Лев Мышык - Ночь святого Кондратия [СИ]

— Давайте уже целуйтесь!

— Да поедем, а то скоро солнце сядет, — озабоченно произнес коновод, заглянувший в дверь из любопытства.

Ну что, поцеловались. И до вечера Зафира плыла, как в тумане. Грех вспоминать, но от Дьявола, оказывается, и толк был: целоваться научил.

Затем все взгромоздились на чуточку отдохнувших коней, вернулись на проезжий тракт, по которому и поскакали к Третевалю. Лес остался правее и далеко, на самом краю окоема. Спустился густой южный мрак; над головами повисли громадные звезды — это было даже лучше, чем в романах!

Дорога бежала пыльным сухим плоскогорьем; вокруг шуршали ласточки, падая в норки на глиняных откосах и тотчас же взлетая из них к звездам. Или это были летучие мыши? Для ласточек самое время закат, после для них уже поздновато. А вот у мышей самая охота… Но Зафира даже не стала прикрывать волосы ладонью: ее защитник был рядом и она ничего не боялась. Конь двигался шагом, седло раскачивалось в четком ритме — видимо, дорога была прочнее и тверже глины. Девушка поймала себя на том, что слышит копыта только одного коня — и тут же поняла, что на самом деле все кони ступают согласованно, одновременно. Как будто их специально учили! С другой стороны, если это личная дружина графа, его копье — не в смысле пика, а в смысле отряд — то ничего удивительного. Лучшие воины везде чем-то да выделяются. Эти вот — коней выучили ходить в ногу. А у батюшки зато стрелки — белку в глаз снимут со ста шагов, по ночному лесу пройдут, как по ровному. Внезапно девушка поняла, что скучает по отцу, и что будет рада его снова увидеть. Небось, при муже ее ремнем драть не посмеет!

Плывущая в мечтах Зафира не сообразила, отчего кавалькада вдруг остановилась.

Между тем воины встревожились — а Дебиан, с подобающим почетом пересадив Зафиру на седло лошади оруженосца, сейчас сосредоточенно облачался к бою. Пафнутий, выехав холм слева от дороги, всматривался вперед — туда, где уже мерцали огни Третеваля. Забеспокоившись тоже, Зафира подогнала смирную лошадку ближе к моржу и, привстав на стременах (хорошо, что путешествуя в караване, научилась носить штаны под платье), увидела впереди на стенах крепости до боли знакомое мельтешение огоньков. Крепость Рысков в осаде Песчаных со стороны выглядела точно так же!

— Песчаные, — кивнул Пафнутий. И кто-то из воинов, подавив ругательство, выплюнул:

— Вот без кого мы точно не скучали.

Подъехал и граф, долго смотрел вперед. Дорога там спускалась в обширную плодоносную долину, над которой властвовал Третеваль, и которая кормила весь город.

— И принесло же их сволочей, к урожаю…

— А много их, много. Вся долина в панцирях.

Зафира посмотрела тоже. Почти как с того столба: песчаный слабо-слабо светились в темноте, переползая с места на место. Испугаться она пока что не успела: и далеко было до врага, и волна счастья, накрывшаяя ее с утренним спасением, не спадала.

— Хрен мы теперь дожынки отпразднуем, — буркнул Пафнутий. — Как бы зерно зимой покупать не пришлось.

— Это если только у нас так. А если везде?

— Надо в крепость. Там почтовые голуби, там новости.

— Сквозь этих? Мало нас!

— А вызвать подмогу из крепости?

— Да стопчут их и вся недолга.

— По панцирям проскакать, — хмыкнул невидимый в темноте воин.

— Не выйдет, мы в броне, кони в броне…

И тут подъехал уже снаряженный Дебиан. Звезды отражались в полированных наплечниках. Рыцарь поднял забрало, щелкнул фиксатором и снова всех спас:

— Дождемся грозы, они от ливня попрячутся. И спокойно проедем.

— Точно! — Пафнутий от радости гулко стукнул кулаком по закованной груди:

— Гроза обязательно будет! Сегодня же ночь святой Беос!

Юрий с Шарлоттой, выбравшись из убежища (Шарлотта, как местная, нашла им удачное логово в одной из многочисленных кладовых недалеко от кухни), стояли теперь в просторном, круглом замковом дворе, вымощенном знакомой шестиугольной плиткой — как площадь перед воротами.

Близилась ночь святой Беос: заметно смеркалось. Шумел ветер, и — совершенно неожиданно для жаркого, пыльного Третеваля — пахло влагой.

— Точно будет гроза… — пробормотал Юрий. И уточнил в сотый раз:

— А тут точно стражников нет?

Шарлотта вздохнула:

— Да чем ты меня слушал! И не положено в ночь святой Беос стоять в проклятом кругу, и, сказать по совести, опасаются. Ведь были случаи, пропадали люди. То стражник от большой лихости приказ нарушит. То мальчишка-паж или оруженосец от юной дури на подвиг кинется… Так никто и не вернулся.

Упали первые капли.

— Вот, — сказала Шарлотта, — так дураки и закончились. Тут уже Юрий фыркнул:

— Дураки вечны.

— Ой…

Шестиугольные плиты мощения засветились — сперва слабо, по швам, легким туманом цвета разлитого молока. Потом туман затянул весь двор, не поднимаясь, однако, выше щиколотки. Над головой торжественно и страшно ударил гром — а потом зашумело, забили струи ливня по крышам, смешались с колдовским туманом.

Девушка вцепилась Юрию в пояс и еще раз ойкнула. Посреди закрытого колодца замкового двора гул воды в каменных водостоках казался ревом неизвестных чудовищ. Потоки хлынули из разверстых пастей в окончаниях труб, и вода живо превзошла уровень белого тумана, подбираясь к тому возвышению, где стояли Дьявол и «кошка».

Юрий вздохнул, не особо стремясь выйти из-под навеса в ливень.

— Ну, и зачем нам туда?! — перекрикивая грозу, Шарлотта потянула Дьявола подальше от края.

— Долго объяснять! — заорал в ответ Юрий, выждав мгновение относительной тишины. — Да тут и не слышно ничего! Пошли со мной, сама все увидишь!

Тут в двух шагах направо распахнулась дверь под лестницей — скрип и удар створки сожрал гром. В полыхнувшей молнии, отразившейся в озере под ногами и в затканных каплями стенах двора, Юрий не разглядел ничего. Пока появившийся из двери человек не подступил вплотную.

И не замахнулся такой знакомой сковородой:

— Я тоже кое-что сейчас увижу! Своими глазами!

Шарлотта в ужасе спряталась за спину Юрия — а тот от резкого толчка в пояс поскользнулся и поехал, ерзая по ступеням, исчезая в колдовском тумане ногами вперед. «Кошка» ахнула, отступая от страшной сковородки — и тоже уселась в самый туман. Ну, а Константа один раз уже там была — так что, аккуратно подобрав юбки и взяв наперевес верную сковородку, шагнула в белую пену вполне решительно.

Первым в дьявольской пещере оказался ее хозяин. Костюм спас его от ушиба копчика, так что мужчина резво вскочил на ноги, встряхнулся. Прекрасно зная дорогу, Юрий добежал до лифта и скрылся за бронедверью почти в тот же миг, как в ангар вывалилась «кошка». Та поднялась, ощупывая побитые ягодицы, осматриваясь и ругаясь сквозь зубы. Пока Шарлотта изумлялась застывшим в стазисе гостям чертовой пещеры, почти за ее спиной материализовалась Константа — «кошка» едва успела увернуться от сковородки.