Кристина Юраш - Обет Безбрачия

В глазах был тот же «фаталл эрор», а процессор срочно требовал перезагрузки. Дверь соседской квартиры открылась, появилась огромная собачья морда, с бешенным лаем метнувшая в нашу дружную толпу. «Пройти дайте!», — орала хозяйка, пока пес реально обалдевал с происходящего.

— Да погодите вы пять минут! У меня раньше жених обоссытся, чем ваш пес! — возмущалась я, пытаясь не выпустить собаку и придерживая жениха. Пес разрывался лаем, пока я руками жениха пыталась спеленать куклу. — Наш Василий — молодец! Лучший будущий отец!

Я сверялась по времени, поглядывая на наручные часы.

— Может, пропустим часть конкурсов? — предложила я, пока жених стоял, прислонившись к мусоропроводу в то время.

— Нет! Все должно быть по традиции! — наперебой заорали родственники. Телефон в кармане орал дурным голосом, обеспечивая забавное музыкальное сопровождение нашим мытарствам. На пятом этаже нас ждала пила и какой-то брусок.

— Ай — да, Вася! Ай, жених! Не жених, а просто стих! Вася наш не знает скуки! — простонала я, распиливая рукой жениха какую-то деревянную чушку. — Просто мастер на все руки!

«Все умеет, все могёт, только жаль, что идиот!», — мысленно несло меня по стихотворным рельсам, пока Вася «отгадывал» загадки, искал среди груды обуви туфлю невесты, в которую его чуть не вывернуло.

Это седьмой этаж. Восемь минут! Отличный результат! Еще немного! Еще чуть-чуть!

— Принц с туфлею угадал, и почти наверх попал! — устало выдохнула я, понимая, что деньги мне сейчас позарез нужны! Телефон орал благим матом, а я вместе с поддатым дружком волокла жениха навстречу его любимой.

— Заждалася нас невеста, — приторным голосом произнесла я. — Не находит себе места! Цвет любимый угадали! Наш жених такой влюбленный, а любимый цвет — зеленый!

— Вообще-то розовый! — возмущалась подружка невесты в леопардовом платье со всеми фамильными драгоценностями на всех доступных местах.

— Переживет! — рявкнула я на нее, посмотрев бультерьером. — Вот заветные палаты, где невесту кто-то спрятал!

Я смотрела на старенькую дверь, понимая, что у нас еще минута. Кто-то из родственников сунул жениху цветы, вызвав основательный сбой оперативной памяти и очередную попытку перезагрузки.

— Открывайте ворота! Где же ваша красота! У вас товар, у нас — капец! Собою знатный молодец! — хрипленько заорала я, ногой пиная чужую дверь и втаскивая жениха в маленькую прихожую, которую загораживала собой необъятная мама невесты, к которой сразу же подбежали подружки.

— На пути мы постоим! Катю мы не отдадим! — нестройным хором заметили подружки, намекая жениху достать кошелек.

— Ручку нам позолоти! Может, сдвинемся с пути! — снова заорали подружки, пока жених головой подпирал стену, а позади меня стоял заградотряд из его родственников.

— Где деньги? — спросила я, чувствуя себя переговорщиком. «У жениха! Мы ему вчера давали!», — послышались голоса родственников. Лазить по карманам жениха не очень пристойное занятие, на которое я не отваживалась.

— Деньги? Ик! — вяло заметил жених, глядя на будущую тещу. — Мы Валерой вчера… Ик! Лена… Лена.

— Здесь ни Канны и не Ницца! Ленин завещал делиться! — спохватилась я, придерживая будущего главу семейства, глядя как из комнаты любопытно высовывается разукрашенная невеста. — Как же в мире жить нам страшно! Раз любовь у нас продажна! Вася любит вдохновенно! И любовь у нас — бесценна!

Мама всплакнула, а нам навстречу выбежала слегка беременная Катюша.

— Все, закончили мы шутки, у подъезда ждет маршрутка! Потом дообнимаемся, быстро набиваемся! — с остервенением выдохнула я, глядя, как папа невесты тащит на себе жениха вниз, а мать бегает с криками, что забыли каравай, ключи и салат!

Возле ЗАГСа стояло человек пятьдесят, пока пьяный Вася пытался поднять Катюшу и донести ее до дверей ЗАГСа. Катюша рыдала, крича, что мы мало поездили на лимузине! Договаривались, что ее на этом лимузине прокатят по всему району, чтобы «все сдохли от зависти»!

— Будет Катеньку любить! Вечно на руках носить! — прокашлялась я, переживая за каждый неровный шаг жениха и видя, как рядом партизаном ползает фотограф. Ну, все, тетенька — регистраторша! Принимай! Довела! Мне еще вечером отработать час! На большее у них денег не хватило! Они хотели, чтобы я до утра с ними сидела за двадцать тысяч рублей!

Я не знаю, как дотянула до вечера, таскаясь со всеми по местным достопримечательностям в виде трех памятников и мусорного парка, в котором срочно потребовали фотографию на лодочке. Маленькое старенькое суденышко было спущено на воду, а жених вместо того, чтобы налегать на весла, налегал на пиво. Десяток попрошаек ушли недовольными, ибо с жениха брать было нечего от слова «совсем», а родственники не хотели раскошеливаться на «открытие замка», в котором удерживали невесту. Начиналась игра «крепкие нервишки». Первым не выдержал брат невесты, устроив массовое побоище местных маргиналов и чуть не перевернув новую скатерть-саморванку, уместившуюся на парковой скамье. Пока все успокаивали брата невесты, жених тихо сопел на соседней лавочке в позе эмбриона, а на попытки фотографа расшевелить его, реагировал «вибрасьоном» ноги.

Вечером нас ждал шикарный ресторан, украшенным «по-модному», куда мы все дружно ввалились, втаскивая жениха Васеньку, который стал уже для меня почти родным.

— Что ж вы все такие мрачные? — заметила я, глядя на побитые лица присутствующих. Маргиналы сбегали за группой поддержки, а я успела отойти в сторонку. — Где же наши новобрачные? Отчего не улыбаемся? Неужели мы стесняемся! Хватит прятаться за шторкой! Жениху с невестой… Горько!

Пока все торжественно опустошали тарелки, я читала стихи про каждого члена семьи, заказанные родней, не забывая периодически орать: «Горько», глядя с какой ненавистью смотрят на меня жених и невеста.

Пока я читала очередное пожелание, слыша, как скрипит и шипит микрофон, на импровизированную сцену выбежал парниша, начиная танцевать под каждый мой стишок. Пляска Святого Витта, сопровождаемая эротичными движениями бедер в мою сторону, заставляла меня отойти подальше, оттаскивая микрофон.

— Олег! Успокойся! — послышался гнусавый женский голос из-за стола. — Олежа, сядь! Девица в леопардовом, встала, схватила «одержимого» и поволокла за стол.

— Молодым везде дорога! — нараспев читала я, краем глаза, видя, как Олег снова вырывается и бежит в мою сторону, на этот прыгая вокруг меня, как зайчик вокруг елочки. — Молодым везде почет! Молодых у нас немного! Их всего наперечет! Заскучали молодые?

Вокруг бешенным зайцем скакал Олег, под слышимую только ему музыку. Судя по скачкам, где в голове играл Газманов: «Мои мысли мои скакуны!». Я пыталась отогнать Олега ногой, особенно, когда он, выставив вперед таз, устремлялся ко мне со всей любовью.