Братислав Байдалин - Как стать злодеем [СИ]

— Послушай-ка, Руп, просто поясни мне и моему брату, почему она…

— Бони.

— Что? — не понял Уилл.

— Имя этой девушки Бони Многоточие.

— Ладно. Почему Бони не может говорить сама? Но только скажи это без… Флафи. Пойми, просто привычней общаться с человеком, а не с носком.

— О-о, — простонал Флафи, — меня здесь не желают видеть?

— Нет-нет, ты можешь остаться, — на полном серьёзе ответил ему Руперт.

— Нет, я знаю, когда я лишний.

— Флафи, постой!

Но было поздно: носок с глазками юркнул обратно под плащ хозяина.

— Ну вот, вы его обидели, — с горечью в голосе произнёс Руперт.

— Переживёт, — безразлично произнёс Уилл. — Так что с Бони?

Руперт сначала нахмурился, а потом встал чуть ближе к девушке, которая продолжала пытаться собрать сверхзвуковую винтовку и спросил, не будет ли она возражать, если он расскажет близнецам о ней. Та ответила наполовину с попугаем, что не против. Тогда Руперт развернулся к братьям и начал рассказ.

— Как ранее сказал Флафи, всё началось ещё с пра-пра-прадеда Бони, сэра Людвига. Именно он виновен в её неспособности нормально разговаривать.

Сэр Людвиг, как и любой истинный злодей, грезил мечтой о захвате мира. И для начала двадцатого века он был настоящим злым гением в области создания злопакостных устройств.

Пять раз он пытался захватить хотя бы Уэллс; и один раз ему это даже удалось, правда, лишь на пару часов, так как был обезврежен своим заклятым врагом — героем того времени — Дрейком Крутейшим и отдан под суд, который приговорил его к смертной казни.

Не без помощи своих верных прислужников сэру Людвигу удалось избежать страшной участи. Вместе они бежали на юг Англии и скрывались в лесах до тех пор, пока прислужники не стали напрямую высказывать своему покровителю претензии, касающиеся его бездействия.

Сэр Людвиг и сам понимал, что давно пора бы приступить к разработке нового плана действий, но был слишком подавлен чередой своих провалов. Он пребывал в полном отчаянии и корил себя, что при всей его изобретательности и гениальности, он всё же никудышный злодей. Поэтому он принял решение о роспуске прислужников и сказал им, что они теперь могут найти себе нового покровителя, злодея более удачливого, чем он.

Оставшись в полном одиночестве, сэр Людвиг впал в ещё большую депрессию. Он оставил свою палатку на опушке, и решил идти в самую гущу леса, — будь что будет. Долго он бродил среди вековых деревьев, пока не почувствовал, что сильно устал. Он присел возле высокой сосны и, облокотившись о ствол, закрыл глаза и уснул.

Проснулся он от того, что его тормошил какой-то старик. Как оказалось, это был егерь, который поначалу принял его за мертвеца.

— Оставь меня в покое, глупый старик! — недовольно прорычал сэр Людвиг. — Разве не видно — я хочу умереть. Может, я только и жду, чтобы пришли волки и растерзали меня. Я не достоин стать правителем этого мира. Да чего ты бормочешь? Я ничего не понимаю.

Егерь пытался что-то сказать, но то ли отсутствие зубов, то ли его одичалость не позволяли воспроизвести хоть что-нибудь похожее на речь.

Наблюдая за его тщетными усилиями донести до него свою мысль, сэр Людвиг сказал:

— Я не понимаю.

И тут на него словно бы снизошло озарение. Он широко раскрыл глаза и, вскочив на ноги, радостно воскликнул:

— Я не понимаю! Ха! Ха-ха! А что если никто не будет понимать?! Это гениально! Гениально! Старик, ты знаешь, как выбраться из леса?

Егерь сначала испугался такой внезапной перемене в настроении незнакомца и отпрянул назад, но потом обрадовался, схватил его за запястье и повёл за собой. Он очень спешил, и оказалось неспроста: где-то невдалеке послышался волчий вой.

И если бы сэр Людвиг не переменил своего решения умирать, то, наверное, с распростёртыми объятиями встретил волчью стаю. Как видно, старик просто хотел спасти его от опасности.

Через несколько минут они вышли на лесную поляну, в центре которой стоял домик егеря, обнесённый плетёной изгородью.

Уже смеркалось, и егерь жестами пояснил сэру Людвигу, чтобы тот остался на ночлег. Хотя, думаю, знай старик, кто перед ним, — вряд ли он оказался бы таким гостеприимным.

На следующий день, по требованию сэра Людвига, егерь вывел его из леса.

Прадед Бони незамедлительно отправился в Лондон, чтобы просить Министерство зла профинансировать его новую идею изобретения. Но ему отказали, объяснив это тем, что выделять средства на очередной провал они не намерены.

Нужно ли говорить, какие эмоции бурлили у него в тот момент? Но он, во что бы то ни стало, желал захватить мир, пусть даже если это будет его последняя попытка. Он начал готовиться к ограблению банка, но судьба свела сэра Людвига с его будущей женой — злыдней Присциллой Карской.

Ей понравился замысел Людвига, и она взяла на себя все расходы на его изобретение.

Вскоре работа над новым устройством была завершена, которое получило название «Недоговариватель». Оно представляло собой довольно громоздкую установку, которая испускала особый вид волн, воздействующих на мозг так, что человек был не в состоянии больше формировать законченную мысль.

Таким образом сэр Людвиг планировал облучить правителей крупных мировых держав и объявить себя властелином всего мира. И оспорить этот факт никто бы не смог: облучённые люди попросту не договаривали бы свои мысли.

И возможно прадеду Бони удался бы его план, но, к сожалению, сэр Людвиг вновь потерпел поражение от своего извечного врага — Дрейка Крутейшего, который прознал о коварном замысле прежде, чем сэр Людвиг успел воплотить его в жизнь.

Что ж, надо сказать, Ассоциация героев, существовавшая уже в то время, и в которой состоял Дрейк, хорошо поработала, чтобы прижучить предка Бони.

Однако Людвигу удалось-таки улизнуть, хотя и не без последствий. Дело в том, что в последней схватке с Людвигом, Дрейк облучил его и его жену из «Недоговаривателя».

Обидно, конечно, стать жертвой собственного изобретения, но такова печальная участь сэра Людвига и его супруги. С тех пор сформулировать новый план действий, да и вообще сказать хоть что-нибудь внятное превратилось для них в настоящую пытку. В злодейских кругах им дали прозвище Многоточие, которое вскоре превратилось в фамилию целого рода.

Все последующие потомки не могли нормально выражать свои мысли. Эффект «Недоговаривателя», как выяснилось, передавался по наследству, и Бони не исключение. Но её мать нашла-таки выход: она лично обучила двух говорящих какаду как можно более точно додумывать за хозяина предложение; одного она отдала мужу, а второго — дочери.

Вот такая вот история.

С полминуты братья Киллиган находились в состоянии, словно обмозговывали услышанное, а потом в один голос спросили: