Кристина Юраш - Обет Безбрачия

Нас ввели в огромный, сумрачный, требующий уже не ремонта и уборщицы, а распорок и демонтажников, холл. Программа расселения ветхого жилья не добралась до вампиров! Стены облезли, где-то под некогда красивой штукатуркой виднелись кирпичи. Под ногами крошилась штукатурка, а прямо перед нами упал огромный пласт с потолка.

— Мы недавно сделали ремонт! — похвасталась летучая мышь, подлетая к двум палочкам, придерживающим потолок. Перед нами сама по себе открылась дверь в сумрачный зал, где за столом сидели бледные, в потрепанной одежде, разнополые товарищи, переглядываясь при виде меня. Напротив каждого стоял кубок с кровью, а они с аристократической ленцой провожали нас очень заинтересованными взглядами.

Во главе стола сидел красавец, бросив на меня хищный взгляд, а чуть подальше стояли старые, ветхие гробы. Один из них был пробит колом, на втором висела связка сухого чеснока.

— О! Наконец-то! — прошептал красавец, плавно двигаясь в мою сторону и обнажая острые клыки. — Целую ваши ручки..

— Потом мою поцелуешь, — хрипло заметил Дон, стоя позади меня. — Правда поцелуй будет внезапным, но думаю, что тебя это уже мало смутит.

— Послушайте, по контракту мы заказывали только одну девушку! Так что будьте так любезны, покинуть помещение, — надменно произнес вампир, глядя на Дона.

— Хорошо. Вы правы. Менеджер должен находиться в тени, — как-то зловеще заметил Дон, делая шаг в темноту, которая висела в неосвещенных углах замка. Я видела, как исчезает его белый костюм, бледное лицо с нехорошей улыбкой, а потом в темноте вспыхнули два огонька глаза. У меня одной трусы решили бросить вызов памперсам?

— Как зовут юбиляра? — нервно спросила я, глядя на гостей в черном и гроб, стоящий в центре зала.

— Реджинальд Август Джеральд Флоренс Игнациус Виллердрет маркиз фон Файербрук, — произнес красавец, указывая на гроб, перемотанный цепями. — Я вас умоляю, только полное имя! Он из очень древнего рода, поэтому щепетилен в этом вопросе! Мы его очень любим.

Пока я, разминая речевой аппарат, записывала имена, используя крышку гроба, как столешницу.

— Вы же понимаете, что вы находитесь в очень аристократичном обществе, поэтому ведите себя, как подобает королевскому этикету всех времен и народов, — негромко заметил красавец, пока я доставала сценарии. — Юбиляр очень любил стихи… Так что будьте так любезны… И песни.

Ага! Сосите кровь на свежем сене, с любовью ваш, Сергей Есенин! Голосом, преисполненным трагизма, я начала.

— Дорогие гости, мы собрались сегодня в этом замке, чтобы отпраздновать юбилей со дня похорон, — я чувствовала, как у меня начинает щипать в глазах при мысли об этом логопедическом триллере. Я даже размяла речевой аппарат. — Реджинальда Августа Джеральда Флоренса Игнациуса Виллердрета маркиза фон Файербрука! Хмхмыхмысячу лет назад, наш дорогой и бесценный…

Нет, не надо, спасибо! Только не опять! Я чувствовала, как в преддверии логопедической вершины, во рту все безбожно пересыхает.

— … кому-то друг, кому-то брат по крови. Кому-то любимый. Кому-то самый дорогой. нечеловечек оставил светлую половину жизни и перешел на темную сторону силы! Он от этого ничего не потерял, скорее, приобрел… — распиналась я, глядя, как гости смотрят на меня мертвыми лицами. — Вампир, как много в этом звуке, для сердца нашего слилось!!!

Я убрала первый лист, понимая, что какая-то скотина, не будем тыкать пальцем, но будем бить по морде кулаком, выбросила часть моего поминального сценария. Я уныло посмотрела на второй лист, где шел стишок про комарика. Я перерывала листы, понимая, что части сценария не хватает. Ничего! Мы профессионалы!

— Отлетался наш комарик, отососался кровушки, — трагичным голосом затянула я, а позади меня послышалось, как кто-то едва слышно ворочается. Я украдкой посмотрела на крышку гроба, снова слыша вращение. — А потом пришел фонарик и острейший колышек!

Гости смотрели на меня пристальными взглядами, которые я никак не могла разгадать. Вращение позади меня стало чуть интенсивней. Кто-то или что-то скреблось об крышку гроба.

При этих странных звуках родственники оживились, а я обдула свой оптимизм по поводу мероприятия, и торжественно продолжила.

— Капля крови на рукаве, не комар это помер на рукаве. — пела я, всхлипывая. — Пожелай мне удачи в бою. Пожелай мне удачи.

Через три минуты сценарий кончился, причем неожиданно для меня, но я решила не сдаваться.

— Кто темной ночью входит в дом? — спросила я игриво у гостей. — Кто с детства с кровушкой знаком? Кто ни художник, ни поэт, но покорил весь темный свет? Кого все знают там и тут? Скажите, как его зовут? Ну!!!

— Реджинальд Август Джеральд Флоренс Игнациус Виллердрет маркиз фон Файербрук! — с улыбками произнесли вампиры, переглядываясь между собой.

Позади меня началось такое. Мне казалось, что гроб сейчас упадет с пьедестала. Деревянный ящик со стоном полз в мою сторону, а я осторожно отодвигалась от него подальше.

— Он оставляет в шее дыр! Все потому, что он — вампир! Он кровь сосет, чтоб просто жить, ну разве можно не любить… Кого? — задорно пропела я, а вампиры дружно заорали имя юбиляра. В этот момент чья-то бледная рука пробила крышку гроба, пытаясь нащупать меня. Я отошла подальше, понимая, что покойник был действительно шарящим человеком. Рука нащупала сухой венок, прибитый к крышке, а потом попыталась ободрать его.

Игра «Кто сыграл в ящик» становилась все интересней.

— Туман и ночь, зловещий час! Все крики без ответа, — при виде руки в обрамлении ветхого, потертого кружевного манжета, у меня округлялись глаза. — Вампиры так кусают нас, что хоть беги из склепа!

— Браво! — хлопали присутствующие, пока я пыталась деликатно, но ногой, отодвинуть гроб подальше. — Это достойно сборника! Вы просто блестящий поэт! Всех времен и народов!

Мне, конечно, польстила, столь высокая оценка моих скромных талантов, но я видела, как по крышке идет трещина.

— Выпьем же за нашего юбиляра! — произнесла я, поглядывая на бокалы и продолжая мило улыбаться. Внезапно меня за попу схватила чья-то рука. — Тост за юбиляра! Хмыхмысячу лет назад был похоронен один очень гордый… руку уберите, сударь!… один очень гордый вампир… Я хочу, чтобы вы рассказали о нем! Юбилей похорон — это лишний повод вспомнить дорогого друга, сотрапезника, товарища и брата!

Я почувствовала, как меня знатно прихватили за филей, дотошно ощупывая его. Рука вылезла почти по самое плечо, обнажая пыльный и рваный камзол. Я украдкой отбивалась от «юбиляра», а вампиры уже подняли кубки.

— Он был замечательным на вкус человеком! — заметил старенький вампир с пожелтевшими от времени клыками и блестящей лысиной. — Я его, можно сказать, вот таким бледненьким помню! Помню, как он лежал у меня на руках и орал!