Виктор Эрленеков - Зародыш мира. Начало

— А почему ты не могла предупредить меня?

— Я не делаю прогнозов, я только анализирую события.

— Понял, спасибо ещё раз.

Придя в себя, я ещё раз оглядел стоящих передо мной людей. Я пытался рассмотреть каждое лицо, запомнить каждое выражение глаз. Понять, что в них такое таится? Нет ли ещё одного «Гаврилы».

— В начале было слово, — я произнёс первые слова Земной библии, — и имя это Бог!

Люди смотрели на меня не мигая. Если взглянуть на сцену со стороны, то будет интересная картина: вокруг небольшой площадки стоит группа людей, а в центре лежит распоротое тело с отожжённой головой, избитая и окровавленная девушка, и над ними стоит здоровенных мужик, единственный в одежде, с грозным копьём, и рассказывает людям Слово Божие.

— Всё начало через Него, и без Него ничто не начало быть, — я вспоминал по памяти, что мог вспомнить, — В Нем была жизнь, и жизнь Его была свет человеков.

Люди переглядывались, не понимая, что происходит, но продолжали слушать.

— И свет во тьме светит, и тьма не объяла его, — тут я прервался. И самым злым своим взглядом посмотрел в глаза каждого человека, который окружал меня.

— Я Ваш свет, твари! Я ваш закон и ваши традиции! Кто хочет следовать традициям племени — я подарю только смерть, кто хочет жить со мной и развиваться — я подарю знание и силу. Слышите меня, твари? — мой голос звенел, казалось, что природа замерла, даже ветер перестал дуть.

— Если у кого возникают проблемы и непонимание — вы должны прийти ко мне, — ярость во мне просто закипала, — а если вы попытаетесь решить что-то также как этот недостойный червь, — я показал рукой на труп раба, — то вот посмотрите, какое вознаграждение вы получите!

Толпа стояла безмолвно, словно соляные столбы.

— Теперь возьмите эту падаль, отнесите на тысячу шагов от этого места, и сожгите. Я не хочу, чтобы даже пепел напоминал мне о том, что я создал такую мразь! — мужики кинулись к трупу, схватили его за руки и ноги, и быстро утащили куда-то в лес.

— Женщины, помогите вашей сестре. Проводите её в купель и омойте раны. — я повернулся, и ушёл в подвал, прихватив с собой несколько кусков золота, и горсть мелких камней. Мне нужно было расслабиться.

Теперь, когда источника беспокойства больше нет, я могу заняться развитием своего поселения, формированием законов, развитием технологий, быта, и никто больше не влезет между мной и моими целями с какими-то традициями племени.

— Господин, — меня окликнул женский голос, и я обернулся. Сзади меня догнала Мила, — а мне теперь что делать?

— Тебе? Будешь пока помогать мне вместе с Урсулой. Потом я найду вам мужа, — я уже собрался идти дальше, но Мила не дала мне сделать этого.

— Господин, можно мне пойти с вами? — Мила так прелестно покраснела, что у меня не осталось сомнений в её намереньях.

— Зачем? Я сегодня больше не хочу женщину, — желания никакого не осталось, тем более после двойного происшествия с Урсулой. Да и само изнасилование, по-другому не скажешь, сильно повлияло на моё желание общаться с женщинами в ближайшее время. Я теперь понимал, что это именно Гаврила создавал ситуацию, когда я должен был воспользоваться правом «Первой ночи», но мне этого не очень хотелось. Так как подобной традиции я не собирался заводить.

— Я просто посижу рядом, посмотрю, что вы делаете, пожалуйста, не оставляйте меня одну! — на глазах девушки появились слёзы, а это уже секретное оружие каждой женщины, и ему трудно противостоять.

— Хорошо, только не мешай мне.

И я пошёл в подвал, где меня ждал огромный кувшин с вином. Сзади шлёпала босыми ногами Мила. Как же она будет голой задницей сидеть на плитах подвала? И проходя мимо кучи своего барахла, я взял с собой оленью шкуру, которая когда-то служила мне постелью. Внизу, я расстелил шкуру возле кувшина, она была довольно большая, и места на ней хватило бы на двоих с лихвой. Поэтому я спокойно уселся на край шкуры, и указал рукой на противоположный край Миле. С этого монета я просто забыл про неё. Потому, что хотел отвлечься от событий сегодняшнего дня, и сделать себе, наконец, чашу, чтобы насладиться чудесным напитком.

Несколько самородков я просто слепил вместе, а потом скатал из них шар. Вытянул толстую ножку, сделал основание, а потом пальцами вытянул саму чашу. Объём получился как у неплохого такого винного бокала. Пока бокал выглядел криво, но в другой стороны — и из такого можно выпить вина. Но если быть откровенным — то мне нравилось создавать предметы, поэтому я принялся выглаживать, выравнивать свой кубок, пока он не принял более-менее правильные очертания. Затем я решил выдавить изнутри рисунок, точнее капли, символизирующие кровь, чеканка мне пока была недоступна, но кое-какие мои инструменты для этого вполне подходили. Потом в выдавленных каплях я проколол шилом отверстия, которые развальцевал тем же шилом, и вставил некрупные красные камни, судя по всему рубины в образовавшиеся отверстия. Золотые края аккуратно прижал к камням. Получилось так, как будто по бокалу стекают красные капли, и сквозь эти капли проходит свет. Не представляю, насколько высокохудожественно у меня получилось, но мне понравилось. Теперь осталось только закрепить результат — и можно приступать к угощению!

По краю чаши я нанёс руны: «Кубок горькой печали тора. Делает настроение лучше, помогает справится с неприятностями. Нейтрализует яды. Прочный». Чаша немного просверкала в руках, приняла правильную, пузатую форму, даже камни вставленные в стенки чаши приобрели правильную форму и стали прозрачнее. Теперь чаша стала выглядеть очень достойно! Не кубок, а мегадевайс!

— Какой он красивый, Господин! — я только теперь понял, что меня сзади чуть ли не обнимает Мила, разглядывая через плечо, чем я занимаюсь.

— Фу ты, я уж и забыл про тебя! Ты ещё здесь? — а посмотрел через плечо на девушку.

— Да, Господин! — девушка безо всякого стеснения продолжала обнимать меня сзади.

— А ты вот скажи мне, душа девица, почему Урсула так дерзко повела себя со мной? Я раньше ни от кого не замечал такого? Что произошло утром? — я строго посмотрел прямо в глаза девушке.

— Господин, наш хозяин, Гаврила… — начала рассказ девушка.

— Постой, постой, ты сказала хозяин? — мне стало сильно интересно развитие этого разговора.

— Да, Господин, Гаврила сказал всем мужчинам, что женщины, которых им дали вы, теперь принадлежат им. Вот только трахать не разрешил. — девушка покраснела.

— Почему так? — я совсем перестал жалеть, что прибил этого гада.

— Он сказал, что только Великий Дух Гор имеет право открывать девушек. И если не оставит девушку после этого себе, то с ней можно делать всё что угодно. — Мила опустила глаза.

— Всё что угодно? Даже убить?