Сергей Арьков - Тёмный легион

Поток рвоты обрушился прямо в лицо мертвецу. Тот пытался отмахиваться, закрываться руками, но из Владика исторгалось как из рога изобилия. Тушенка, консервированный горошек, копченая колбаса и сухари погребли под собой мертвеца, забив ему рот и глаза. Зомби дернулся пару раз, и затих. Владик тяжело свалился с него, после чего приподнялся на локте и огляделся по сторонам.

Во дворе кипел бой, и дирижировал им Цент собственной персоной, ради такого случая даже спустившийся со стены. Изверг был в своей стихии – метался меж покойниками, рубая их шашкой с такой силой, что иных разваливал от плеча до копчика. Рядом с ним бились Машка и Алиса, а так же еще с десяток бойцов. Остальные оставались на стенах, продолжая вести огонь по наступающим зомби.

Видя творящийся вокруг него кошмар, Владик испытал вполне разумное желание спрятаться в каком-нибудь безопасном месте, и тихо отсидеться там. Свое участие в битве он исключал по той причине, что не видел, под чьи бы знамена встать. С одной стороны был Цент, истязатель неистовый, от которого страдалец видел только плохое, с другой поджидал Легион, повелитель мертвых и, возможно, демон. Будь в этом конфликте третья сторона, представленная цивилизованными и добрыми людьми, чтящими права человека и уважающими чужие чувства, он бы примкнул к ним. Но таковых на белом свете не осталось. Уцелели только монстры, они-то и сошлись в этом бою, выясняя, кто из них дальше будет творить зло.

Владик уже приготовился уползти на продовольственный склад, зарыться в консервы и не дышать, но тут он увидел такое, мимо чего пройти не смог. Один из мертвецов, коварно подкравшись к Машке сзади, набросился на нее и повалил на землю. Зубы монстра клацали в считанных сантиметрах от лица возлюбленной, а та из последних сил защищала свою жизнь и красоту. И хотя Владик не видел от Машки ни намека на взаимность, он не смог вот так просто проигнорировать это. К тому же у него наконец-то появился шанс делом продемонстрировать возлюбленной, что он не просто какое-то бесполое существо, не какой-то домашний любимец, вроде хомяка, он мужик, самец и защитник.

Владик рванулся в бой с такой яростью, что даже забыл, что в руках нет оружия, в теле нет мышц, а рефлексы заточены только под своевременное нажатие кнопок. Но жизнь возлюбленной висела на волоске, и кто, если не он, защитит ее? И кого, если не его, она впоследствии одарит благодарным поцелуем, ну и, возможно, чем-то большим.

– Машенька, я иду! – заорал Владик. – Я спасу тебя!

Вдруг он застыл на месте, тупо глядя перед собой. Оказалось, что бежит он не в гущу боя, но к гостеприимно распахнутым дверям продовольственного склада. Душа его рвалась на подвиги, но трусливое тело диктовало свои условия. Владик стиснул зубы, не без труда развернул себя в нужном направлении, и опять побежал.

Первую волну десанта к тому времени нашинковали мелкими кусочками, но сверху продолжало сыпаться подкрепление. Уже каждый из защитников крепости рубился во дворе с тремя мертвецами, и не у всех это получалось успешно. Краем глаза Владик заметил паренька, который кромсал зомби топором, как вдруг подкравшийся сзади враг сильно ударил его локтем по затылку. Герой пал на землю, у Владика от такого ужаса подломились ноги, и он с разбега шлепнулся на колени. Вот она, жуткая правда войны. Все врали компьютерные игры, где в случае гибели всегда можно начать с последнего сохранения, а если ввести нужные коды, то вообще не умрешь. Жизнь оказалась страшной и одноразовой.

Повернув голову, Владик вновь увидел Машку. Та продолжала борьбу на земле, теперь уже отбиваясь от двух мертвецов. Те почему-то стремились не закусать ее, но обездвижить. У одного в руках была проволока, второй хватал девушку за ноги. Машка визжала и колола недруга ножом в шею. Результата эта тактика не имела, зомби, похоже, даже ничего не чувствовал.

Цент как всегда был в центре внимания. Изверг оказался в своей родной стихии, и полностью отдался любимому делу. Рубил мертвецов шашкой, колол костяным копьем, бил ногами, одного повалил, и прыгнул на него сверху, сокрушив врагу кости. При этом успевал выкрикивать такие зверские обещания, что от него шарахались даже мертвецы. Вокруг него громоздилась целая куча отсеченных конечностей и голов. Два мертвеца, потеряв страх, бросились на изверга. Цент резко развернулся и рубанул шашкой, снеся обе головы за удар. Обезглавленные тела пробежали мимо, слепо ловя руками воздух. Другой бы на этом и успокоился, но не Цент. Догнал, порубил руки-ноги, тела попрал и оплевал обильнее верблюда.

Теперь на Машку напали уже трое. Один зафиксировал ей руки, двое других вязали ноги проволокой. Девушка дергалась и кричала, но ничего не могла поделать. Ее меч валялся рядом, а все соратники были слишком заняты, и не могли прийти на помощь.

– Иду, любимая! – вновь закричал Владик, и попытался встать. Попытался, и не смог. Коварный организм подло лишил его контроля над собой. Но Владик не сдался. Другой бы сдался, но не он. Как был, так и пополз в атаку на коленях. Затем, чтобы ускориться, встал на полный привод. Перед собой не смотрел – слишком страшно. Двигался на Машкин крик, не очень представляя себе, чтобы будет делать, когда доберется до места схватки. Станет сюрпризом, если не умрет от страха. Хорошо бы сделать это в объятиях возлюбленной, хоть какое-то утешение.

Пока остальные кто трусил до потери пульса, а кто бился из последних сил, Цент наслаждался жизнью. Еще до начала битвы он для себя решил твердо, что если изрубит на куски меньше сотни мертвецов, то перестанет себя уважать. Вот так вот, и никаких компромиссов. Либо нагромоздит гору тухлого мяса, либо постановит считать себя программистом и проживет остаток жизни в состоянии презрения к себе недостойному. Для Цента это было хуже смерти. Да что там, это было хуже возврата к временам порядка и стабильности. Он твердо решил выполнить план, и взялся за дело со всей ответственностью. Рубил мертвецов, ломал им кости, сыпал в их адрес оскорбления, а заодно подавал пример соратникам. Те слишком долго просидели за высокими стенами, и зомби вблизи видели нечасто. По этой причине многие вначале оробели, даже местами запаниковали. Но Цент первым набросился на зомби, стал рубить их, уверяя однополчан, что дело это нетрудное и весьма увлекательное, так что вскоре остальные втянулись в процесс.

– Кто убьет десять мертвецов, тому палка сервелата, – крикнул Цент, решив подстегнуть воинский дух рати обещанием щедрых бонусов. – Кто убьет двадцать, тому бутылка шампанского и плавленый сырок. А кто принесет мне голову некроманта, тому мешок тушенки и высочайшее дозволение сфотографироваться со мной великим.