Кристина Юраш - Венец безбрачия

— Ты говоришь слишком много лишнего. И задаешь глупые вопросы, — усмехнулся некромант, проводя рукой по моей щеке, поглядывая на веревки. — Я вижу, что тебе это нравится… Я еще не встречал ни одной девушки из твоего мира, которой бы не нравилось это…

— То есть как это? — удивилась я, подозрительно глядя на жениха, у которого уже был опыт вступления в контакт с представительницами иных миров. Взгляд свидетельствовал, что контакт носил дипломатично-эротический характер. Спасибо, девочки! А я-то думала, что вы там учитесь!

— Ты хочешь сказать, что в нашем мире все такие? — обиделась я, вспоминая свои университетские годы бесконечной зубрежки.

— Почему бы и нет… — пожал плечами некромант, свято веря, что в нашем мире диплом получают исключительно за особые заслуги перед ректором. — В Академии дракона у меня была одна девочка в гареме из этого мира. Из-за нее меня уволили. Забеременела. В Королевской Академии тоже была девочка из этого мира… Вот стерва была… Не вылезала из моего кабинета. Сама за мной бегала. А в Академии полукровок…

Некромант внезапно помрачнел.

— Попалась одна красавица, — надменно заметил жених. Взгляд у него стал нехорошим. — Я специально изображал равнодушие, чтобы она позлилась. Она бегала за мной, а потом… Потом она стала моей… Но вот тут незадача. Недавно выяснилось, что она помолвлена с оборотнем и он узнал о ее похождениях. И очень разозлился. Так что теперь мне ну никак нельзя возвращаться обратно. Этот блохастый ревнивец приперся в Академию выяснять отношения. Нет, ну я все понимаю, но с нее же не убыло? Тем более она сама напрашивалась! Я при чем? Но попробуй объяснить это оборотню!

— То есть на тебя охотится блохастый жених девушки, которую ты соблазнил? — осведомилась я. Так вот как Достоевскому пришла в голову идея книги «Идиот». Поскольку основная книга была уже написана, а я на литературную премию не претендовала, то ограничилась лишь понимающей улыбкой.

Люблю мужчин, которые щедро делятся воспоминаниями о бывших. В этот момент чувствуешь себя тем самым Арлекино, которым «заполняют перерыв». Все бывшие по умолчанию лучше, чем ты. Все бывшие по умолчанию любимы больше тебя. По всем бывшим он страдал, страдает и будет страдать… И прямо сейчас всех бывших щедро размазывают по моей женской самооценке.

Ректор, исходя из биографии, держал всю Академию в страхе. Хотя иногда буква «с» в слове «страх» была явно лишней. Через полчаса я понимала, что передо мной опытный мужчина, а вот уже через час пришло осознание, что в Академиях стоял не только учебный процесс и вопрос, кто еще не спал с ректором, но и сам ректор. Частично. В его кабинете лучше было ничего не ронять, чтобы лишний раз не наклоняться. Спиной к нему тоже лучше не поворачиваться. А про разговоры, кроме «Здравствуйте, уважаемый ректор», вообще лучше не думать. Зато я теперь знаю, что у него есть любимая игра «Закрой глаза и открой рот», которая иногда перерастала в «Закрой рот и открой глаза», ибо опыт научил ректора конспирации, а не контрацепции.

— И когда это в Академии учиться успевали? — поинтересовалась я, мысленно готовя жалобу в местное министерство образования. Я представила, как он идет по коридору, а все прекрасно знают, сколько сантиметров насчитывает его указка. И не просто на глаз определили, тихонько хихикая в кулачок, а опытным путем проверили и перепроверили. «У тебя с ректором сколько раз было?» — шушукаются на переменках девочки. «Два раза!» — вздыхает одна. «Недолюбливает он тебя!» — качают головами «долюбленные».

— Я что, зря ректором устраивался? — усмехнулся некромант, разводя руками. Повествование о победах на сексуальном поприще продолжалось, а я с удивлением обнаружила, что палочка не всегда стреляла вхолостую и где-то есть заклинание «Ректорус эректорус!», которое перерастало в две волшебные полоски в аттестатах учениц. Складывалось впечатление, что где-то по магическому, мне неведомому миру местные паспортистки задолбались регистрировать Энивальдовичей и Энивальдовных. «Что, опять? — вздыхали они, выучив отчество наизусть. — Да когда же он успевает?» «Он телепортироваться умеет!» — радостно сообщали счастливые выпускницы. Как это еще ревнивый гарем не запинал ногами самоуверенного султана, ума не приложу!

— Знаешь, крошка, — усмехнулся некромант, глядя на меня холодным и надменным взглядом. — Я понимаю, что ты упираешься, пытаешься корчить из себя недотрогу, но я знаю, что ты сама ко мне придешь… Я даже прикасаться к тебе не буду.

Я с уважением посмотрела на мужика, который внес такую значимую демографическую лепту. Максимум, что я ему дам, так это премию «Отец-герой» и пущу с миром по миру, орать под балконами любого роддома «Ну как?» и слышать стройный хор девичьих голосов, наперебой перечисляющих результаты прошедшей сессии.

— Ты сама ко мне приползешь, — на меня смотрели равнодушные серые глаза, пока я прикидывала, что меня уже считают змеей подколодной. Веревки с рук и ног спали. — Будешь умолять взять тебя…

— Куда? — мрачно уточнила я, понимая, что кто-то уже доползался до ползунков.

— Будешь умолять меня… — самодовольно разглагольствовал некромант, явно представляя себя обладателем премии имени меня.

Предложение было настолько интересным и заманчивым, что я протяжно зевнула. В этот момент на меня посмотрели так, что срочно потребовался котенок, который сходит за меня на ковер к ректору.

Еще разок протяжно зевнув, как бы вежливо подчеркивая, что мне безумно интересно, я поплелась спать.

— И чтобы я тебя не видел в моем кабинете без приглашения! — заявил вдогонку жених.

— Слышь, ректор, — сонно заметила я, показывая рукой на туалет. — Вот единственный кабинет, который сдается в аренду. В краткосрочную. Это мой дом. И я хожу там, где хочу.

Повалившись на подушку, я провалилась в глубины тревожного сна. Если раньше Мендельсон казался мне вполне неплохим композитором, то сейчас я начинала склоняться к Шопену. Среди мутного марева отрывочных сюжетов сквозила одинокая мысль — дочь здравого смысла: «Старой девой быть не так уж и плохо!» От котиков урон намного меньше, и в туалет нет мучительной очереди. Это с одной стороны, а с другой… Никто не принесет тебе завтрак в постель, ты никогда не уснешь на чужом плече, тебя никогда не согреют в объятиях. Пока я во сне высчитывала оптимальное количество котов, необходимых для замены одного мужчины в доме по количеству вырабатываемых любви и ласки, наступило сонное утро. Разлепив глаза и мучимая жаждой, я услышала шум на кухне.

На моем столе на разделочной доске лежали курица и свиные ножки, купленные по уценке. Рядом лежал нож. Сердце слегка напряглось. Что-то в глубине души даже слегка расцвело. Некромант готовит завтрак. Это что-то новенькое!