Кристина Юраш - Принц по ГОСТу [CИ]

Я доползла до Шарман, видя спину любимого и слыша рев дракона: «Убийца! Отнял ее у меня!».

— Тише, тише, — шептала я, пытаясь прощупать пульс и заглядывая в бледное, сморщенное лицо.

— Я кому сказал!!! Я не могу защищать вас и удерживать их одновременно!!! — звенело у меня в ушах, когда я тащила Шарман по полу в сторону двери. Он справится. Я в этом уверена. У него все получится. Позади послышался рев и что-то с треском обрушилось, заставляя кашлять от внезапно поднявшейся пыли. Еще немножко! Меня ослепила ярчайшая вспышка, заставив на секунду остановиться. Я даже боюсь смотреть в ту сторону… Пламя, которое вырвалось из освободившейся пасти дракона рассыпалось, наткнувшись на невидимый щит, прикрывающий нас с Шарман.

— Элберт… — шептала она, пытаясь приподнять руку. — Элберт…

Я обернулась у самой двери на грохот, который заставил мое сердце подпрыгнуть. Обезумевший дракон метался и ревел, поливая все вокруг огнем. А в нас откуда-то справа летели шары, разбиваясь светящимися брызгами об невидимый купол.

Лючио схватил на руки Шарман, в тот момент, когда любимый отступал к стене. Из темных углов к нему струилась черным дымом тьма под оглушительный драконий рев.

— Люблю тебя, — коротко произнес призрак, повернув ко мне голову и едва заметно усмехнувшись. — Всегда. Прощай!

Глава двадцатая.

Земля круглая, глаза квадратные

— Чудовище бросилось на меня, но

я оказалась ловчее и прикончила его!

— А как же дедушка?

— Это и был твой дедушка!

Сердце рухнуло вниз, на глазах выступили слезы, я хотела броситься к нему, но меня схватили за плечи, оттаскивая подальше от эпицентра.

— Пустите! Пустите! — задыхалась я, отбиваясь от тех, кто пытался меня удержать. — Люблю тебя! Лю…

На секунду стало темно, словно весь мрак собрался в одном зале, а потом все озарила ослепительная вспышка, словно только что упала звезда.

— Быстрее! — меня тащили по коридору. По стенам шли трещины, а башня медленно складывалась, погребая под собой все… — Давай! Анастасия! Ититьтвоюмать! Ты куда?

Перед глазами все расплылось, в ушах стоял тот самый противный звон, сквозь который прорывались голоса. «… все живы?», «… просто без сознания!», «… придет в себя!».

Я понимала, что меня трясут за плечо, но самое странное, что ничего в этот момент не чувствовала. «… как она?» — я видела чужие перепуганные лица, одна реальность накладывалась на другую, смешивалась и растворялась в той самой вспышке, застывшей перед глазами.

— Эй! Ну скажи хоть что-нибудь! — меня снова трясли, а я не мигая смотрела на чужие лица, сквозь которые видела другое лицо. Я пыталась поднять руку, чтобы отмахнуться от того, кто шлепал меня по щекам, пытаясь заглянуть в глаза. «О! Очнулся! Я же говорил, что запах этого зелья приводит в чувство даже мертвых!» — слышалось сквозь шум и чей-то надрывный кашель.

— Эй! — дергали меня, а силуэт в белом сиянии таял.

«Ушиб! Жить будешь!» — прорывалось сквозь звенящую тишину. Слова «люблю» и «прощай» звенели в голове, пока мне под нос совали какую-то дрянь. Он не мог погибнуть… Не мог…Он же и так, неживой… Звон постепенно стихал, а меня пробирал до дрожи отвращения запах прелых носков, кошачьей мочи и еще чего-то настолько мерзкого, что хотелось сесть на диету раз и навсегда.

— Ну вот! Молодец! — меня трясли, снова и снова заставляя нюхать флакон. — Давай, малыш, давай! Времени немного! … Давай, малыш! Давай! Возвращайся в наш мерзкий мир!

