Николай Дитятин - Отступники [СИ]

— Я не помню, — буркнул Рем.

И закрыл глаз. Тяжелым серым веком.

В этот момент я, наверное, стал прозрачным.

— Что-то вроде Кавасто Ковэ… — пробормотал Рем. — Или Васто Котэвэ. А, Хладнокровный подери… О, помнишь ту куртизанку из Патха? Ну, мы еще поспорили, кто будет первым! Она часто произносила эти слова во время… работы. Ковасто ковэ, ковасто ковэ! — взвизгнул Рем, похотливо скалясь.

— Что? — меня перекосило. — Остава вэко, что ли? Великое вознесе…

Я не успел полностью процитировать упомянутую Ремом куртизанку, которая пикантно богохульствовала, изъясняясь во время плотских утех на языке Зверя. Я не успел. После «остава вэко» камень задрожал и принялся сдвигаться назад и в сторону, дико скрежеща и фонтанируя искрами из колеи, по которой двигался.

Рем мгновенно вскочил, хохолок его воссиял и он, циркнув слюной сквозь щель в передних зубах, пошел в образовавшийся ход.

За ним была винтовая лестница, каменная, скользкая и холодная. По ступеням, сверху, стекала какая-то гадкая черная пена. На последней ступени она сворачивала влево, взбиралась на тонкие металлические перильца и поднималась по ним обратно. Бросая на нее подозрительные взгляды, и стараясь не вступать в русло, мы миновали ступеньку за ступенькой, освещая путь захваченным мной бездымным масляным факелом.

— Рем, — говорил я быстро и сбивчиво, — ты молодец. Если бы не твоя наблюдательность, мы бы сидели там до второго Рождения. Как все удивительно удачно совпало!

— Да, — согласился Рем равнодушно. — Действительно удачно. В общем-то, у него на губах ничего такого не было. Да и губ у него там не было. Только шлем похожий на конскую морду. Остава вэко… Ну надо же. Знаешь, я просто вспомнил, почему-то, эту куртизанку. Змей подери, не люблю я такие долгие экспедиции.

Оторопь заставила меня остановиться, и Рем подтолкнул меня сзади.

— Ну, чего ты встал? — спросил он нетерпеливо. — Костяк увидел?

— Как тебе это удается? — спросил я глухо. — Ты подчиняешься хоть одному закону в этом мире?

— Нет, — сказал Рем.

Мне ничего не оставалось кроме как поверить ему.

В этот момент внизу заскрежетал камень, возвращаясь на прежнее место. Потом гулко ухнул, — встал, — и затих. Стало слышно, как сопит Рем и как черная пена ползет по своему вечному пути. Нас все больше отрезало от внешнего мира.

— Пойдем, — шепнул Рем.

Я кивнул, и мы преодолели последние несколько поворотов, достигнув перекрытия. Здесь была небольшая площадка. Взгляд мой сейчас же остановился на овальном люке, крышка которого была накрепко зажата двумя винтами. Когда-то к нему вела лестница: мы видели ее основание, кривые железные клыки с одной уцелевшей перекладиной. Учитывая это, достать до винтов было трудновато, поэтому Рем ловко вскочил мне на плечи, а я встал ногами на его вещевой мешок.

Рем взялся за первый вентиль и с натугой принялся его поворачивать. Он довольно долго возился и кряхтел, сдавливал мне голову коленями, бранился сквозь стиснутые зубы, а потом сказал:

— Значит так, Пэ. Сейчас я сделаю несколько последних поворотов и открою крышку. Что там за ней, знает только Первый и я. Но я — только в общем. Уверен, что там какая-нибудь пакость уже минут пять сидит и прислушивается к тому, как мы скрежещем этими винтами. Так что приготовься!

— Готов! — рявкнул я.

— Тогда я ее выбиваю и спрыгиваю с тебя, — предупредил Рем. Он еще несколько раз скрежетнул винтом. — Ра-аз, — протянул он. — Два-а-а… Три!

Сверху послышался глухой удар и бешеное шипение, как будто кто-то раздразнил кота.

— Ну что там? — нетерпеливо спросил я.

— Три! — снова гаркнул Рем.

На этот раз наверху громко лязгнуло, а Рем молнией слетел с меня. Некоторое время мы сидели на корточках, наставив на овальную дыру инфузеры, и ждали. Там было темно, тихо, сыпалась тонкой струйкой вековая пыль. Комьями валилась затхлая стонерестовая тишина, пахнущая тленом.

Рему первому надоело пялиться в темноту, и он жестами попросил меня закинуть его наверх.

— Спущу тебя веревку, — прошептал он.

Я кивнул и помог ему встать мне на плечи.

— Будь осторожен! — крикнул я шепотом.

Рем молча оттолкнулся, зацепился за край и проворно втянул себя внутрь. Некоторое время, я слышал только как стучит мое сердце, а потом появился новый звук. Что-то ворочалось наверху, шелестя и скребя по камню. В люк толчками сыпался песок. Неужели Рем? Согласен, в обычном своем состоянии он издавал шума больше чем зверинец, но когда Рем брался за дело… Нет, ни одно ухо не могло похвастать, что оно имело честь слышать передвижения крадущегося Рема Тан-Тарена.

— Рем! — прохрипел я. — Ре-е-ем!

Наверху стало тихо.

И вдруг оттуда вывалилась какая-то зеленоватая неширокая лента, похожая на дешевый ремень. Падая, она разворачивалась, и изрядная ее часть смогла распластаться на площадке. Странно. Может Рем потерял веревку? А что это? Я с подозрением осмотрел ленту. Она была чуть влажноватая, вся в каких-то неряшливых заусенцах и потеках. Наверное раньше это было что-то изысканно-дорогое, вроде тех лент, которыми подпоясываются жрецы Зверя. А теперь… Гнилая погань. Ветошь. Я искренне надеялся, что не все сокровища башни стали такими.

Для верности я пару раз дернул ленту, — наверху снова послышалась непонятная возня. Я мысленно воззвал к Первому, и принялся карабкаться. Лента была эластичная, подтягиваться было неудобно. Благо, люк все же был не очень высоко. Я схватился за край, ожидая, что Рем подаст мне руку, но залезать пришлось самому.

Вскинувшись над люком, я осторожно огляделся. Рема не было видно. Лента тянулась откуда-то из кромешной тьмы, и я не мог с уверенностью сказать, кто или что держит ее с того конца. Хотелось свято уверовать, что это Рем. Да и кто еще это мог быть? Я еще раз огляделся, насколько мне позволяла моя позиция. Увидел каменные стены покрытые копотью, и шершавой окалиной. Какие-то непонятные следы и символы.

Я чуть не соскользнул с ленты, и торопливо забрался внутрь. Некоторое время сидел на корточках, прислушиваясь к темноте. Потом достал из клапана перевязи ночные очки с эластичным фиксатором и натянул их на голову. Особая система линз сделанных из высушенных роговиц весербских тигров, позволяла видеть на двенадцать шагов впереди себя.

Потом я долго принюхивался и ощупывал пальцами песок. Между прочим, это вовсе не был речной или там пляжный песок. Или пыль. Это был пепел. Точнее даже зола. Гниением, дымом, пищей и отходами жизнедеятельности не пахло. Явственно чувствовалось жжение в районе копчика — верный признак того, что фон маггического излучения здесь зашкаливал. Я не хотел делать пессимистичные прогнозы, но даже по самым губошлепистым прикидкам, здесь витало около двухсот-трехсот микроМан. Хвост одноухого слепня, который я купил в маггической лавке, извивался. Верный признак того, что загрязнения, царившего здесь, хватит на то, что бы превратить нас Ремом в неведомую гадость. Я достал из кошеля антирадиационную микстуру и выпил ее, скривившись как посоленный червяк.