Гордон Диксон - Дело рук компьютера (сборник)

Однако я отметил, что способен делать кое-какие самостоятельные наблюдения. Местность, по которой я осторожно продвигался, время от времени пересекали полосы с твердым покрытием. Их назначение я пока не мог определить. Мое недоумение также вызывали бесконечные линии тонких проводов, натянутых над землей, уходящие вдаль. Сначала я решил, что таким образом здесь огораживают поля, но потом понял, что это слишком ненадежная защита.

Вскоре я также убедился, что постоянно встречающиеся нагромождения камней созданы самим человеком и, видимо, служат ему жилищем. Дым, валивший оттуда, был свидетельством того неэкономного способа, которым эти жилища обогревались. На нашей Четвертой планете давно от него отказались. Открытый огонь у нас вообще можно видеть только во время пожаров, да и те давно канули в прошлое.

Лишь на второй день странствий мне повстречалась первая машина. Она стояла у края той самой твердой полосы, которая в первый же день привлекла мое внимание. Мои линзы внезапно уловили блеск полированной поверхности машины, и я тут же поднялся из зарослей. Трудно передать, как я обрадовался. Наконец-то мне встретился тот, кто сможет меня понять. Волнение мое было столь велико, что, не удержавшись, я издал приветственный крик.

За машиной кто-то зашевелился, и я увидел человека, удивленно уставившегося на меня. Я сразу понял, что это женщина, несмотря на неуклюжие одеяния, которые носят жители Третьей планеты. Женщина глядела на меня, и в ее мыслях удивление постепенно сменялось откровенным страхом. Гаечный ключ с грохотом вывалился у нее из рук, и в одно мгновение женщина очутилась в машине. Дверца захлопнулась, раздался треск и урчание мотора, когда она нажала на какой-то рычаг. Однако машина не тронулась с места. Чем ближе я подходил, тем большая паника охватывала женщину. Мне же совсем не хотелось ее пугать. Было бы лучше, если бы ее нервные импульсы не бомбардировали бы столь беспорядочно мои воспринимающие устройства. Ведь меня интересовала не она, а машина. Я выбрался из кустов и наконец смог как следует разглядеть машину. Какое горькое разочарование! Передо мною была самая примитивная машина — на колесах! Просто невероятно, но она способна была передвигаться по специально сделанным для этих колес дорогам. Позднее я убедился, что большинство механизмов на Третьей планете передвигалось именно так. Моя первая встреча с машиной обернулась тяжелым разочарованием. Этот варварски сработанный механизм огорчил меня больше, чем все последующие неприятности.

Разочарованный и опечаленный, я попробовал заговорить с машиной. Она молчала. Она неподвижно стояла на своих нелепых колесах на твердой полосе, словно намертво приросла к ней и стала ее частью.

Подойдя совсем близко, я брезгливо осмотрел ее примитивно собранные внутренности и снова с горестью ощутил свое полное одиночество. До этой встречи меня не покидала надежда все же встретить здесь родственный мне механизм. Но теперь я понимал, что это едва ли возможно, раз здесь все еще в ходу такие допотопные монстры.

Своей механической рукой я неловко царапнул поверхность машины и услышал испуганный вскрик. Лицо женщины было прижато к стеклу, она с ужасом глядела на меня, но в ее мыслях царил такой хаос, что мне не удавалось прочесть их. Чего она хочет? Чтобы я ушел? Нет, ей хочется поскорее привести в действие свою машину. Она гадает, что я за диковинное животное да и существую ли я в действительности или просто ей померещился. Последняя мысль, кажется, напугала ее больше всего. Наконец я понял, что, видимо, в машине что-то разладилось, и занялся поисками поломки.

Копаясь в примитивных машинных внутренностях, я понемногу начал понимать, почему внушаю такой ужас жителям этой планеты. Имея столь грубые и несовершенные механизмы, они не могут им доверять, опасаются их. Разве можно положиться на машину, которая в случае поломки не в состоянии сама себя починить? Мне казалось, что теперь я нашел разгадку странного поведения обитателей Третьей планеты.

Тем временем женщина немного успокоилась и наблюдала за моими действиями даже с интересом. Но я по-прежнему казался ей фантастическим видением.

„Должно быть, я брежу“, — то и дело повторяла она, и каждый раз эта мысль повергала ее в ужас, хотя потом она все же брала себя в руки.

— Ничего не понимаю, — громко сказала она. Это как будто немного успокоило ее, и она решила ждать, что будет дальше.

Наконец я закончил починку мотора. Кое-как соскоблив с механических рук вязкое смазочное масло, я подал женщине знак, что все готово. Она нажала на стартер, и мотор ровно загудел. Несмотря на этот шум, мое воспринимающее устройство зафиксировало сигналы благодарности — моя новая знакомая, забыв о страхе, благодарила меня.

А затем машина тронулась. Я смотрел, как неуклюже катит она по твердой полосе. Потом она превратилась в маленькую точку и исчезла совсем.

Я решил вернуться в заросли и продолжить свой путь. С грустью вспоминал я родную далекую планету, теперь окончательно поняв, как одинок здесь.

Они атаковали меня, когда я пересекал ровную зеленую площадку, которых здесь так много.

Мое думающее устройство было окончательно сбито с толку тем, что творилось во мне самом. На Четвертой планете все было ясно: меня что-то интересовало или же не интересовало совсем, я или настраивался на определенные действия, или же нет. А здесь… Я вдруг обнаружил, что во мне зародился целый ряд эмоций, роботам несвойственных и присущих только человеку. Например, чувство одиночества: я тосковал по своим товарищам-роботам. Или очень странное чувство — тревоги, сменявшейся порой чем-то похожим на безразличие, апатию. Ничего себе: робот, страдающий апатией. Может, виноват этот проклятый инстинкт самосохранения? Или же чужая среда так действует на мои химические элементы?

Размышляя над этим, я чуть было не прозевал их приближение. Поначалу это был гул, толчками отозвавшийся в диафрагме моего слухового устройства, а затем — настоящий грохот, сотрясший землю. Обернувшись, я увидел, что они мчатся прямо на меня.

Это были чудовища, обросшие шерстью, с острыми пиками на голове. На моей планете они вымерли, как я знал, миллион лет назад. Четвероногие представители века варварства с каким-то непонятным остервенением топтали конечностями зеленую лужайку. Поскольку впереди меня вдруг некстати оказался канал, которых здесь тоже непонятное множество, мне ничего не оставалось, как убрать вовнутрь рычаги, защитить линзы и диафрагму слухового устройства и ждать, что будет дальше.

Увидев меня, чудовища замедлили бег и вскоре перешли на шаг. Ко мне они приблизились уже с опаской, подозрительно принюхиваясь. Наконец, осмелев, одно из них попыталось поддеть меня своей рогатой головой, другое же ударило твердым концом конечности. Я вытерпел все это, поняв, что опасность не так уж велика. Столь примитивные существа не способны долго проявлять интерес к чему-либо. Скоро я им наскучу и они оставят меня в покое.