Дмитрий Селиванов - Соло для попаданца с оркестром [CИ]

— Ты ощущает что-то непонятное? — Я решил прийти на помощь жене.

— Д-да…

— Я знаю, что это. А теперь представь, что это дверь, и открой её.

Через некоторое время мне пришел пакет эмоции. Что-то вроде «кто там?»

Послал в ответ свой опознавательный знак. Это самоощущение ментального собеседника. Я таким обмениваюсь с Корендо. Еще и с богами два раза пришлось.

«Привет, это я».

— Это ты? — Эльфиечка пока не привыкла к мысленному общению.

Я только кивнул.

— Ты еще привыкнешь. А сейчас надо выходить. Я чувствую, что снаружи происходит что-то странное и невероятное.

Ситуация за стенами нашего зелёного шатра напоминала только что закончившиеся съемки фильма для взрослой аудитории. Наши сопровождающие разбились на пары и теперь отдыхали от дел развратных. Соединение семейной пары Станиэль и Джакобо вопросов не вызывало. Да и мои На'тин с Нах'тал тоже уже попробовали счастье без участия мужчины. А вот то, что Валиэль окажется на коленях у Корендо — оказалось сюрпризом. Но судя по их лицам — свой кусочек счастья они получили. Вообще, мне уже начинает казаться, что продержись мы в состоянии экстаза еще немного дольше, и разделение на пары оказалось бы только началом. Впрочем, под тягой к соитию оказались и все окрестные животные. Летающие птичьи пары, всякие суслики и зайцы давали понять, что нынче будет аномальное рождение зимнего потомства. Я заметил даже двух черепашек, не успевших закончить свое счастливое занятие и всё еще стоящих в пирамидке. Да что животные! Вокруг, насколько хватила взгляда, распустились все цветочные растения. По поляне разлился мощный аромат, как будто сейчас не вторая половина лета, а цветущая весна.

Постепенно пелена спадала со всех окружающих. Мы начали собираться в обратную дорогу. Все немного стеснялись, ведь никто участия в оргиях до этого не принимал. В тоже время пытались делать вид, что всё в порядке, потому что явно чувствовалось вмешательство богов.

— Довена благоволит нам, — прошептала Станиэль, проходя мимо. — а особенно — твоей с Натаниэль паре.

Я прислушался к той связи, которую стал явственно ощущать после сегодняшних событий:

— Смарагон тоже благоволит нам и нашему делу.

К фургонам и оставленному отряду вышли уже в сумерках. Здесь, среди густых кустов и близко стоящих деревьев, строить нормальный вагенбург не было ни возможности, ни смысла, ни желания. Все просто разошлись по своим фургонам. Только Натаниэль пошла спать в наш фургон. Образовавшаяся ментальная связь диктовала желание быть как можно ближе друг к другу. На раскладной койке в нашем фургоне удобно спать одному. Сносно — вдвоем. А поместиться втроем смогут разве что дистрофики. Поэтому я наоборот — убрал койку, а спать легли на полу, накидав шкуры. По дороге я постарался объяснить, что именно произошло возле дуба. Поэтому никто не возражал против совместной ночи. Сегодня даже орчанка легла внутри, обнявшись с На'тин. На грани сна пришла идея — может, стоит подумать о расширении пространства? Переложить груз по другим фургонам, а у нас снести внутреннюю перегородку, отделяющую пассажирский и грузовой отсеки. Не важно. Об этом я подумаю завтра.

Вот и графство Исторское. Саму границу мы проехали уже три дня назад. Но именно сейчас пришло понимание, что мы как будто погружаемся в другой мир. Ощущение давления на мозг начало усиливаться день за днем. Вся атмосфера вокруг источала миазмы.

