Лев Мышык - Ночь святого Кондратия [СИ]

Волосы Зафира заплела в четыре косы, завернув над ушам “баранчики”. Константа навертела свой любимый узел на темени, живо напоминающий Юрию язык пламени. Но выходя из гостиницы, обе скромно набросили на волосы простенькие полупрозрачные покрывала — без следа вышивки.

Первым делом Зафира повела компанию к знакомому златокузнецу; к счастью, Константа это поняла:

— Госпожа! Не к семейному же! Он же вас узнает!

— Ой, — блондинка схватилась за щеки, — я не подумала… А больше я тут никого не знаю…

— Ничего, — пришел на выручку Юрий, — сейчас по вывескам пройдемся. По всем. Ты нас просто в квартал приведи.

— А! — воспряла духом баронская дочь, — тут недалеко совсем. Прямо за углом!

— Ну да, — согласилась Константа, — там же и охрана хорошая.

Подошли к воротам в кирпичной стене, перегородившей узкую улицу. Постучали в неприметную калиточку слева от ворот висячим молотком, натертым до блеска множеством рук.

На стук вышел здоровенный детина в стеганой куртке, широких синих штанах, боевых сапогах с поножами, опоясанный мечом. На петле, на левом запястье детинушки висела внушительная булава.

— О! — сказала Константа, — А булава-то магическая. Видела я, как легким касанием такая с ног роняет. Аж искры летят.

Юрий промолчал, но подумал, что искры могут полететь от удара обычной палкой в руках этакого амбала.

— Что господин и дамы желают? — нейтрально-вежливо спросил привратник.

— Продать рубины, — просто сказал Юрий.

— Вход в квартал — половина серебрянного, — столь же спокойно сообщил детина.

— Пятьдесят медных, — быстро подсчитала Константа. Читать-писать — это господское баловство. А вот считать деньги браконьерская внучка умела не хуже любого.

Юрий вытащил из кармана горсть мелочи, думая не о расходах, а о том, как бы не привлечь к себе лишнего внимания. Страж ворот довольно скоро пересчитал мелочь и отступил с приглашающим жестом.

— Прошу.

Компания проследовала в квартал ювелиров. Улочки за калиткой ничем не отличались от улочек перед калиткой. Такое же мощение, каменные подклети первых ярусов с узенькими окнами-бойницами… Учитывая, что за большинством стен этого квартала находились нешуточные богатства — как в драгоценных изделиях, так и в плате за них — некоторая мрачность застройки никого не удивила. Не мудрствуя лукаво, Юрий постучал в первую же дверь. Дверь открылась.

— Ой, — удивился Дьявол, — А я-то думал, тут все на замках да под стражей.

— И на замках и под стражей, — отозвался хозяин, благообразный старичок-боровичок. — Да только день торговый. А как же я кому продам что, если ко мне не войти?

Гости осмотрелись. Небольшое помещение было обтянуто черным бархатом. Маленькие светильники в сводах создавали полную иллюзию зведного неба. По стенам, на полочках и консолях, лежали гривны, ожерелья, браслеты, вот тяжелая пряжка с синими камнями… Можно было рассматривать бесконечно, и Юрий сам не заметил, как пошел на третий круг. Зафира восищенно ахала. И даже практичная Константа шумно вздохнула несколько раз. Дьявол увидел диадему, украшенную цветами из жемчуга и розовой эмали, которая на огненно-каштановых кудрях Константы смотрелась бы лучше некуда.

И вспомнил, зачем пришли.

— Сударь… — Дьявол замялся, не зная, как начать разговор. Достал из кошеля приготовленный одинокий рубин. Глаза старичка вспыхнули не хуже светильников под сводом:

— Как! Западные копи! С них уже лет тридцать ничего не приходило! — дед прикусил язык, спохватившись, что теперь-то сбить цену не получится. Юрий постарался удержать облегченный вздох: камни могли оказаться и фальшивыми.

На волне радости от удачной сделки Дьявол решил порадовать и спутниц. Константе без размышлений купил ту самую диадему с цветами; но надо было что-то и Зафире… Тут вспомнил про тяжелую пряжку для пояса, ценой побольше — но диадема все-таки была красивее.

Закончив торг, Юрий живо выдернул девушек из жаркого покойчика, чтобы те не соблазнились чем-нибудь еще.

— Жадина, — простонала Зафира.

— Девочка, — Юрий вытер лоб, — это же только первая лавка…

Константа посмотрела на него с неподдельным уважением.

И компания пошла по кварталу. Двадцать лавок они, разумеется, не одолели. Но камней пять-шесть уже пристроили с немалой выгодой. И в очередной лавке удивила их не работа и не украшение самого покоя — удивила хозяйка.

— Погиб муж, — ответила она на незаданный вопрос. — Песчаные. Три года как. Отец давно умер. Вот и… Управляюсь.

Здесь было больше изящной посуды, чем украшений. Не сговариваясь, путники купили походный набор из серебра с альмандинами: небольшой чайничек и три совсем уж маленькие чашечки.

— Миленько! — сказала Зафира. А Константа фыркнула:

— Это вам не ежиков таскать. Уроните… — многозначительно качнула пышными плечами. — Мало не покажется!

Впрочем, Юрий и сам бы пожалел терять в траве такую красоту. Все как-то сразу поняли, что день удался, и можно с чувством выполненного долга идти спать.

Ночью путешественников никто не потревожил. За завтраком было решено выступить на поиск пони. Желательно двух. И тележки.

— С навесом, — прибавила Константа.

На этот раз идти пришлось далеко — конские ряды располагались за рекой. Снова спустились к мосту, подивившись его многосложности, вычурности каменных деталей, богатству товаров, густоте толпы… Несмотря на ранний час, приходилось проталкиваться.

— Кошельки держите, — прошипела Константа. Зафира отмахнулась:

— Я уже все потратила.

— Полсотни монет! — Константа округлила глаза в священном ужасе. Зафира ее просто не поняла. Юрий тихонько вздохнул. Рубины, конечно, стоили изрядно. Но если тратить по полсотни в день — никаких алмазов не хватит, не то, что рубинов.

К рынку подошли уже, когда уже поднялось солнце, но самая жара еще не началась. Зафира запищала, что за эту дурацкую длинную дорогу она успела загореть! А она же не селянка какая-нибудь, чтобы смуглой кожей пугать людей!

Константа даже поморщилась. Но тут, наконец, открылся ряд с маленькими кониками — и все беды были позабыты в момент. Зафира кинулась к фыркающим и топочущим коняшкам, готовая обнять и затискать их всех — даже без оптовой скидки, которую тотчас предложил ошеломленный продавец.

Константа решительно отодвинула баронскую дочь и приступила к осмотру. Прогладив буквально каждую шерстинку на приглянувшемся белом, проверила: не перемотан ли корень хвоста, чтобы стоять гордо задранным. И нет ли в известном отверстии под хвостом — соломинки, через каковую ушлые барышники коня надувают. Чтобы выглядел сытым, гладким и торчащими ребрами не отпугивал. Пощупала бабки, поставила копыто на ладонь: достаточной ли оно ширины, чтобы пони уставал не слишком быстро? Вытерла руки соломенным жгутом и проверила зубы: у старых коней зубы стерты, и это сразу видно.