Терри Пратчетт - Дамы и Господа [litres]

Наступившую после этого тишину нарушила нянюшка Ягг:

– Шон, наверное, людям нужно дать время все осмыслить. Почему бы тебе не проводить господина Волшебника наверх и не помочь ему разобраться с арбалетом?

Она многозначительно кивнула в направлении лестницы.

Шон колебался, но недолго. Он успел заметить характерный блеск в глазах матери.

Когда он ушел, нянюшка забралась на тот же стол.

– Ну что ж, – сказала она, – вот так и обстоят дела. Если вы отправитесь туда, то, возможно , встретитесь лицом к лицу с эльфами. Но если вы останетесь здесь, то определенно встретитесь лицом к лицу со мной. Да, признаю честно, эльфы хуже меня. Но я настойчивее.

Ткач неуверенно поднял руку:

– Прошу прощения, госпожа Ягг!

– Да, Ткач?

– А какова она, походка возвратно-поступательной лисы?

Нянюшка почесала за ухом.

– Насколько помню, – пожала плечами она, – ее задние лапы идут так, а передние – вот так.

– Нет-нет, – возразил лавочник Кварней. – Это ее хвост движется так , а лапы – вот так .

– Что ж здесь возвратно-поступательного? Тут сплошное колебательное! – крикнул кто-то из толпы. – Это ты с кольцехвостым оцелотом путаешь.

Нянюшка кивнула.

– Значит, решено, – подвела итог она.

– Погоди, погоди, я вовсе не уверен, что…

– Да , господин Кварней?

– Ну… я… это…

– Все просто здорово, – сообщила нянюшка вернувшемуся Шону. – Люди как раз говорили, как их воодушевила твоя речь. Ты их невероятно взбодрил.

– О боги!

– Думаю, они готовы последовать за тобой даже в пасть преисподней, – кивнула нянюшка.

Кто-то поднял руку.

– А вы тоже пойдете с нами, госпожа Ягг?

– Э-э, скорее поплетусь сзади, – ответила нянюшка.

– А в пасть обязательно лезть? Может, подождем эльфов рядом?

– Поразительно! – восхитился Казанунда, когда толпа неохотно потянулась к арсеналу.

– Главное – уметь обращаться с людьми.

– И они вправду пойдут туда, куда поведет их Ягг?

– Не совсем, – поправила нянюшка. – Но если они – люди разумные, то пойдут туда, куда Ягг за ними последует.

Маграт вышла из-за деревьев, перед ней простиралась вересковая пустошь.

Облака кружились над Плясунами, вернее, над тем местом, где раньше стояли Плясуны. В мерцающем свете она разглядела лишь пару камней, да и те валялись у склона холма.

Сам же холм светился. С местностью что-то было изрядно не так. Появились изгибы там, где их не должно было быть. Расстояния не соответствовали действительности. Маграт вспомнила одну гравюру, которую использовала как закладку. На ней была изображена какая-то старая карга, которая, если взглянуть на нее под другим углом, вдруг превращалась в молодую женщину. Нос становился шеей, а бровь – ожерельем. То одно изображение, то другое. Маграт – наверное, как и многие другие люди – кучу времени потратила в бесполезных попытках увидеть оба лица одновременно.

Местность вела себя примерно таким же образом. То, что было холмом, одновременно являлось занесенной снегом равниной. Ланкр и страна эльфов пытались занять одно и то же место.

Но незваной стране пока что не удавалось навязать свою волю. Ланкр отчаянно сопротивлялся.

Ровно посреди враждующих местностей этаким плацдармом на вражеском берегу кольцом стояли шатры. Они были пестрыми и яркими. В стране эльфов все очень красивое, пока не посмотришь на изображение чуть иначе.

Что-то происходило. Некоторые эльфы сидели на лошадях. И всадники все прибывали…

Похоже, эльфы готовили вторжение в Ланкр.

Королева восседала в своем шатре на самодельном троне, опершись локтем на подлокотник и задумчиво прикрыв пальцами рот.

Эльфы сидели полукругом; впрочем, «сидели» – не совсем подходящее слово, вернее, совсем неподходящее. Они удобно расположились, эльф способен с комфортом устроиться даже на колючей проволоке. В одежде их преобладали кружева и бархат, хотя трудно было сказать, являлись ли эти эльфы аристократами, – представители маленького народца носили все, что хотели, пребывая в твердой уверенности, что выглядят просто обалденно [37] Монахи ордена Крутости, крошечный и привилегированный монастырь которых располагался в действительно крутой и обрывистой области у подножия Овцепикских гор, придумали специальный тест для послушников. Послушника заводят в комнату, полную всевозможных нарядов, и спрашивают: «Йо*, сын мой, какой прикид сейчас самый навороченный?» И правильным ответом будет: «Эй, да тот, в котором я рассекаю». * «Крутой» еще не значит «современный». .

Все эльфы, не отводя глаз, смотрели на свою королеву и в точности передавали каждую смену ее настроения. Они улыбались, когда улыбалась она. Смеялись, когда она говорила что-нибудь, казавшееся ей самой смешным.

В данный момент объектом их внимания была матушка Ветровоск.

– Что тут происходит, старуха? – спросила королева.

– Ага, нелегко тебе, да? – ухмыльнулась матушка. – Думала, придешь и возьмешь?

– Ты применила магию? Что-то противостоит нам.

– Никакой магии, – возразила матушка. – Совсем никакой. Просто тебя слишком долго здесь не было. Все меняется. Теперь земля принадлежит людям.

– Не может быть! – рявкнула королева. – Люди только берут. Они вспахивают землю железом. Они разоряют ее.

– Некоторые действительно так поступают, не могу с тобой не согласиться. Другие отдают больше, чем берут. Они дарят любовь. Они породнились с землей. Сказали ей, что она есть на самом деле. А для этого нужны люди. Без людей Ланкр был бы обычным куском земли с зелеными пятнами на нем. Деревья не знали бы, что они деревья. Здесь мы едины, госпожа, мы и земля. Это уже не просто земля, это – страна. Она как лошадь, которую объездили и подковали, как собака, которую приручили. Люди касаются полей плугом, бросают в них семена, и с каждым разом земля становится от тебя все дальше и дальше. Все меняется.

Рядом с королевой сидел Веренс. Его зрачки были не больше острия булавки, он едва заметно, но постоянно улыбался и этим очень напоминал казначея.

– Да, но когда мы поженимся, – возразила королева, – земля будет вынуждена принять меня. По вашим же правилам. Я знаю, как все происходит. Быть королем – это не просто носить корону. Король и земля едины. Король и королева едины. А королевой стану я.

Она торжествующе улыбнулась. Справа и слева от матушки стояло по эльфу, и по крайней мере еще один дежурил у нее за спиной. Матушка прекрасно знала, что эльфы не склонны вникать в суть вещей, – если она пошевелится без разрешения, то умрет на месте.

– А вот чем станешь ты, мне еще предстоит решить, – усмехнулась королева.

Она подняла изящную тонкую руку, сложила из большого и указательного пальца кольцо и приложила его к глазу.