А Маркам - Суккуб

— Женщина, ты намеренно провоцируешь! Покажись, ибо должна ты принять урок покорности и смирения пред честным людом!

— Оу — будешь меня шлёпать? — спросила Элария ещё более сексуальным голосом. — Я была очень плохой девочкой?

Жрец уже совсем растерялся:

— Ты согрешила, в этом я точно-…

Элария встала, всё ещё держа Стига в руках:

— Вы нагнёте меня через колено? — проворковала она.

— Я буду шмагать тебя, так, грешница, что ты забудешь, что вообще такое грех!

— А пока вы будете шмагать, не прижмёте ли вы своё святое ДОСТОИНСТВО к моим греховным местам?

Судя по ору толпы вокруг, ещё чуть-чуть — и добрых прихожан кондратий хватит.

Элария вышла в проход между лавками и медленно направилась вперёд к алтарю и кафедре. Её острые каблучки громко «цок…цок….цок»-али по полу.

— Но сначала лишь подразни меня кончиком. — почти стонала она. — Дождись, когда я начну умолять тебя…когда я уже просто не смогу сдерживать свою страсть…когда стану тереться о твоё колено, когда я РАСКРОЮ себя тебе…И в тот же миг войди в меня на всю длину!

О.ХРЕ.НЕТЬ.

Я просто не знал, что делать — то ли шокироваться, то ли возбуждаться.

Оказалось, толпа вокруг тоже металась в схожей дилемме. Народ отскакивал от Эларии, будто от прокажённой, но я-то видел — все мужики неотрывно смотрели на её груди.

— Хотя. — сказала Элария с едва заметным — и уже хорошо знакомым мне — напряжением в своём сладком голосе. — Если соберешься что-то засовывать, то, наверное, тебе всё же стоит использовать мизинец. Насколько я помню, он у тебя значительно больше, чем то, что висит между ног.

У Жреца глаза на лоб полезли, но пока что он молчал.

— Что, не помнишь меня? — резко спросила она, приближаясь к алтарю. — Это из-за ребёнка?!

Она отпустила Стига. Тот не ожидал такого поворота и с грохотом упал на деревянный настил.

Прихожане ахнули.

— Таки роняла его! Так и знала! — взвизгнула низкорослая толстуха с другого конца помещения.

— Оу! — крякнул Стиг с пола.

— Сорри. — не отрывая взгляда от Жреца, сказала суккуба.

— Та… нормально всё… — проворчал имп, поднимаясь на ноги.

Женщины буквально попадали в обморок при виде серой морды и жёлтых глаз, показавшихся из-под детского чепчика.

— Ну что, всё ещё не можешь вспомнить, кто я, Ястот?! — воззвала Элария. — Уже забыл, как проводил Обряд Гул’гата, чтобы подчинить меня?!

Толпа в церкви зашумела, но Элария продолжила, говоря всё быстрее и быстрее, по мере того, как распалялась.

— Забыл ту огненную пентаграмму, что ты выложил, кандалы, что ты сомкнул на моих запястьях? Забыл, как насиловал меня в первую и все последующие ночи, пока я была под твоей властью?!

Все люди разом посмотрели на жреца.

Тот, не мигая, глядел на Эларию. Добрых сорок секунд он то багровел от ярости, то бледнел, обливаясь паническим потом.

— Нет? Всё ещё не узнаёшь? — спросила демонесса и остановилась. — может это освежит твою память?

Внезапно, её одежды вспыхнули ярким пламенем, а мука на её коже исчезла, на секунду обратив тело суккубы в факел. Ещё секунду спустя, пред изумлённым жрецом предстала краснокожая суккуба, её хвост яростно щёлкал по полу слева и справа, чёрные крылья расправлены на всю ширину, а в раскрытой ладони — подрагивал языками пламени огненный шар.

— Ну как, дорогой? Так лучше? — спросила она в равной степени сладким и ядовитым тоном. — Понимаю, не так и просто вспомнить — всё-таки, раньше тебе отнюдь не была интересна богиня Целомудрия, не так ли?

— УБИТЬ ЕЁ! — завизжал Жрец своим прихожанам.

— По мне, так это твоя проблема, а не наша! — крикнул кто-то из задних рядов.

— Что, во имя Эзота, ты сделал с ней? — крикнул другой.

— Я не сделал с ней НИЧЕГО! Она лжёт! Глядите — она же с злобным Чернокнижником! — орал Жрец. — Убейте их обоих!

— Погодите, люди! — вмешалась фермерша. — Чернокнижник спас меня от бандитов, так как же он может быть злым? И если он НЕ злой, то с чему бы ему быть с этой женщиной, которая говорит, что не он, а ТЫ унижал её?! — она возмущённо повернулась к жрецу.

Толпа зашумела, воздух заполнили неразборчивые из-за шума вопросы и бормотания.

По лицу Жреца было видно — он понял, что ситуация выходит из-под контроля.

Элария холодно улыбнулась:

— Похоже, эти люди, которых ты только что притеснял, больше не танцуют под твою дудку, Ястот. Как и я!

Она замахнулась, чтобы швырнуть файерболл, но тут жрец совершил что-то совершенно непредсказуемое: он взял и схватил ближайшего ребёнка — дочь Ольмстедов — и поставил её перед собой.

Люди вокруг закричали, шокированные и оскорблённые увиденным.

Я тоже закричал, но по другой причине: я испугался, что Элария может просто плюнуть на всё ради своей мести и всё равно кинет заряд — и неважно, есть между ней и целью ребёнок или нет.

Зря я недооценивал её.

Она сжала в руке шар огня, будто тот — мяч, но не метнула, а лишь оскалила клыки:

— Сукин ты сын! — тихо прорычала она, и пошла к нему, сокращая дистанцию.

Жрец спешно стал отходить спиной назад, поднимаясь вверх на платформу с алтарём.

Вспоминая мой сегодняшний бой с мародёрами, я помнил, что без проблем мог кастануть Тёмное Пламя или Удар — девочка останется невредимой — но было неясно, как на это среагирует Жрец — кто знает, что он сделает за это с ребёнком?

Так что я решил пойти другим путём:

— Стиг! — позвал я. — Спаси девочку!

— Понял, шэф! — отозвался тот и запрыгнул на платформу.

Вернее, не совсем.

Это было бы реально эпично — но, к сожалению, имп всё ещё был в ползунках — вместо прыжка он шваркнулся лицом в пол.

Стиг сразу подскочил и побежал-

А нет, опять упал лицом в пол — прямо, как Мегги Симпсон в мультике. Не хватает только соски и чмокающего звука.

Элария метнула свой неиспользованный файерболл по нему и таким образом сожгла ему одежду.

— Спасибо, леди! — крикнул Стиг и на высокой скорости взбежал вверх на платформу, словно маленький, серый и стрёмный Олимпийский легкоатлет.

Толпа в церкви заорала с новой силой, увидев его; многие повернулись и побежали к выходу.

Стиг запрыгнул на алтарь, а с него — прямо на лицо Жрецу, обхватив нижними лапами голову лысого.

А потом он начал ей пёхать, как собакен.

Я вытаращился на них — сцена, будто скопирована из «Мальчишника в Вегасе» — ну, из той, где мистер Чо голым пахом очутился на Бредли Купере. Единственное отличие — вместо азиата здесь у нас двухфутовый серый мастер Йода. Который пёхал лицо — этого я в «Мальчишнике» не припомню.

Жрец предсказуемо заорал и уронил ребёнка.

Едва она коснулась ногами пола, то тут же побежала к родителям; её подхватил на руки отец и вся семья Ольмстедов поспешила на выход.