Владимир Ильин - Напряжение сходится

Юноша старательно запоминал этот ужас, чтобы вспомнить в тот момент, когда на ум придет мысль, будто война — это нечто иное, чем боль, смерть и страх за родных. А еще доказывая себе, что он все делает правильно.

Один такой ужас уже был в его прошлом. Тогда они проиграли. Сейчас готовились выиграть, но победа грозилась обернуться еще большим кошмаром.

Понимал ли это мудрый старший брат? Федор раньше верил, что да — но только до того момента, когда будучи уже у вертолета вместе с Никой уловил залп пяти установок со снарядами, изрядно усовершенствованными его рукой. Не так-то и просто почувствовать изделие, тобою созданное — доступные расстояния обычно ограничивалось десятками метров, которых было достаточно для поиска затерявшейся или сворованной вещицы. Да и то — закладки не ставились на продаваемые предметы вовсе. Но эти выстрелы Федор делал не для чужих, а также осознавал весь ужас от того, что они попадут в чужие руки. Поэтому, кроме возможности следить за ними с более чем достаточного расстояния, он всегда мог сделать так, что вся губительная сила, привнесенная в снаряды по его инициативе, не сработает.

И Федор сделал это.

Где-то совсем рядом небо пролилось на землю огнем, безжалостным и испепеляющим — но в нем не было искры его таланта. Иначе "виртуоз" к его приезду с гарантией был бы мертв — больше пяти килограммов "особых" самоцветов вместе с полугодовой работой не оставили бы шанса никому, кроме владельцев защитных артефактов, вышедших из под руки самого Федора. Слишком огромная сила, за просто астрономическую сумму, если взяться считать — оттого невозможная под этим солнцем до сегодняшнего дня. Сила, которая была осознанно отключена — с полным осознанием всех последствий.

Максим учил его, что планировать и действовать проще всего против сильных и уверенных — эти не подведут, двигаясь ровно по тем маршрутам и прописанным схемам, которых от них ждут. Сильный и не знающий поражений ударит ровно так, как делал до этого раньше. Властный — задавит властью и влиянием. Высокопоставленный — самонадеянно наплюет на закон в своих интересах. Куда сложнее с неуверенными и слабыми — эти станут просчитывать каждый шаг, бояться и перепроверять вводные данные, да и после этого останутся в сомнениях. Максим объяснял, что обычно неуверенность и слабость князьям заменяют аналитики — но если вышибить из под князя ровную поверхность, то он не станет спрашивать у аналитиков, как ему падать. Тем более не станет отчитываться перед ними, как и кого собрался за свое падение немедленно наказать. В этот момент князь и попадает в тщательно подготовленный лабиринт со всего одним выходом — каким бы путем он не решился по нему идти, исход будет одним и тем же.

Но сейчас его брат сам действовал именно так — прямолинейно и грубо реагируя на внешний раздражитель. Потому что за немедленным и гибельным ударом была огромная, затяжная война — обезглавленный клан не оставит в покое убийцу своего главы, жаждая смыть кровью факт смерти от рук простолюдина. Не будет Черниговским места на земле и чести, пока на одной с ними планете дышит воздухом тот, кто будет им упреком до белых седин.

И Федор боялся, что Максим этого не понимает — и что самое худшее, так и не поймет, если первый же залп приведет его к успеху. Ведь он посчитает, что в запасе у него останется и второй, и третий удар, и бесконечная сеть железных дорог, способная доставить носители в любую точку страны — а значит рано или поздно даже самый сильный враг позабудет о своих амбициях и побежит.

Если бы Федору дали время все это объяснить — он бы постарался унять дрожь в руках и поведать, что ранг "виртуоза" — очень, очень разный. И если этого князя, который уже почти потерял честь, связавшись с раскрытым похищением и тайной тюрьмой, пренебрежением сыном и разорением фамилии, способен уничтожить зачарованный снаряд… То в мире существуют такие монстры, что убьют Максима, который в один момент слишком поверит в абсолютное оружие. Монстры — не столь сильные, сколько хитрые и способные переждать падение стали и огня на землю, мгновенно переместившись в безопасное место…

Что ему было делать за сотни метров от схватки, когда невозможно дозваться, ухватить за руку и умолять прекратить, попросив поверить на слово, что должные объяснения последуют?

Младший брат, который верил Максиму, после залпа установок уже не мог переубедить жившего в Федоре старшего аристократа, что где-то тут рядом есть хитрый и коварный план. Поэтому в нем начал действовать будущий глава семьи, который не обязан и не должен отчитываться, когда надо спасти род. Ему виднее, он знает, как лучше — и он взял на себя всю меру ответственности за свой поступок.

Зато его брат не вступит в лабиринт, расставленный судьбой или злым умыслом — пусть сам разбирается с авторством, но пройдет мимо ловушки. Злость, недовольство и даже ненависть в ответ — приемлемо за жизнь и будущее.

Непопулярные меры, сродни болезненной прививке, что заражает человека малым числом вируса, который организм переборет безболезненно для себя и научится превозмогать. Сегодня этой прививкой будет отнятая из-под носа победа, ощущение бессилия перед чужой мощью — как стимул организму стать сильнее. Федор не позволял пробиться в своей душе метаниям и неуверенности, оставаясь главой семьи и не смея думать иначе.

Побеждают только осторожные, хитрые и осознающие собственные слабые стороны. Максим обязан был почувствовать свою слабость — еще и потому один за другим начали гаснуть его щиты от перегрузки, гораздо быстрее, чем должно, пока не остался предпоследний барьер. Семейные артефакты могли украсть и использовать против создателя — а значит мастер обязан иметь возможность выключить и их.

Сейчас с Максимом ничего не случится — Федор уже был рядом и готов прикрывать. Но в будущем может оказаться так, что брат останется один с полуразряженным артефактом — а значит, уже сейчас обязан осознать, что последним барьером должен быть не камень, а личное могущество. Его развитие уже началось, и не должно быть окончено на дежурной технике для сдачи экзамена на ранг — но это знание ценнее, когда осознано самостоятельно, а не привнесено советом, как бы не уважал человек говорившего. Максим ни с кем не собирался воевать, плетя кружева планов и интриг, уцепиться за нить которую даже Федору было не дано, хоть он и чувствовал напряженную дрожь в воздухе от переплетения линий. Но иногда война приходит вне всякого плана, а второй раз хоронить близкого Федор не желал.

Когда же второй залп ракет снова не убьет Черниговского — Самойлов Максим обязан будет вступить в переговоры. В конце концов, у них есть убедительные доводы для этого — когтистые, относительно свежие и размером с гараж. А если их не хватит, то Федор со свитой может просто прогуляться мимо недобитого "виртуоза", и все претензии за его смерть уйдут в Румынию. Да, его будут за это ругать, но…