Кристина Юраш - Принц по ГОСТу [CИ]

— Вот это выдумка! — восхитилась публика, а я слегка расслабилась.

Танцы чередовались разговорами, по залу разгуливали слуги с кубками, учтиво предлагая их всем присутствующим. Я тоже взяла кубок, сделала глоток и почувствовала, что маленькое привидение оживает.

— Ой, эти туфли так жмут! Я вам так завидую! Вы босиком! Ну это ж надо было так придумать! — жаловалась мне разодетая в пух и горностай моложавая королева, а я чувствовала, что мои губы требуют срочного отпуска, в связи с застывшей на них улыбкой. Я не придумала ничего лучше, как подходить ко всем кучкам и с улыбкой произносить: «Благодарю вас за вашего сына!». По — крайней мере, так делал мой подслеповатый ЗАУЧ, рассыпаясь в благодарностях перед моими родителями «за столь чудесного мальчугана!».

Снова объявили танцы. Принцы долго и пристально осматривали руки своих девушек, а мне протянул руку очередной слуга, предлагая потанцевать. Привидение не танцевало, деликатно отказывая всем желающим и придерживая на груди простыню. Возле портьеры стояло нечто, отдаленно похожее на угрюмого некроманта в маске смерти. Взъерошенная смерть держала бокал, причмокивая и задумчиво глядя в сторону гостей.

Мне, как настоящему привидению, смерть, от которой шарахались все присутствующие, была как бы не страшна, поэтому я решила подойти поближе. Тем более, я уже догадываюсь, кто у нас спрятался под маской.

— Винсент? — поинтересовалась я, игнорируя косые взгляды, брошенные на встречу двух потусторонних сущностей.

— Я вот думаю… Тебе вино не горчит? Попробуй! — мне протянули свой бокал, откуда я сделала большой глоток, облизывая губы. — Привкус полыни…

Я еще раз облизала губы, пытаясь понять, где в вине эта самая горечь. По сравнению с тем, чем меня обычно поили, это было самое изумительное вино на свете…

— А вот мне горчит, — философски заметила Смерть, в тот момент, когда нас чуть не зацепили роскошными юбками танцующие пары. — И чувствуется небольшое послевкусие, похожее на лаванду… Но это — не лаванда…

Мимо нас осторожно шел слуга, с подноса которого мы сорвали еще один кубок. Винсент сделал глоток, причмокивая и отдавая мне бокал.

— И здесь так же… — вздохнул он. — Значит, все-таки яд у меня на днях пропал неспроста… Именно он… Я его чувствую!

— Что? — прыснула я вином на стену, глядя во все глаза на преподавателя по ядам, который, грел в руках свое пойло. — Вино отравлено? И ты молчал?

Красивая музыка лилась от придворных музыкантов, устроивших битву оркестров. Грянули духовые, пока я пыталась утащить смерть за портьеру и познакомить ее с ее тезкой!

— Да, сегодня утром я не досчитался четырех флаконов с концентрированным ядом, — исповедовалась перед смертью Смерть, пока я прижимала ее к стене.

— Сколько времени у нас есть? — шепотом наседала я, понимая, что занавеска, которая подозрительно и ритмично вздрагивает, невольно вызывает больше вопросов, чем ответов, но другого выхода не было.

— Этот яд начинает действовать через… сутки. Тошнота, головокружение, а потом остановка сердца, — услышала я приглушенное. Мои руки отпустили отвороты камзола, а я выдохнула. Время еще есть!

— Живо! Собираем всех преподавателей по залу! Никто не должен знать, что в моей академии травят гостей… Главное — не допустить паники! Иди в свой кабинет, ищи противоядие, а я соберу остальных! Все будет хорошо! Без паники! — скомандовала я, понимая, что последние слова я адресовала себе, чувствуя, как мое сердце качается на невидимых качелях, заставляя дрожать коленки и трястись руки. Я двинулась прочесывать зал в поисках педсостава.

Рядом с сухонькими мощами какого-то королевского родственника крутилась мадемуазель Шарман. Роскошно одетого, лысого и трясущегося старичка придерживали с двух сторон молчаливые слуги. Любовь поразила их, как инсульт, подкралась незаметно, как инфаркт миокарда…

— Молодой человек, — кокетливо приставала к «ловеласу» Шарман, зыркая куда-то в зал. — Не хотите ли сделать мне комплимент?

Разодетый старичок моргал белесыми глазами, глядя на кокетливые ужимки. — Да вы — шалунишка! — наиграно смеялась Шарман, прикрываясь веером и снова зыркая в ту таинственную сторону. — Умеете ухаживать за дамой! Да что вы говорите? Неужели? Затейник!

Дедушка пытался открыть рот, но у него ничего не получалось. Я видела, как у него тряслись руки, как нервничали слуги, глядя, как по дорогим штанам «затейника» растекается пятно «восторга». Да, с развлекательной программой у нас все в порядке.

— Ох, умеете вы соблазнять девушку! — кокетливо и нарочито громко хихикала Шарман, опять глядя куда-то и кого-то высматривая. Неподалеку мелькнул красный камзол. — Как на счет…

Она наклонилась к его уху, прикрыв губы веером, а потом жеманно отстранилась. Глаза старичка округлились, а потом он грохнулся на пол, сделал последние конвульсии и …

— Да, — заметили родственники. — Сто лет, как-никак! А все еще ни одной юбки не пропустит!

Я схватила Шарман за сухонький локоть, она удивленно обернулась ко мне, глядя одним нормальным, а другим — слипшимся от кокетства глазом.

— Пойдемте, нужно срочно поговорить! — выдохнула я на ухо, глядя, как слуги суетятся вокруг дедушки.

— Я все еще сногсшибательная женщина! Настолько сногсшибательная, что мужчины вот так запросто падают к моим ногам… — гордо заметила Шарман, обмахиваясь веером.

К удивлению родственников дед зашевелил пальцами, протянул руку в сторону уходящей куртизанки-партизанки, которая гордо вскинула голову, чуть не уронив парик.

— Я вас только что бросила и разлюбила! — жеманно заметила Шарман, демонстративно удаляясь. — Вы для меня слишком темпераментны!

Я вытащила ее в коридор, где уже стоял задумчивый Винсент, а потом снова нырнула в толпу, улыбаясь всем, кого вижу. Девушки смотрели на кого-то в маске такими глазами, что я сразу догадалась, что это кто-то из наших. Маленькое привидение схватило героя дня холодной рукой, как бы намекая, что пора сменить высший свет на свет в конце туннеля!

— А можно я еще потрогаю ваш хвостик? — кокетливо закусила губу красавица в белом, томно глядя на «зайчика-лапочку». На меня смотрели холодные глаза, а под маской невинного зайчика была видна фирменная улыбка мерзавца.

— Лючио, — прошептала я, глядя на девушек, которые тихо млели до состояния, что их можно сливать в одну баночку и клеить этикетку: «Я собиралась любить тебя вечно!». — Давай в коридор, пушистик! Иначе я тебе хвост оторву! Давай, давай! Прыгай-прыгай!

— А как на счет поцеловать морковку? — меня приобняли за талию, склоняясь ко мне. Я ничего не имею против диет, но … Так!

— Я просто проверил, материальна ты или нет, — сладко шепнули мне на ухо, дыша винными парами.