Я неуверенно встала, рассеянно глядя на принцев, которые уже пришли в себя, а потом бросилась к окну, чтобы отдышаться, чувствуя подступающие приступы дурноты. Вокруг замка была все та же колючая стена.

— Нет! — шептала я, задыхаясь от слез и глядя на его заклинание, которое медленно таяло, радуя родительский комитет и воодушевляя захватчиков.

— Когда погибает маг, — услышала я слабый голос Шарман, которую усадили в кресло. — Исчезает и заклинание. Он действительно умирает, но раз стена стоит, он еще жив…

Я бросилась к ней, обнимая и рыдая, пока она гладила меня сухой и слабой рукой по голове.

— Время еще есть, — прошептала она, пока по моим щекам катились слезы, а я терлась об пыльное кружево ее обветшалого наряда. — Но немного… Держи… Он просил тебе отдать, если с ним что-то случится…

Я судорожно вздохнула, глядя на странную подвеску. Бронзовая цепь, бронзовое основание, а внутри — маленькая роза с которой, вопреки законам физики, упал второй лепесток.

— Надо готовиться к обороне! — слышался суровый и холодный голос Ардена.

— Тише! — прошипела змеей Шарман, тяжело вздыхая. — Девочка и так натерпелась. Дайте ей время, чтобы она пришла в себя… Тише, все, жив он, жив… А вы чего столпились, как стошнились? Давайте, идите, воюйте, готовьтесь! А то без бабы даже оборону замка не можете организовать! Арден! Возьми командование на себя!

Я всхлипывала, медленно приходя в себя и чувствуя, как у меня трясутся руки и не унимается сердце. На моей ладони лежала изумительно красоты роза, на которую я тупо уставилась, пока меня гладили по голове, как маленькую.

— Почему ты не уничтожила свой портрет? — прошептала я, тяжело дыша.

— Это все, что у меня осталось от былой молодости и красоты. Я каждый раз просыпаюсь утром и говорю себе, что сегодня новый день, что однажды снова верну себе то, что отняло у меня проклятье… — горько усмехнулась Шарман. — Я повторяю себе, что надежда есть, что однажды солнечный лучик озарит замок, и я снова стану собой.

— То есть, — я подняла голову и оторвалась от розы. — То есть… Ты… Ты не старая? Сколько тебе?

— Двадцать восемь, если ты об этом. Мне уже больше ста лет двадцать восемь. Так меня наградили за одно доброе дело. Не скажу, что вела себя, как порядочная женщина, не скажу, что те, кто стояли на моем пути, не сходили раньше времени в могилу, но однажды моя судьба изменилась…

— Надо его спасти, — нервно шептала я, порываясь встать. — Нет времени слушать истории… У нас каждая минута на счету! Ты знаешь, медальон засветился в моих руках, так что…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да знаю я. С первого дня знала, как увидела тебя… Ты на нее очень похожа… — слышала я скрипучий голос, и чувствовала, как меня удерживают руки. — На свою… прапрабабушку!

— Бабушку? — удивилась я, вспоминая черно-белые фотографии ее молодости, которые она показывала в старом пыльном альбоме. Мне почему-то всегда казалось, что на старых фотографиях все похожи друг на друга.

— Значит, у вас время течет иначе. Любопытно, — задумалась Шарман, а уголок ее накрашенных губ дрогнул. — Твоя бабушка была ректором Академии Прекрасных Принцев. Здесь раньше преподавали другие люди, я их плохо помню. Несколько магов, которых прокляли, один рыцарь и … Уже не забыла … Помню, как подыхал, но забыла, как зовут… Это ж надо! Никто не хотел быть ректором, поэтому маги предложили воспользоваться заклинанием, чтобы найти подходящую кандидатуру, а тут возьми и выбрось на пол твою бабку, будь она неладна!