Николай Дитятин - Отступники [СИ]

Но это была не кровь.

Жидкость падала сверху, из маленьких сит. Орошая коридоры, она безуспешно боролась со вспархивающими языками пламени. Это горели, коптя и потрескивая, клубки гибких лент, которые стремительно вырывались из узких щелей. Над всем этим витали тучи пепла, в дыму мерцали, словно звезды, огоньки таинственных панелей.

Было жарко, но больше всего донимал отвратительный запах.

— Пойдем, — сказал я Миумуну. — Я помню это место. Нужно подняться выше.

Миумун привычно проворчал что-то в ответ и двинулся следом. Мы прошли маленький боковой коридор и вышли в главную анфиладу, что разделялась сотней вскрытых гробниц с ожившими машинами. Тут бродили призраки людей в диковинных одеждах. Они приветствовали нас, исчезая на полуслове. Пепел и огонь проходили сквозь них.

Я обвязал нижнюю часть лица грязным платком. Помимо того, что он был грязным, платок оказался еще и влажным. Это было как раз то, что нужно.

Миумун тоненько кашлял вместе с ягуаром.

— Тут совсем нет гарнизона, — заметил Первенец с подозрением. — Ни одного варвара. Клянусь Троегорьем, я рассчитывал, что этот трус оставит здесь половину армии.

— Реверанс не трус, — невнятно сказал я. — К сожалению. Он великий моралист. Не хочет, чтобы при падении истока на Гротеск кто-нибудь напрасно погиб. А те, кто будут внутри нашего замка, умрут за идею.

— Отрадно, что у тебя хватает ума, чтобы понять всю глубину его лицемерия, — проговорил Миумун, отстраняясь от бредущего к нему призрака. Тот шел по воздуху, время от времени теряя нижнюю половину туловища.

Призрак остановился подле нас и принялся что-то говорить одними губами. Раз за разом повторяя некое предупреждение.

— Что ему нужно? — спросил первенец, пытаясь рассеять его руками, как туман.

— Не знаю.

Напор жидкости сверху почти иссяк. Огонь начал разгораться с удвоенной силой, с шипением заглатывая прибывающие ленты.

Фх-гышь!

Мы обернулись на звук. Крайний блок анфилады вместе со стенами и потолком погрузился куда-то вниз, оставив после тебя темноту и редкие огни. Из распахнувшейся пропасти брызнули искры, взметнулись обрывки жил. Что-то хлопнуло, в потолок ударили лопнувшие тросы, и жутко проскрежетало реле, ободрав край следующего блока. Он провис, и через несколько секунд тоже опустился вниз.

Из этой неожиданной бездны доносились крики обезумевших духов Истока.

Затрясся третий сегмент. Нас отделяли от него четыре таких же.

Всего четыре.

— Живо вперед, — сказал я, пятясь. — Быстрее, пока огонь не разгорелся!

— Клянусь Торкеном, с тобой не соскучишься, колдун! Сделай что-нибудь, защити нас от огня!

— Реверанс может устроить нам испытание страшнее этого! — я не желал тратить силы.

— Проклятье-е-е…

Тянул Миумун, стаскивая с ягуара жилет. Он разодрал его и наспех свернул вокруг своего бледного тела чалму.

Мы бросились вперед. Первенец перепрыгивал через маленькие пожарища, пока я расшвыривал их посохом. Перебирая двумя левыми ногами, я на слух считал отрезки, отправляющиеся в ужасное подземелье ремонтной станции. В коридор выскочил наш знакомый предок и тут же его утянул вниз пол, на котором мы стояли минуту назад.

Жар не давал дышать, вонь и чад ослепляли. В лицо бросались языки пламени.

Пол под ногами пришел в движение. Екнув челюстью, я ступил назад, и почувствовал, что падаю. Миумун скрылся в огне. Пол еще качнулся, съехал немного вниз и заклинил. Облегченно вздохнув, я поспешил вперед, но следующая секция рухнула вниз вдвое быстрее.

