Кристина Юраш - Обет Безбрачия

Я попыталась вытащить руку, но узы брака держали меня очень крепко. Ничего! Сейчас что-нибудь придумаем! Время шло, а я пыталась разогнуть звенья, кряхтя и возмущаясь. Мне уже пора собираться, но я все еще ковыряла цепь, слыша, как она трется о старенький чугунный радиатор.

И тут мой взгляд упал на сумку. Телефон! Он лежит внутри, надежно спрятанный под подкладкой. Я слезла с дивана, пытаясь дотянуться до сумочки рукой, но длины цепи не хватало. Я попыталась достать ее ногой, но лишь столкнула ее на пол. Сейчас-сейчас! Спасибо тебе природа за длинные ноги! Но они могли бы быть еще на пять сантиметров длиннее. И тут мой взгляд упал на тонкий, покосившийся карниз, на котором светлым пятном моей жизни висела штора в ляпистый цветочек. Я залезла на подоконник, вырывала карниз, который держался на мужских соплях и моей совести, сдернула с него штору и отбросила ее ногой за диван.

В первый раз закинула я палку, пришла палка с одной ручкой. Второй раз закинула я удочку, сумка подползла ко мне еще ближе. Я тащила ее по полу, глядя, как из нее вываливается сценарий, пудренница, помада и влажные салфетки. Есть! Я схватила ее, тут же доставая потайными путями дырок телефон, набирая на нем знакомый номер, состоящий из шестерок.

— Что случилось? — произнес хриплый голос в трубке, а мое сердце подпрыгнуло, когда дверь открылась и, хрустя помадой и пудрой ко мне метнулось его Величество, пытаясь вырвать телефон, в который я даже не успела ничего сказать.

Я прижимала телефон, размахивая карнизом, как Дон Кихот копьем, но карниз вылетел из рук, а перед тем, как у меня отобрали телефон послышалось хриплое: «Через семь минут буду!».

Телефон полетел в стену, а меня толкнули на диван.

— Ты кому звонила? — произнес Император, поднимая телефон. — И кто же нам такую игрушку подарил? Ну-ка! Последний номер!

Он прижал телефон к уху, а я слышала гудки.

— Слышь, козлина! Еще раз подойдешь к моей жене, я не знаю, что с тобой сделаю! Ты меня понял? — заорало в трубку Его Величество.

— Определяйся быстрее, я уже подъехал, — послышался голос в трубке. Вызов был сброшен.

Зажигалка чиркнула, а я затянулся горьким дымом сигареты. Ну что ж. Калитка? Нет больше калитки! Я вырвал ее вместе с щеколдой, глядя на убогий дом. Он мне надоел! Но убивать нельзя! В документах сказано «долго и счастливо», и Дэм пока не уверен, что это

— не сокращение «умерли в один день». Дверь была закрыта. В тот момент, когда я, снимая часы и складывая их в карман, подошел к ней мне в лицо ударил свет.

— Ты не смеешь нарушать семейную идиллию! Это оплот вечной и чистой любви! Уходи, нечестивый! — зашептали голоса, а свет, идущий от железной двери, ослеплял меня. — Никто не посмеет нарушить покой влюбленных! Никто не смет шагнуть в обитель любви, радости и счастья!

Я выдохнул сигаретный дым, и через мгновенье от одного удара ноги дверь вылетела с петель, валяясь в коридоре и пытаясь рассказать мне про радость и любовь, царящую здесь. Тук-тук! Кто там? Меня словно пыталась вытолкнуть невидимая сила, но через мгновенье она сдалась, а я выбил закрытую дверь в комнату, видя ее, сидящую на диване, сжавшуюся и поджимающую под себя ноги и ее дорогого супруга, который смотрел на меня такими глазами, словно не ожидал. Я видел, как Ангелина прячет руку под подушкой, а еще я видел цепь, которая ведет к батарее.

Мне кажется, что объяснения тут явно лишние. Император стоял на коленях и выл, прижимая руку к разбитому лицу, а я молча подошел к цепи и дернул ее, глядя, как вылетает из стены батарея, на пол падает пласт штукатурки.

— Они тебя не спасут, — выдохнул я дым, глядя на Императора. — От меня — нет.

Цепь была разорвана, а я чувствовал, как она смотрит на меня. Моя рука потянулась к ней, и я почему-то обнял ее, прижав к себе. Я чувствовал, как она, вместо того, чтобы обнять, сложила руки у меня на груди, словно умоляя о защите. Я смотрел на хрупкие плечи, которые обнажал съехавший застиранный халат. Я не знаю почему, но я хочу защитить их.

Я сидела, глядя на Его Императорское Величество, а мне настойчиво лез в голову странный сон.

— Ты отсюда больше никогда не выйдешь. Даже если твоя мамка припрется сюда, она все равно не сможет войти в дом. Никто не сможет войти в дом! Хоть заорись. Ничего, научишься себя правильно вести с мужем — выпущу, — произнес Император, а мне показалось, что действительно, когда-то давным-давно я видела его на троне, в короне… Странные мысли, словно наваждение, развеялись, глядя на пузырящиеся штаны и вьетнамки — находку самурая. Истинный сёгун сжимал в руках карниз, с ленью осознавая, что приделывать его обратно — занятие не достойное воина.

— Я дал тебе шанс стать хорошей женой! — постановил сёгун, а лицо его помрачнело. — Думал, что ты попросишь у меня прощения и подумаешь над своим поведением.

У нормальных людей есть домашний кинотеатр, а у нас скромненько — домашний зоопарк. Главное, что бесплатный.

— Это ты во всем виновата! Ты сама разрушила наши отношения! — вынес суровый вердикт диванный судья, пока я смотрела на часы. Сейчас Дон постучится в дверь, к нему выйдет этот гамадрил, сообщит, что я заболела воспалением левой пятки и циррозом хитрости.

Грохот двери застал меня врасплох, а я схватила подушку, прикрывая руку с цепью. Почему-то мне было стыдно…

Я видела, как вылетает закрытая дверь в комнату, падая прямо на пол, а Дон спокойно идет ко мне. Дорогой супруг, который стал дорогим исключительно потому, что дорого обходится мне и моим нервным клеткам, попытался встать у него на пути, но тут же очень устал, сползая по стене и прижимая руку к лицу. Глаза Дона казались мертвыми, а он отбросил подушку, которой я прятала цепь, резко дернул ее, обеспечив капитальный ремонт системы отопления и разорвал ее голыми руками, оставив меня в легко степени замешательства, граничащей со степенью помешательства.

Через мгновенье он протянул руку, на которую я смотрела с замиранием сердца. Не дожидаясь моего решения, он дернул меня на себя и обнял, заставив уткнуться в его пиджак. Сердце медленно умирало, а у меня по щекам не понятно, по какой причине, текли слезы. Я уже думала, что все они навсегда пропитали подушку, но нет. Это был сон. Сон, который не должен заканчиваться. Впервые за меня кто-то заступился. Не развернулся, не ушел, не бросил со словами: «Ваша семья, вы и разбирайтесь!».

Я так устала быть сильной. Терпеть все это, искать способы выжить, решать проблемы, бегать, как заведенной, давать отпор, ставить на место. Стоило меня обнять, и я превратилась в маленькую, слабую девочку, которая доверчиво прижалась к защитнику. Что со мной? Я же никогда такой не была?

— А ну быстро убрал от нее руки! Я — ее законный муж! — услышала я, чувствуя, как меня пытаются вырвать. Не отдавай меня. Прошу тебя. Руку сдернули с меня, а я услышала крики боли.