Лес тянулся бесконечно. Черный лес, пропахший гнильем и трупами. Вот вы были в морге? Не в крутом морге крупного города с ячейками холодильника и кондиционированием воздуха. А в обычной мертвецкой заштатного городка, в которой трупы свалены кучей, иногда друг на друга, и о нормальном холодильнике можно только мечтать. Если были, то сейчас уже чувствуете этот резкий и не убиваемый запах. А если не были — то и не рвитесь. Под ногами хлюпала черная вязкая жижа. При каждом шаге надо выбиваться из сил, вытягивая ноги, одну за другой. Деревья расступаются, открывая мне вид на ночную поляну.

Лесная поляна слабо освещена мерцающим пламенем дежурного костра. Силуэты деревьев кое-как угадываются во тьме. Возле небольшого костра кто-то сидит спиной ко мне. Я не вижу — кто это может быть, только широкие плечи в меховом плаще. Неизвестный что-то перебирает у себя на коленях и ворчит под нос. Мне необходимо увидеть сидящего. Любопытство затмевает логику, и я подхожу поближе. Это наверняка наш орк. Но что-то происходит с моей памятью. Я не могу вспомнить его имя. «Привет, клыкастый» — говорю я и кладу руку на его плечо. Громила вскакивает на ноги и разворачивается ко мне. На его плечах оказывается не плащ, а родная шкура. Надо мной нависает мохнатая туша медведя в полтора моих роста. Огромная пасть раскрывается и меня оглушает рев. Вся пасть усеяна по кругу кучей игольчатых зубов. Неожиданно они начинают шевелиться, одновременно отгибаясь наружу и охватывая мое лицо. От страха закрываю глаза, начинаю вопить и бью кулаком снизу в челюсть твари.

— Командир, ты какого…! — вопль твари, заговорившей человеческим голосом, заставляет снова посмотреть перед собой. Невдалеке стоит испуганный гном. За ним распластался на земле орк. Очумело трясу головой. Постепенно начинаю понимать, что передо мной мой побратим Вогнир, а на земле лежит циркач Санти.

— Что произошло?

— Это я тебя хотел спросить! Санти пришел разбудить тебя, чтобы сменил на дежурстве. А ты ему вдарил спросонья.

Подошел к орку, посмотрел его состояние магическим зрением. Вроде жизнь не уходит из него. Только челюсть пульсирует болью. Кажется, я её сломал. Влил немного жизненной силы. Подождал, пока орк очнется, и помог ему подняться. Циркач посмотрел на меня с опаской.

— Ты это, извини, Санти. Приснилась мне какая-то гадость.

— Не хотел бы я встретиться с тем, что тебе приснилось.

— Ну как, не держишь на меня зла?

— Да чего уж, — орк потрогал челюсть. — Вроде ничего не болит. Но вломил ты мне серьезно. Редко кто вырубает меня.

Санти ошеломленно покрутил головой.

— Ладно, принимай дежурство. А я пойду, прилягу.

— Хорошо.

Оглядел наш лагерь. Фургоны, как всегда, поставлены в круг. В центре лагеря горит дежурный огонь. Вроде никого, кроме гнома, не разбудил, а он уже укладывается. Вышел за периметр и засек по звездам время, через три часа можно будить следующего дежурного.

Вроде лес — как лес. Но всё-таки неприятно находиться здесь среди ночи. Снова зашел внутрь лагеря и присел возле костра. Если бы здесь курили табак, то обязательно закурил. Хотя в той жизни не притрагивался к сигарете. Слишком паршиво сейчас. Воспоминания о кошмаре продолжали терзать, волны ужаса накатывали все сильнее. Среди паники пробилась мысль, что организм не может так долго переживать страх. Адреналин должен распадаться через некоторое время. И словно эта мысль исправила какие-то настройки в моем организме — страх теперь пробивался словно сквозь вату. Зато стало возможно определить, что страх действительно не мой. Он пробивался сквозь «дверь» Натаниэль. То есть меня мучили её кошмары. Поднявшись, я бросился к нашему фургону. Из него навстречу мне уже выскакивала орчанка.