Послышался вопль Миумуна. Он повис на противоположной от меня стороне. Огонь не давал ему выбраться, он рыжей змеей метался над пальцами первенца, и плевался вниз искрами.

Экономя силы, я коротко взлетел и опустился на самый край, чудом сохранив равновесие.

— Чего же ты ждешь, помоги мне! — визжал Миумун.

Отогнав посохом пламя, я протянул ему руку.

Ломая когти, первенец подтянулся и схватил мое предплечье. Я запоздало понял, что антропоморфный ягуар гораздо тяжелее бродячей мумии. Вжав меня в пол, Миумун выкарабкался из пропасти.

Вместе мы побежали дальше, ожидая, что все вот-вот повториться.

Вилл разметал белесые войлоки плесени и выбрался из останков улья. В нос ударили жалящие споры, он клубились вокруг, сияя и трепеща. Дыша через ладонь, стотри прошел вдоль бороны, которую устроил Ики. Запинаясь о спорыньи, он перелез через пробитый насквозь бархан и спустился вниз, где след оканчивался воронкой.

Вилл замер, не веря своим глазам.

— Накат! — прокричал он сквозь ладонь. — Накат, Ики, где вы?! На…

Он шлепнулся в черные буруны.

— Тихо, — приглушенно сказал киллер. — Надень это.

Вилл с облегчением приложил к лицу белую маску и завязал тесемки.

Он поглядел на мрачного Наката и спросил:

— Где ты их взял?

— Снял с засохших трупов, — сообщил тот.

— А… Насколько они был засохшими?

— Когда я дотронулся до них, — пух! Они превратились в эту светящуюся мерзость.

— А где Ики? — спросил Вилл, приподняв голову, чтобы осмотреться.

Все вокруг смутно сияло и переливалось. Пустыня плесени тихо дышала, наполняя пространство спорами. Да, здесь было тихо: шум гибнущего Торкена почему-то не проникал в царство Великого Оно. Споры мягко расчерчивали мрак, томящийся над сиянием, проносились мимо причудливых наростов и разноцветных рощиц. Застревали в белом ворсе.

Пух-пух… Пух… Это дышали ульи.

На кончиках прозрачных игл дрожали перламутровые капли.

— Где Ики? — переспросил Вилл.

Накат шмыгнул носом.

— Он… — начал варвар.

Молчание.

— Мне жаль. Он был хорошим креслом…

— И насколько хорошим креслом я был? — довольно спросили откуда-то сзади.

— Ики?

— У меня проблемы с колесом. И на этот раз большие, мистер Я-Смажу-Тебе-Оси-Завтра.

— Замолчите вы оба, — огрызнулся Накат. — Клянусь дохлым Кошкиным, кого мы должны здесь атаковать? Тут же нет ничего кроме этой чудовищной плесени.

Пух-пух-пух… Пух…

Рядом с отрядом Альфа показалась из неопрятных узлов бледная макушка большого черепа. Накат медленно наставил на нее саламандру, но череп тут же скрылся в плесени, взмахнув извивающимися шейными позвонками. Оставляя за собой след, он уползал вглубь пустыни.

— За ним! — сказал Накат.

— Ты побежишь на руках? — холодно спросил Ики.

Он со скрипом выкатился из своего укрытия в темном ворсе. Правое колесо кресла вихляло и душераздирающе взвизгивало.

— Я могу понести тебя, Накат, — скромно предложил Вилл.

— Змея с два! — вскинулся тот. — Что б меня тащили на закорках как какого-нибудь калеку!

— Но ты ведь…

— Что?! — мгновенно взбесился бывший инквизитор.

— Я хотел сказать, — медленно проговорил стотри, опасно балансируя над новым для него понятием толерантности, — что ты ездишь на Ики, а он в своем роде личность.