентрированная форма энергии; я знаком с одним физиком который утверждает, что решение о том, является что–либо материей или энергией, зависит от точки зрения.