Ольга Болдырева - Охотники на принцесс [СИ]

Он погасил магический вихрь и с торжеством оглянулся на меня.

— Живой… — констатировал Иен. — Ты сильный, мой принц.

— Да, — согласился я, — к твоему несчастью, я гораздо сильнее.

Вырвавшаяся из моей груди сущность набросилась на Фейна, стремясь добраться до горла. Я же, иссекая руки до кости, выбирался из ледяных оков, пытаясь перехватить контроль над мертвецами. Ледяные чаши, лишившись магической подпитки, рухнули, расплескав кровь по полу. Первым замер зомби, уже дотянувшийся до Киллиана — он нелепо застыл с открытым ртом, из которого тянулась ниточка густой слюны, перемешанной с кровью. Затем я смог остановить труп, вцепившийся в плечо Сирше.

Руки не слушались, пальцев я не чувствовал, будто бы ниже кистей ничего не существовало.

— Остановись! — взмолилась Вита. — Ты погубишь не только себя!

И пусть.

Мертвецы, повинуясь мне, замирали один за другим. Я ощущал тонкие нити, которые тянулись от тел к моему сердцу: их нужно было только оборвать, но я никак не мог решиться, хотя где-то внутри понимал, что драконов и ловца уже не вернуть — перед нами пустые мешки из плоти и костей, лишившиеся самого главного.

Сирше смотрел на меня абсолютно больными глазами; во взгляде было и удивление, и отвращение, и разочарование, и страх — достаточно, чтобы понять, что я потерял друга.

Или того, кто мог бы им стать, если бы прошло чуть больше времени.

— Помоги владыке, — попросил я ловца. — С Сальви все в порядке.

Я чувствовал, что жизнь в бирюзовом драконе еще теплилась, и силы создательницы, которая была дарована южанину, должно было хватить, чтобы удержать ее, не дать ускользнуть в безвременье.

Мне же предстояло закончить с Фейном.

— Хватит, — приказал я, и сущность тут же успокоилась, прекратив попытки разорвать архимага на части.

Мужчина тяжело дышал, был окровавлен — на лице и плечах виднелись длинные глубокие раны, оставленные когтями твари. И, судя по взгляду, Иен прекрасно понимал, что костер все-таки его дождется. Но сейчас мне казалось, что обычной казни будет недостаточно, чтобы наказать Фейна.

Я усмехнулся.

— Думаю, будет интересно посмотреть, как все твои старания обратятся прахом.

Удерживать себя в сознании с каждой секундой становилось все труднее, но я не мог остановиться сейчас. Кровь, расплескавшаяся по полу лаборатории, повинуясь мысленному приказу, очертила вокруг меня пентаграмму. Сейчас, балансируя на тонкой грани между двумя мирами и почти расставшись с жизнью, я оказался на пике силы. Повинуясь приказу, тело молодой женщины, которую так оберегал Фейн, дернулось и медленно село на металлическом ложе.

Показалось, что Фейн готов был закричать, возможно, даже упасть на колени и взмолиться, чтобы я не трогал то немногое, что осталось от его сестры, но взгляд мужчины потух, будто бы единственное, что его держало в это мире, оборвалось.

— Так будет честно, — уверенно сказал я.

Этого ублюдка должен убить не очистительный костер, не тварь с той стороны, а та, ради кого он совершил столько убийств. Мертвая девушка подошла вплотную к Фейну, нежно улыбнулась и потянулась к его горлу.

Рядом со мной замерла Вита — она смотрела на разворачивающуюся картину, не отрываясь, словно впитывая в себя. Тонкие ноздри подрагивали, выдавая волнение и возбуждение, охватившие ее. Моя мертвая человечка наслаждалась происходящим.

— Не нужно, Лель. Ты ранен и устал, — Киллиан, не обращая на Фейна внимания, принялся быстро и крепко перебинтовывать мои руки. — Не опускайся до его уровня, пожалуйста. Ты уже спас нас, разве этого недостаточно?

Спокойный голос демона убаюкивал, хотя я ощущал через связь, как на самом деле напряжен и напуган Лиан. И боится он… за меня?

«Ты меня не пугаешь…» — мысленно улыбнулся Киллиан: «Меня пугает то, что теперь могут сделать с тобой».

— Ты уже достаточно наказал его, — продолжил меня уговаривать Лиан вслух.

Хотя эти слова, скорее, предназначались для ловцов — Сирше уже закончил помогать Бирюзовому владыке, второй служитель привел в чувство орчанку и Сальви и теперь все они пристально смотрели на меня.

Мертвая девушка остановилась, продолжая сжимать горло Фейна.

Я сглотнул, борясь с приступом дурноты и слабости.

— Лель, пожалуйста.

Призрачная сущность качнулась из стороны в сторону, намекая, что мне достаточно одного маленького желания — и она порвет архимага на кусочки. Я покачал головой. Сомнения отступали. Да, что-то внутри меня требовало довести дело до конца, но голос Киллиана отрезвлял. Может быть, я не самый примерный эльф, и на моих руках есть чужая кровь, но всё-таки…

Нужно быть сильнее дара некромантии.

Бездна с Фейном.

Выдохнув, я резко оборвал нити, удерживающие мертвецов. Но если тела драконов просто упали на пол, то сестра Иена, лишившись магической подпитки, обратилась горсткой пыли.

Силы иссякли, и я едва не упал — в последний момент Лиан успел подхватить меня.

— Спасибо, — не уверен, за что именно я был благодарен демону: что не дал мне окончательно запачкаться в собственной крови или что не позволил стать чудовищем.

— Жалость убивает, — ухмыльнулся Иен, который, как мне совсем недавно казалось, вместе с единственной целью утратил и желание бороться. — Ты, видимо, недавно овладел своим даром, мой принц, и еще не успел понять главного.

А в следующий момент сотни острых ледяных копий устремились ко мне.

Ни увернуться, ни отразить.

Единственное, что я успел — загородить Лиана собой. Не для того я раскрылся, чтобы его все-таки убили.

Больно…

Мне снился тихий голос Виты. Сидя у изголовья кровати, мертвая человечка напевала колыбельную. Было уютно и спокойно. Я тихо покачивался на волнах забытья, не думая о том, что скоро новая волна ослепительной боли выкинет меня в реальность.

И что меня будет там ожидать.

Наверняка — тюремная камера, как раз по соседству с Фейном. И костер нам один на двоих сделают… тем более, что вроде как супруги. Эта мысль меня почему-то особенно развеселила. Однако у Серебряного принца богатая личная жизнь! То за демона замуж выскочит вместо сестры, то за могущественного архимага. Ха, да любая девица мне обзавидуется!

Обвинения выслушивать еще придется…

На мгновение сердце кольнул страх. Я ведь не только себя выдал — я подставил всех перворожденных, собственный народ. Это ведь страшный прецедент: эльф-некромант. До этого считалось, что мы неподвластны Бездне. А теперь получается, что в каждом из моих сородичей, также как и в обычных смертных, может обитать осколок зла. Гонения и подозрения неизбежны.

Что же я наделал…

Затем ощущения вернулись, и мне стало не до рефлексии.