Николай Дитятин - Отступники [СИ]

Мутация.

Его глаза не сходились в размерах. Один был круглый, выпуклый, по-женски выразительный и блестящий. Радужный от перемешавшихся оттенков. Другой, мрачно прищуренный, сухой, как мраморный шарик. Из-под неподвижного века выглядывал черный глубокий зрачок.

Кожа по всему телу шла темными пятнами, как штаны свинопаса. На бледной, пористой основе, расплывались бронзовые, желтоватые, пунцовые пигменты. Собственно он вовсе не был похож на старика. Кожа его была, может быть и не гладкой, но напоминала не древний пергамент, а скорее проселочную дорогу, которую протоптали волы и пара телег с вихляющими колесами.

Нос напоминал коралловый нарост, бугристую кочку, на которой цвели волосками несколько бородавок.

Под тонкой верхней губой тяжело держалась нижняя, бледно-розовая, опухшая и потрескавшаяся.

Уши у него были маленькие, женские, чуть загнутые сверху.

Он был совершенно безволос, если не считать лишайников покрывающих голову.

Да, этот долгожитель достоин был, чтобы под его шкуру выделили отдельную главу в Жизнеописании Видов.

Мы сидели в маленькой комнатке, жилого этажа и скромно лакомились плесенью. В логове Вохраса было множество ламп, которые светились сами по себе. Он свил паучью сеть под потолком и вплел туда десятка два мерцающих шаров, отчего вся комната была словно бы до потолка наполнена стоячей морской влагой. Еще здесь стояло несколько составленных друг на друга тумб, большое кресло с вшитыми кожаными ремнями (на кресле я заметил неумело нарисованную углем обнаженную женщину), и зеркало в тяжелой золотой раме. Видно было, что зеркало несколько раз разбивали, а потом сплавляли осколки вместе, отчего отражение стало нечетким, словно в плохо начищенных доспехах. Еще здесь была разбита вышеупомянутая плесневая плантация, стоял вентиляционный механизм Вохраса и сундук без крышки, в котором лежало несколько заготовок зданий для мира букашек, ножик, деревяшки и столярные инструменты.

Колдун привел нас сюда после того, как прогнал воспоминания. Перед этим он долго спорил о чем-то с Цыпленком, на повышенных тонах, угрожая тому посохом и неким предметом похожим на скворечник с прибитой гвоздем кружкой. В отличие от нас, колдун знал язык Цыпленка, поэтому их свирепое конкурентное попискивание все еще отдавалось у меня в ушах.

Боюсь даже предположить, с какого именно момента он знал наши имена, но, тем не менее, представляться не пришлось. Когда воспоминания рассеялись, он просто поманил нас за собой, привел сюда, и принялся потчевать плесенью.

— Разглядите меня, как следует, — проговорил Вохрас спокойно. Голос, приятный, ровный как оструганный посох парящий рядом с колдуном, был несколько не некромантским в моем понимании феномена любви к мертвым. Но я не протестовал.

— Ничего, что мы так пялимся? — спросил я, делая вид, что смутился.

— Я бы удивился, если бы вы этого НЕ делали, — заметил Вохрас. — У меня левая рука длиннее правой на две ладони, две правых ноги… Две правых ноги, кости Первого! В прошлый раз этого еще не было! Если так и дальше пойдет, я в следующий раз превращусь в большой розовый тефтель… М-м-м… Тефтели.

Вохрас закатил глаза и прикусил нижнюю губу.

— Тефтели? — удивился я.

— Да, я же… — Вохрас встрепенулся. — Ну, поднимите руки, кто готовился увидеть огромный скелет в доспехах из костей, с костяным мечом и костяным луком, который бы стрелял костяными стрелами с костяными наконечниками. А глазницы что угли. И может быть немного червей… Ну?

Мы с Ремом молча подняли руки.

— Ну что ж, у меня и так уже было достаточно сюрпризов на сегодня, — пожал плечами Вохрас. — Я должен был вас убить?

— Как только увидишь, — согласился Рем.

— Что ж, потом сможете сделать это сами, — успокоил нас Вохрас. — А пока, вернемся к действительно серьезным вещам. В общих чертах я уже знаю, зачем вы залезли в мою башню. В конце концов, единственное, что имеет значение: вам это удалось. Не без моей помощи… Но будь я проклят, если эта несчастная лисичка пострадала зря.

Я слушал его с чувством, которое бывает, когда понимаешь, что твоя нога увязла в болоте по колено и не собирается бросать это дело незавершенным. Я не верил ни одному его слову. Нужно было срочно перехватывать инициативу, потому что Вохрас мог прямо сейчас вырвать нам черепа и сделать из них накладную грудь для своей кресельной подруги.

— Да. — Встрял я, наваливаясь на столешницу. — Собственно было довольно опрометчиво с нашей стороны нарушать твой покой, о, Вохрас…

— Не надо окать, я не твой господин.

— …но мы уже заплатили за свою самоуверенность и наглость, — продолжал я не моргнув глазом. — Местное животное, Проглот…

— Я называю его Пельмешком.

— …он сожрал сокровища, за которыми мы приходили.

Вохрас хрюкнул. Потом улыбнулся. Потом еще раз хрюкнул, уже громче, и вдруг расхохотался. Я замолчал, беспомощно глядя на Рема. Сухолюд угрюмо ковырялся в тарелке.

— Мои… Мои извинения, — выдавил Вохрас, отдышавшись. — Просто вспомнил, как у вас рожи обвисли, когда Олечуч объяснил вам, что все золотишко съедено. Первый, ну почему я не умею рисовать. Я бы обязательно написал шарж. Люди животики надорвали бы.

— Да, — мрачно кашлянул я. — В общем… Мы нижайше просим прощения, еще более нижайше взываем к милосердию твоему, надеемся на компромисс, и… И все такое.

— Милосердие, — Вохрас посерьезнел. — Да, сколько угодно. Еще раз повторю, гостями мне разбрасываться не с руки. Представьте, что вы четыреста нерестов ждете лекарство от зубной боли, и оно наконец-то у вас появляется. Вы же не выбросите его в окно? У меня есть к вам предложение и я, несомненно, озвучу его…

Облегчение так резко сменило обреченность, что меня чуть не выстрелило со стула. Сотня идей тут же взвились в моей голове. Я достал из кармана свой писчий уголек и попросил у Вохраса бумагу. Тот посмотрел на меня с недоумением, но указал трехсоставным указательным пальцем на тумбы. Там я нашел кипу чистых рисовых листов и взял себе стопку.

— Я был бы очень признателен, Вохрас, если б вы сначала рассказали свою историю… Что это за храм внизу, почему стреляет башня, как с этим связаны колонны и радиация, почему столько метеоритного камня, что на самом деле случилось с…

— Нет, постой, будем последовательны, — остановил меня Вохрас, помотав головой. — Если хотите, я расскажу парочку забавных анекдотов по мотивам того, как сотня маггов умирали в одной башне под присмотром целого Авторитета, которому дела до всего этого не было! Но начну я сначала.

— Отличная идея, — согласился Рем. — Можно мне еще плесени?

— Возьми в кадке.

— Ага.

Как и все менадинцы, сухолюд мгновенно приспособился брать то, что давали.