Кристина Юраш - Венец Безбрачия, или А можно всех посмотреть?

Снился мне чудесный сон, как будто в полной темноте меня нежно целуют, слегка приоткрывая мои губы и страстно обжигая прерывистым дыханием. Нежные руки прикасаются ко мне, вызывая мурашки по коже от каждого прикосновения. По щекам текли слезы, которые осторожно стирали теплые пальцы, словно уговаривая меня больше не плакать. Я соглашалась, понимая, что плакать уже нет смысла, но по щеке снова катилась холодная слеза, которую ловили теплым поцелуем, успокаивая меня со всей нежностью, которой мне так не хватало.

Я чувствовала, как ко мне прижимаются щекой, приподнимая скользящим движением по моим ногам подол халата. На моем колене запечатлели поцелуй, заставивший меня свернуться клубочком. Я понимаю, что это – всего лишь сон, поэтому не хочу, чтобы он заканчивался. Мне нужна эта нежность, о которой никто никогда не узнает. Тайна, которая растает с первым солнечным лучом. Моему плечу дарили поцелуи, заставляя ненадолго забыть о моей боли.

– Что ж ты делаешь? – шептала я во сне, чувствуя, как слезы снова и снова катятся из моих глаз.

Сон стал приобретать краски, расцветая изысканными шелками и трепетными свечами, которые освещали теплым светом роскошное ложе, имеющее мало общего со старой двуспальной кроватью, собранной из двух односпальных. Вместо моих простыней в ляповатый цветочек тело ласкали мягкие шелка. На столике стоял натюрморт, достойный кисти великого художника. Спелый виноград сочился сладким соком, огромные аппетитные персики, которые продаются с комплиментами от продавца, не умеющего ни склонять слова, ни девушку к сожительству, манили мой авитаминозный организм вкусить свежую порцию витаминов.

Нет, мне в жизни снилось много приятных снов. Почему-то их периодичность их иногда совпадала с моими опозданиями на работу, но это был особенный сон, такой уютный и теплый, наполненный нежностью и любовью.

В комнате никого не было, а я чувствовала, как меня снова обнимают, нежно, словно порывом ветра, укладывают в постель, даря невидимые и сладкие поцелуи. Время тянулось медленно, словно мед, струящийся с ложки, дурманящий запах благовоний кружил голову, опьянял и не давал вздохнуть. Невидимая прелюдия собиралась перерасти в нечто большее, как вдруг… раздался такой грохот, словно на меня обвалился потолок. Я встрепенулась, чувствуя, что поцелуи прекратились. Послышался топот копыт и мычание.

Интересный поворот сюжета! Это только у меня во сне посреди постельной сцены появляется буренка? Или это намек, что пора брать быка за рога?

– Ыыыы! Ыыыы! – где-то мучилась бедная коровка, внезапно решившая, что эротический сон – это то самое место, в котором она непременно должна быть главной героиней. – Ыыыыы!

Дверь распахнулась, свечи погасли, я дернулась, чувствуя, что отталкиваю кого-то вполне телесного и слегка возмущенного моим внезапным порывом.

Я бросилась к включателю, пытаясь на ходу завернуться в простыню, включила свет и увидела интереснейшую картину. Посреди комнаты стоял кентавр с лампочкой во рту, издавая такие звуки, что все коровы тихо помирали от зависти, а одинокий бык с надеждой посмотрел в нашу сторону, радостно сообщив, что нашел свою невесту. На кровати спешно пытался одеться мой новый куратор, бросая на меня странный, задумчивый взгляд, как будто в разгар любовной сцены я шепнула на ушко, что венерических уже не боюсь, ведь твоя зараза к моей заразе вряд ли прилипнет. На моей руке горел странным светом перстень, заставляя щурится и разглядывать с удивлением, проступившие неведомые письмена.

– Ыыыыыы! – с негодованием промычал Бейлис, как бы намекая, что в чужом хозяйстве он уже пригодился, и хочет убраться отсюда подобру – поздорову, переживая за свое, родное.

Вот не могу понять, что его больше огорчило? Лампочка во рту или невеста с другим?

– Ыыыыы! – снова разошелся Бейлис, пуская мыльные пузыри.

– Чего ты пенишься? – усмехнулся новый куратор, бросая злобный взгляд на «А что это вы тут делаете?». – Держи от меня подарок, идиот!

Один щелчок пальцев, а голове страдальца появились вполне себе роскошные оленьи рога, которые чуть не процарапали мне потолок.

– Это тебе маленький подарок, – усмехнулся инкуб, а потом посмотрел на меня, застегивая рубашку. – Ну что ж… Испытание ты прошла! Молодец! Не ожидал!

– Слушай, я – не оргазм, чтобы меня испытывать! И не атомная станция! – возмутилась я, неприязненно глядя на ловеласа и чувствуя, что меня передергивает. – Я хочу прекратить игру! Мне уже надоело! Я согласна на венец безбрачия! Согласна, что от меня мужики будут шарахаться! Никого я не буду выбирать. Хватит! Я устала! Я уже всех посмотрела, и мне никто не нравится.

– Нет, не всех, – заметил инкуб, улыбаясь. – Знаешь, девочка моя, я действительно должен был тебя соблазнить, но, как видишь, ты устояла. Не знаю, каким чудом…

– Ыыыыы! – подало голос чудо природы, ощупывая переизбыток кальция в организме и ужасаясь. Зря он переживает! На рогах поместится даже не венок, а целый лавровый куст!

– Значит, он сделал правильный выбор. Понимаешь, – мой куратор присел на кровать, глядя на меня с уважением, – демоны влюбляются редко, а ценными специалистами в аду не разбрасываются направо и налево. Но раз ты прошла испытание, ты заслужила свое счастье. И следующий жених…

Мое сердце сделало несколько глухих ударов, прежде чем послышался конец фразы.

– … тебя не разочарует, – усмехнулся новый куратор. – Пойдем, олень. Или ты все-таки надумал жениться на этой прекрасной девушке?

– Ыыыы! – кентавр округлил глаза, икнул и показал пальцами на лампочку, а потом растворился в воздухе вместе с инкубом, оставив меня с маленьким огоньком надежды, который вспыхнул теплотой в моей груди.

«Брак у нас бывает часто!»

Женская фабрика иллюзий «Надежда»

Ни что не согревает так, как надежда. Ни один камин, калорифер, батарея, костер, одеяло не сумеет согреть лучше, чем маленький огонек надежды, который зажигается после неосторожного слова и таинственного взгляда. В такой момент кажется, что можно бежать босиком по снегу и не замерзнуть, идти под проливным дождем без зонта и не простудиться, сидеть в холодной квартире и не подхватить воспаление легких… Некоторые мужчины не идут встречать любимую, забывшую зонт и экономят на женских зимних сапогах исключительно потому, что где-то работает фабрика женских иллюзий «Надежда». Она наладила несколько конвейерных линий: «Он изменится! Вот увидите!», «Рожу, и он изменится!», «Любовница – не тот свет! Вернется!», «Жена – не стенка. Подвинется!», «Принц на черном мерседесе обязательно приедет!». Эти линии работают без страйков и перебоев уже много столетий. Раньше они обеспечивали Сену и другие водоемы утопленницами, сейчас тормозят статистику разводов и улучшают демографию.