Кристофер Сташеф - Волшебник на пути. Последний путь чародея

— Возможно, — с сомнением протянул Блейз, — но большинство магов, о которых я слыхивал, мало волнует, чего там о них кто–то думает. Твоим мудрецам пришлось бы найти способ собирать народ в маленькие армии, дабы смочь отбиться от стражников магов — а как они смогли бы бороться с магией лордов? Разве только если твои мудрецы сами будут магами — но по твоим словам они не верят в пользу боёв.

— Да, — подтвердил Гар, — но они также ничего не имеют против, если какой–нибудь громила сам себя покалечит, пытаясь покалечить тебя.

Блейз пристально посмотрел на него, понимая, что слышит загадку. Его ум завертел задачу, нападая на неё с разных сторон. А затем он в удивлении выпрямился.

— Они нашли способ заставить солдат калечить самих себя!

— Способы заставить удары солдат работать против них, — кивнул Гар.

— Что же это за магия такая?

— Не магия, всего лишь боевая система, — заверил его Гар. — Мы обучим вас, основа её в следующем: ты становишься камнем, о который спотыкается твой враг.

Идея эта была волнующей, но Блейзу пришлось подождать и поучиться сперва философии, а поскольку Гар с Алеа, похоже, только сами обучались ей, ожидание обещало быть долгим. Он заполнял время трудами по лагерю: поисками пещеры для их обитания, разделением её на спальные места для женщин и для мужчин. Майра, конечно, помогала, но на его вопросы отвечала лишь краткими репликами. Блейза это огорчало, поскольку работа могла заполнить время лишь какую–то часть дня, а разговоры заметно оживили бы прочее время суток — но Майра разговаривала с ним не больше, чем было абсолютно необходимо. Она, казалось, не только презирала его, но ещё и боялась. Блейза это сильно обижало. В конце концов, он же не причинил ей никакого вреда.

Он не мог больше этого вынести. Однажды, когда Блейз нёс в лагерь корзинку с выкопанными клубнями, он повстречал её, когда она вытаскивала из ручья ведро воды. Он встал рядом и потребовал ответа:

— Почему ты презираешь меня, Майра? Я ничем тебя не обидел. И не давал тебе никакого повода бояться меня.

— Но ты маг, пусть даже пока не очень хороший, — заявила Майра, — а мой маг–лорд призвал меня к себе на ложе. Я видела, что он сделал с другими девушками, и поэтому сбежала. А он отправил в погоню за мной стражников с собаками, а потом и призраков — напугать меня и пригнать к стражникам, чтобы те поймали меня и приволокли назад, так и было бы, не подоспей Гар и Алеа.

— И впрямь страшный человек, — лицо Блейза покраснело — испорченный властью — но впрочем, это ведь и все чего он хочет от жизни, не так ли? Власти. Наивысшее удовольствие для него — это призвать к себе прекрасную женщину и знать, что та не посмеет отказаться. Жестокость доставляет ему удовольствие только потому, что доказывает его власть.

Майра удивлённо посмотрела на него. Похоже, Рокет вызывал у него искренний гнев.

— Боюсь, что большинство из них именно такие. — Блейз выглядел так словно надкусил гнилое яблоко. — Разложившиеся, деспотичные и жестокие. Мне очень хотелось бы увидеть, как их всех скинут с престолов и посадят на цепь в недрах земли, сковав заговорёнными кандалами, способными устоять перед любыми их чарами. Но есть и несколько хороших лордов: например, Обиэль из Ломарка, Боккель из Хайтри и Эркин из Хоргана. Они живут скромно — или насколько скромно можно жить во дворце — и заботятся, чтобы у сервов обязательно хватало еды и прочной одежды. Но им приходится быть сильными, очень сильными, так как остальные маги полагают, что добрый человек — слабый человек и нападают со всей своей мощью, пытаясь проглотить их.

— Предела нет их жадности!

— Да, это так — но есть и иная причина. — Блейз повернулся и посмотрел на долину. — Понимаешь, слух о добром маге быстро разлетается по всей округе и заставляет других крепостных задумываться, а не могут ли они избавиться от своих жестоких лордов. Фермеры доброго лорда выращивают больше зёрна и плодов, чем подданные жестоких лордов — и не удивительно, ведь они не ослабли от голода.

— Выходит, эти тираны не только жадны, но и завистливы!

— Настолько завистливы, что удивительно, как это у них волосы ещё не позеленели, — согласился Блейз. — Мой же наставник Арноль был очень добрым человеком. Он каждый день бывал среди своих крепостных, чтобы убедиться, что они сыты и довольны своим жребием, и если находился кто недовольный, то он выяснял все по порядку. Если они считали, что с ними обошлись несправедливо, то он вызывал их гетманов и подробно обсуждал положение, даже если это означало попытку исцелить неудачный брак. Если кто–то заболевал, он делал все, что в его силах — увы, недостаточно, поскольку не был целителем. Если один из них умирал, он много дней ходил мрачнее тучи. И он никогда не брал крепостной к себе на ложе, даже если та сама этого хотела — говорил, мол, с него хватило подобных похождений в юности и он навидался, к каким несчастьям это может привести.

— И сколько же женщин он испортил в молодости? — снова насторожилась Майра.

— Ни одной, — уверенно ответил Блейз. — Он мне рассказывал, что никогда не принуждал ни одну женщину, и даже не оказывал давления, добиваясь благосклонности, но за все годы были четыре, которые оказывали давление на него, и не стоит удивляться, что он им не отказал.

— Но он так и не женился ни на одной из них?

— Да. Понимаешь, он был человеком скромным. Две из них хотели добиться от него преимуществ для себя — избавиться от необходимости работать, а только приказывать другим женщинам. Ещё одна желала получить красивые платья и драгоценности, но он для себя таких вещей не брал — думал, деньги принесут больше пользы, пойдя на починку хижин крепостных…

— Разве у них были хижины? Не лачуги? — удивилась Майра.

— О да, хорошие хижины, крытые соломой — он направлял людей строить всякий раз, когда не было работы на полях. Как ему представлялось, женщина, просившая для себя подобные роскошества, грабила своих собратьев, и его это очень опечалило. Четвёртая же, по воле случая, больше интересовалась раздуванием ревности в любовнике, который отверг её ради другой женщины. Преуспела она в этом довольно неплохо, и когда юный красавец после бурного объяснения вернулся к ней, она в тот же миг оставила Арноля.

— Но ведь он же был их лордом! — недоуменно моргнула Майра. — Неужели он их не наказал?

— За что? За несколько ночей наслаждения? За влюблённость? Нет, Арноль был не таким человеком. Хотя случившееся опечалило его и он больше никогда не волочился ни за одной женщиной. Все это, конечно, произошло ещё до того, как я присоединился к нему, — добавил Блейз. — Он не сам мне рассказал — я услышал эту историю по частям от стражников и крепостных.