Кристина Юраш - Венец безбрачия

— Кушай и не расстраивайся, наказание мое! У меня еще есть!

— Не нужна мне твоя конфета! — возмутилась я, отодвигая от себя подальше чужую руку. — Вы у меня знаете сколько крови выпили? Больше, чем все комары в моей жизни, вместе взятые!

Демон исчез, положив мне на стол акты и конфету, а я внимательно следила за часами. С каждой секундой сердце екало и нервничало. Стрелки неумолимо ползли к полуночи, отмеряя последние секунды моего одиночества.

Ровно в полночь я встала, закрыла глаза, глубоко вздохнула и открыла дверь в коридор, в котором стоял высокий, бледный и очень красивый мужчина с черными волосами, украшенными шелковой лентой.

— Я вас приветствую, миледи, — прошептал он, глядя на меня горящими в темноте алыми глазами.

Я стояла и в полумраке смотрела на этого аристократичного и вполне респектабельного красавца средних лет, чьи благородные виски уже слегка посеребрила седина. Он одарил меня тягучим взглядом вишневых глаз, откинул жгучую прядь волос, демонстрируя свой профиль, достойный старинного портрета в вызолоченной раме. Моя рука тянулась к выключателю, дабы в полной мере насладиться присланной мне красотой. Седовласый граф со взглядом «О, времена! О, нравы!» мне крайне импонировал. Я даже представила на секундочку, как мы будем украшать семейный портрет.

— Миледи, вы просто сразили меня наповал, — томно прошептал красавец, лаская меня взглядом. — Такой изумительной красоты я не видел никогда… Ах, как у вас тут уютно. Сыро, темно и…

Я включила свет, чтобы получше рассмотреть моего гостя. В этот момент раздался такой визг, словно в женскую раздевалку по фитнесу заглянул сантехник с наивным вопросом: «Кому тут трубы прочистить?» Визг перерос в шипение, жених съежился до размера чего-то маленького и черного. И это маленькое и черное метнулось в сторону моего шкафа и юркнуло в щель приоткрытой створки. Я стояла в коридоре подозрительно глядя на шкаф. Ой, зря… В шкафу раздался шелест, что-то оборвалось, а через секунду раздались грохот рухнувшей полки и крик! Какая боль, какая боль, утюг и моль: пять — ноль! Там же придерживать надо, когда трогаешь верхнюю полку!

Из шкафа вывалился тот самый, очень респектабельный джентльмен с моим бюстгальтером на голове и ужасом в глазах!

— Свет! — заверещал он таким голосом, каким может кричать «Насилуют!» девственница из пуританской семьи при виде фотографии любого мужика с полуголым торсом.

Обычно душераздирающие крики «Свет!» раздавались в тот момент, когда, проходя мимо санузла с включенным светом, ты рефлекторно вспоминаешь об экономии, матушке-природе, экологии, а заодно решаешь проверить, есть ли там кто живой или нет?

Лампочка пошла трещинами, дрогнула и осыпалась на пол, погружая коридор в зловещий полумрак.

— Только свечи, — тут же взглянул на меня бледный жених, скорбно поджав аристократические губы. — Никакого света и солнца! Ты ведь знаешь, кто я? Я — Альфонсо Альбрехт Амадей Альваро Вацлав Звентибальд! Герцог, в жилах которого течет королевская кровь! Никакого почтения!

Я так понимаю, что родители недолго думали, как назвать сыночка, а в последний момент быстренько открыли справочник мужских имен. «Вацлав?» — спрашивает счастливый отец, глядя на роженицу. «Со-ОЙ! — дет!» — стонала мать будущего наследника. «Вильгельм?» — вопрошал автор шедевра. «Не-а-А! Бана-а-А! — ально! Да-А! — альше!» — тужилась роженица, пока задумчивый отец вычеркивал очередное непонравившееся имя и листал справочник дальше.

Жених подошел ко мне, сразу приосанился, как бы пытаясь сгладить первое впечатление.

— Свечи — это так романтично, — прошептал он, беря меня за руку. — Ужин при свечах… Где здесь столовая? Скажите слугам, миледи, чтобы не тревожили нас!

О! Слуги нас не потревожат! Они у меня тихие, незаметные, я бы даже сказала — невидимые. Так что с ними никаких проблем. Нет слуг — нет проблем.

Я открыла дверь на кухню, глядя, как жених подозрительно смотрит на лампочку. Через секунду она раскрошилась и осыпалась на пол.

— Я хочу видеть ваш самый лучший туалет! — с томным придыханием прошептал гость, покрывая мою руку учтиво-страстными поцелуями.

Вообще-то он у меня один. В конкурсе «Самый лучший» он плетется где-то в хвосте. Если раньше мы просто отставали от лидеров, то после тритона и принца нас опережает бесплатный и универсальный привокзальный туалет на станции Шепетовка после нашествия банды батьки Махно. Мы дышим в седельце туалету в пионерском лагере «Клубничка» с пропускной способностью пятьсот пионеров в день. Двухочковое заброшенное счастье в местном переходе тоже слегка нас опережает, но мы не сливаемся с гонки, все еще на что-то претендуя.

— Туалет там! — ответила я в надежде, что этот жених, в отличие от принца, к нему приучен.

— Почему вы еще не в нем? — страстно прошептал гость, прижимая меня к себе и глядя на меня сквозь полуприкрытые веки. Мне очень хотелось от него отмахнуться.

— Да как-то пока не хочется, — устало вздохнула я. Мозги совсем отказывались работать.

— А ради меня? — шептал жених, поглаживая мою шею холодными пальцами и заглядывая в глаза с такой мольбой, что мне становилось неловко. Нет, ну ради такого случая я, возможно, и попробую. О результатах отчитываться обязательно?

— Я так хочу увидеть вас в нем. Просто страсть как хочу, — его голос словно обволакивал меня. — Я представляю, как вы будете в нем смотреться… Вы будете в нем так прекрасны, так милы, так очаровательны.

Я тоже представляю! Я с телефоном, восседающая Снежной королевой на белоснежном троне и дочитывающая последние новости, казнящая и милующая бегущих от соседей тараканов-мигрантов, буду смотреться воистину благородно! В последнее время я — прямо начальник миграционной службы, ибо почти все нелегалы проходят через мою тапку. Получают пожизненную визу.

— Вы точно хотите это видеть? — убитым голосом осведомилась я, понимая, что мужик, пристально следящий за процессом моего пищеварения, стоящий в почетном карауле надо мной в момент вынужденного уединения, аплодирующий результатам и наслаждающийся картинкой, мне еще не попадался. «Давай, милая! Давай! Поднажми! У тебя все получится!» — прямо болеет он за мой пищеварительный тракт, стоя над душой в ответственный момент.