Гарри Гаррисон - Герой Галактики возвращается

— Отлично, — проговорил Сэм. — Слушатели на месте. Может быть, они уже обсуждают, как им устроить революцию.

— Елки-палки, Сэм, что-то мне так не кажется, — отозвался Билл, качая головой. Елки-палки? Он сказал «елки-палки»? Вот уж точно: с кем поведешься — не вырубишь топором. — по-моему, они смотрят кино.

— Нет, ты ошибаешься. Я уверен, мы наблюдаем стоячую забастовку. Видишь, как они теснятся перед входом? Слышишь, как молчат? Великолепная тактика демонстрировать силу духа, не вызывая притом ответных насильственных действий!

— По правде говоря, я тоже сомневаюсь, — заметил Сид. — Где же лозунги? Раз забастовка, значит, должны быть лозунги.

— Разумеется, — подтвердил Сэм и показал куда-то в сторону. — Пожалуйста, вон тебе лозунг. Можешь прочесть, что на нем написано?

Все трое напрягли зрение, но за дальностью расстояния не смогли разобрать ни единой буквы.

Троица выбралась из лимузина и под прикрытием домов, чтобы не привлекать к себе внимания, направилась к танку. Когда они очутились рядом с боевой машиной, Билл одним прыжком вскочил на борт и спрятался от любопытных глаз за башней; Сэм протянул ему последний вариант речи.

Билл выждал секунду-другую, а затем вспрыгнул на башню и распростер руки, приветствуя молчаливую толпу. По той пробежал ропот, который вскоре превратился в оглушительный рев.

Билл наслаждался впечатлением, какое произвело его появление перед людьми. Внезапно он различил, что, собственно, кричат собравшиеся.

— Эй, ты, а ну слезай!

Однако Билла не остановить, тем более что он преисполнился священного пыла, избытком которого страдают, как правило, профессиональные борцы за мир и свободу.

— Кому говорят, слезай!

— Друзья мои, вырви-глазнийцы! — начал Билл. Кто-то потянул его за брючину, но он притворился, что ничего не чувствует.

— Да слезешь ты или нет, дубина стоеросовая?!

— Билл! — воскликнул Сид. Оказывается, это он дергал Героя Галактики за брючину.

— Спускайся, Билл! — крикнул Сэм, перекрывая голосом негодующий рев толпы, и взмахнул рукой — на случай, если Билл его не слышит. Между тем люди, что толпились у танка, принялись грозить Биллу кулаками.

— Зачем? Все идет как надо! Дайте мне, в конце концов, произнести мою речь!

Сид изловчился, ухватился поудобнее и мощным рывком скинул Билла с танка. Сэм устремился на помощь товарищу, и вдвоем они поймали незадачливого оратора прежде, чем тот ударился о мостовую. В толпе раздались хохот и улюлюканье.

— Сдается мне, Билл, нас тут не поймут. Смотри, — Сэм указал на лозунг, тот самый, который они пытались прочесть раньше.

На лозунге было написано: «Старомодный ночной кинотеатр на свежем воздухе». Билл обернулся и уставился туда, куда глядели все, кто теснился перед танком. На стене мелькали серые расплывчатые тени. Сид заметил, что все без исключения зрители — в наушниках, через которые, должно быть, передается звук, сопровождающий старинный фильм.

Билл пнул подвернувшийся под ногу камешек.

— Ладно, — проговорил он, потом вдруг наклонил голову набок и уставил в небо палец. — Я кое-что придумал! — Эту позу Билл позаимствовал из комиксов, а сейчас принял ее потому, что ему понравилось выступать перед публикой и он всячески старался показать, что обладает несомненными актерскими задатками.

— Не надо, Билл, — испугался Сэм. — Давай обойдемся без твоей идеи.

— Так будет лучше, — согласился Сид, и охранники поволокли Билла к лимузину.

Билл топнул армейской стопой. Когда грохот немного утих, он сказал:

— Вы же еще не знаете, что мне пришло на ум!

— Как сказать, — буркнул Сэм.

— Понимаешь, — пустился объяснять Сид, — если твоя нынешняя идея похожа на те, которыми ты делился с нами раньше, мы вряд ли сможем ее осуществить.

— Поехали в университет! — умоляюще воскликнул Билл.

Охранники застыли как вкопанные, потом переглянулись.

— Хм-м, — протянул Сэм.

— Разумно, — одобрил Сид.

— Неужели?

— А закон средних чисел?

— Правильно. Должно сработать. Молодец, Билл! Поехали.

Центральная площадь университетского комплекса кишмя кишела людьми, так что на лимузин в такой толкотне никто не обратил ни малейшего внимания. Как ни странно, на площади также стоял танк, вокруг которого также собралась толпа. В отличие от той, которая находилась в кинотеатре, эта толпа шумела, кричала, вопила на разные голоса; над головами тут и там вздымались сжатые кулаки. В общем, ситуация казалась весьма благоприятной.

— Как у вас дела? — справился один студент, когда Билл со своими спутниками приблизился к танку.

— Пожалуй, еще один поместится, — ответил голос, исходивший как будто изнутри машины. Билл вскарабкался на башню и чуть было не провалился в открытый люк. Следуя привычке к аккуратности, он хотел закрыть отверстие, но из того внезапно высунулся человек.

— Нет, приятель, ты не войдешь — уж больно здоров. Нам бы кого поменьше. Может, девочку?

— Чего? — переспросил Билл.

— Ты внутри не поместишься, не та у тебя конституция. Нам нужен кто-нибудь пониже и похудее, и тогда мы установим рекорд по числу студентов в одном танке.

Билл заглянул в люк. Народу в танке было как сельдей в бочке. До такого не доходили даже десантники…

— Я не собираюсь никуда лезть. Мне надо произнести речь.

— А, вон оно что. Тогда, будь добр, прежде чем начнешь, передай сюда какую-нибудь девушку.

Билл выбрал из толпы миниатюрную студенточку и сунул ее в люк. Кто-то протянул ему банку пива. Билл с благодарностью выпил, отшвырнул банку в сторону и начал.

Вы можете победить!

Начало речи, к сожалению, не оказало на толпу того воздействия, на какое рассчитывал Билл. Бгр утверждал, что речь совершенна во всех отношениях, поскольку ее сочинил чинджерский компьютер, в который была заложена специальная программа речетворчества. Тем не менее студенты никак не реагировали на вступительную фразу.

— Люди, друзья, вырви-глазнийцы! Слушайте меня! Я пришел, чтобы поддержать Гротски, а не для того, чтобы расправиться с ним!

Лица студентов не выражали ни интереса, ни сочувствия. Один, правда, следуя инструкциям, криво ухмыльнулся. Похоже, пронять их было проще простого.

— Порок на службе свободы — вовсе не экстремизм!

Предполагалось, что речь Билла побудит студентов к решительным действиям, однако те немногие, кто, казалось, стряхнул с себя общую апатию, обращали внимание не столько на Героя Галактики, сколько на особ противоположного пола.

Билл не понимал, чем заслужил подобное отношение к себе; впрочем, он не понимал и того, о чем вещал с танка. Не то чтобы это имело более-менее существенное значение, но Билл чувствовал, что впечатление от выступления получается несколько смазанным.