Артур Прядильщик - Спокойное течение жизни [СИ]

Пришлось, сжав зубы, прикоснуться к отложенным накоплениям. Минус три с половиной тысячи! И минус триста рублей — на вышивку герба Университета на одном пиджаке и на двух (!) рубашках. Полтора месяца без сладкого и университетских обедов… если не удастся в ближайшее время найти подработку.

Все зло от женщин! Ну, вот зачем мне ДВЕ рубашки взамен порванной ОДНОЙ? Не знаете? А я скажу! Потому что они ОБЕ мне идут, и Дашенька не смогла остановить выбор на какой-то одной!

Но костюм был хорош! Потратить целых три тысячи ("Всего! Всего три тысячи!" — не согласилась Даша, уплетая кремовое пирожное) — и выглядеть при этом в СТАНДАРТНОЙ студенческой форме на сто тысяч!

А после этого Даша не остановилась и затащила меня в кафе (вообще-то затащить она меня хотела в ресторан, но тут уж я уперся, а у нас разные весовые категории… даже с учетом ее несомненных достоинств ), чтобы обсудить наши взгляды на дизайн современной одежды.

Ну, да… сейчас-то рассуждать легко, а вы попробуйте проигнорировать голодные глаза красавицы, рассматривающей тортики и пироженки на витрине, и время от времени кидающей жалостливо-укоризненные взгляды на вас… А должно быть наоборот! Во всяком случае — что касается голодного взгляда…

И шоколадку за "эфирный анальгин" я ей все-таки сильно должен — пока она была рядом, порезы, ссадины и ушибы не доставляли неудобств.

И в эмоциях… такое впечатление, что девчонка на какие-то аттракционы попала! И радуется каждому из них, на который удается "раскрутить" экономных родителей!

А еще, все зло — от кредитных карточек: величина суммы, покидающая ваш виртуальный карман, СОВЕРШЕННО не ощущается!!!

Итого — минус пять тысяч семьсот! Пять семьсот!!! Зла на этих женщин не хватает!

— … и, кстати, вы что-то говорили о неполной терапии, господин Радович! — Даша, уже вставшая из-за столика, поворачивается боком, потягивается сытой кошкой (о, Всесильный Сварог!) и хитро смотрит на меня…

Должна же от эмпатии быть какая-то ЛИЧНАЯ польза, верно? Осторожно притягиваю девушку за талию к себе (так, чтобы в случае чего и по рукам успела дать, и пощечину влепить, и поставить на место нахала-немага, возомнившего о себе… кто этих женщин разберет?). Она закидывает руки на плечи, обвивает шею, прижимается всем телом и впивается в губы… или я впиваюсь…

Слышатся одобрительные присвистывания и реплики посетителей кафе… Кто-то особо веселый (или уже принявший в середине дня "на грудь") начинает считать:

— Раз! Два!…

— … Шестнадцать! — Досчитывает кафе хором…

Женщины… как же без них плохо, и как же с ними хорошо! Кружится голова, сердце стучит… И я впервые вынужден признать — пошив костюма идеален для того, чтобы скрывать нормальную реакцию мужского организма на красивую женщину.

— Жаль, что я не услышала предложения, перед которым не смогла бы устоять, господин Радович! — Деланно-огорченно вздыхает раскрасневшаяся и чуть задыхающаяся Прокопович, поправляя стоячий воротничок моего сюртука.

И в ожидании косится на меня… Эх, если б не эмпатия!

— Увы, Дашенька, но я буду тверд в своем решении, как настоящий… (ай-яй-яй, тут нет слова "рыцарь"!) учтивый и воспитанный человек, который не позволит прекрасной даме пойти на поводу у эмоций… пусть в будущем дама сможет принять взвешенное и осмысленное решение… позже, когда эмоции улягутся…

Немного путано и коряво, но мысли у меня сейчас находятся совсем не в голове, так что и этот экспромт — достижение!

Я, действительно, уже почти жалею о том, что "не обратил" внимания на Дашин намек "продолжить анестезирующую терапию дома". И, наверно, плюнул бы на непрезентабельность обшарпанного номера в обшарпанной гостинице, но усталость в эмоциях Даши и сжавшиеся в точку (даже в полумраке кафе) зрачки…

Нет-нет… возьми себя в руки, старик!

— Кроме того, Дашенька, даже ваше великолепное владение лицом не может скрыть некоторой усталости… Позвольте, я провожу вас к Университету… Если не ошибаюсь, непрерывная "анестезия" в течение четырех часов — это норматив на Кандидата в мастера.

В эмоциях — благодарность, смущение, приязнь… Ай, да я! Весь из себя благородный… А о том, что секс с женщиной, падающей с ног от усталости — это почти изнасилование — упоминать не будем, пусть образ "рыцаря" (о которых тут знать не знают) останется незапятнанным.

А еще в эмоциях девушки — сожаление и досада… Зачем же тебе это было надо, Дашенька?

— К лешему Университет! — Бодрится она. — Доведи до метро, Олег! И… можно…? Ну…

— Конечно!

Даша вздохнула:

— Тогда, приготовься — сейчас будет больно.

Заныло, защипало, заболело. Тело будто одеревенело. Будто вместо тонкой ткани костюма на мне — грубые автомобильные покрышки. Зимние. С шипами.

— Дашенька — ты настоящая волшебница! Почти не болит!

— Спасибо, Олег! Ты настоящий гвардеец! (Точно, вот чем можно было "рыцаря" заменить!) Но в следующий раз, — Пальчик ласково проводит по моей щеке, губам… Даже несмотря на просыпающуюся боль — приятно. Млею. — Когда будешь это говорить, надевай солнцезащитные очки, чтобы не было видно ТВОИХ зрачков.

Тихий субботний вечер — птички, шум листвы, цвета заката и прочие красивости.

Один из средних тренировочных полигонов семьи Ковыль. Тренирующиеся, разбившись на пары, тройки и даже одну четверку, ведут учебные поединки на площади в два гектара.

Сейчас Илья Ковыль пытался пробить защиту своего спарринг-партнера. Тщетно. Мелкие капельки пота на лице и мощное дыхание с прорывающимся присвистом говорили о сильной усталости.

Его противником… точнее, противницей — была рыжеволосая миниатюрная женщина лет сорока. Обтягивающий костюм демонстрировал великолепную тренированную фигуру, которую даже слепой (особенно, если задействует руки… и останется после этого жив) не назвал бы телом девочки-подростка.

— Ты весь блестишь, Илья! Случилось что-то хорошее? — Женщина говорила безо всякого напряжения в голосе.

Она с интересом следила за усилиями Ильи, время от времени контратакуя, когда, по ее мнению, тот забывал о защите. Чтоб не расслаблялся. Так что ответить на вопрос Илье было непросто. Но он попытался, выдавая короткими рублеными фразами:

— Ваш совет, Анна Валерьевна! Ха! Должен поблагодарить! Пригласил бы на ужин. Исключительно из благодарности. Ай! Но будет выглядеть, — Он упал на землю, пропуская над головой что-то… неприятное, и тут же, пошатываясь, вскочил в стойку. — Двусмысленно… Особенно, в глазах Дмитрия Саныча…

Илья этого не видел, но единственная на полигоне спарринг-четверка (втроем против одного… одной) прекратила поединок… так же он не видел "Воздушных Стеблей", незримо увеличивших количество слушателей на четыре персоны.