Ad Astra - Сказание о мертвом драконе [СИ]

Волосы упали на лицо и словно прилипли к нему. Глаза застилала кровь. Где-то недалеко я слышала рев Альда, его неразборчивые мысли, которые он неистово и со страхом пытался послать мне. Я же попыталась шевельнуть рукой. Она погрузилась в трясину лишь больше.

Тяжелая голова. Тяжелое тело. Правая нога начала болеть. Эта боль была такой сильной, что я хотела кричать, но вместо этого из уголков лишь скатывались слезы. Я поняла, как сильно хочу жить дальше. Как не хочу умирать здесь. В болоте. Где меня, возможно, и не найдут…

Послышался взрыв. Кракен взревел так громко, что земля содрогнулась. Рука жестко впилась за мои одежды, вытягивая из трясины. Я судорожно вдохнула больше воздуха. С дрожащими руками Торвальд коснулся моей правой ноги, но когда я заплакала, тут же отдернул их назад. Часть его лица была закрыта засохшей кровью. Сломанное ребро жутко выпирало из порванной одежды. Он не говорил ни слова и также тяжело дышал, лишь свисая над моей ногой. Альд обернулся лишь один раз. Тогда, когда на мои глаза пала чья-то тень. Я повернула голову.

Сунув руки в карманы черного пальто, Зэран с улыбкой смотрел своими черными глазами на меня. После он перевел их на дракона. И злость озарила его худое лицо.

— Видимо, когда я выколол тебе глаз, ты так ничего и не понял… — медленно, почти шипя, произнес Лич, подходя ближе и присаживаясь рядом на корточки. Полы плаща тут же упали в трясину. — Тогда я подарил тебе другой глаз. И ты вновь провалил своё задание. После я вернул тебе твой облик, но ты вновь меня подвел. И так раз за разом… Торвальд, в жизни даром ничего не бывает, — Зэран вдруг улыбнулся и безжалостно надавил пальцем на выпирающее ребро. Дракон зажмурился от боли.

Сквозь шум в ушах пыталась я разобрать слова. Он выколол ему глаз и вставил новый? Вернул облик? Как же болит голова… Только и крутится не дающая покоя мысль — они были знакомы и раньше. Быть может, я все неправильно расценила? Все же сейчас я не способна нормально соображать. Однако же, видя на лице Альда боль, я протянула руку к Личу, схватив того за ботинок. Он опустил на меня свой взгляд.

— Больно? — провел он рукой по моему лицу. И такой холодной была интонация, что я невольно отдернула руку назад. — Конечно, тебе больно. Когда этот мир опустеет, ничто больше не сможет причинить тебе боль, — тут он вновь посмотрел на Торвальда и поднялся.

Я больше не слышала кракена. Пасмурное небо стало походить на врата преисподней, настолько сильно бушевало оно, завиваясь в черно-красные вихри. Не поломанные деревья гнуло к земле под натиском сильного ветра, а воздух будто застыл, вбирая в себя запах мертвечины. Мимо меня с болот шли трупы. С них отваливались ошметки, многие оставляли позади себя кровавый свежий след. Взлетающие в небеса птицы тут же падали замертво на землю, и я поняла, что так и выглядит конец света.

Закусив губу, я приподнялась на локтях. Сердце, которое я еле слышала, вновь начало сильно и больно стучать. Альд тут же подхватил меня за спину, чтобы я не прикладывала никаких сил, но усадить меня на землю не позволил — видимо, перелом ноги был в нескольких местах. Рана сильно обжигала, но не болела. Пускай Лич не умел излечивать, но с болевым порогом он явно что-то сделал. Благодаря этому боль хотя бы не затуманивала мне рассудок.

— Альд, — тихо позвала я напарника. Тот повернул голову без энтузиазма. Он и сам знал, что я спрошу. — Расскажи мне… Прошу.

Дракон попытался шумно выдохнуть, но из-за сломанного ребра тихо зашипел. В небе пророкотал гром. Шедшая мимо толпа мертвецов все не прекращалась…

— Мне около четырехсот лет, — начал он, и я прикрыла глаза, с горечью понимая, что пришедшая в бреду догадка оказалась правдой. — И однажды я уже умер.

Не помню ни времени года, ни даты… Помню лишь, что это было в храме Сильвы. Тогда черных драконов подвергали особому гонению и истребляли как зайцев. За голову черного дракона была назначена круглая награда, поэтому нас с каждым днем было все меньше и меньше… Мы укрывались в храмах. Впервые в жизни, должно быть, молились и верили в иные силы. Но нас никто не слышал. Все так и дохли. Десятки обезглавленных тел мы находили каждый день. И, конечно, настал тот день, когда и наш храм нашли. Нас убили. Умирать действительно больно. Но никто из нас не хотел умирать. Если бы тогда мне вонзили меч в сердце… Наверное, все было бы по-другому. Но лезвие вошло ниже, и я медленно умирал, ожидая, когда мне отрубят голову. Но никто так и не подходил.

Когда в глазах начало темнеть, я увидел его. Лича. Он спросил, хочу ли я жить. Я ответил «Да». Тогда он спросил, буду ли я мстить. И я ответил… «Да». Он оживил меня взамен на жизни тех, кто только что убил всех моих товарищей, но мой дракон стал гнить. Я походил на живого мертвеца, и лишь следовал за Личем, как за хозяином, ведь по одному его желанию мог вновь умереть. Но я был плохим подчиненным. Во мне оставалась жалость. Возможно, даже человечность. Он приказывал убивать тех, кто не был ни в чем невиновен, а я не мог. За что и заплатил своим глазом. Позднее, ради эксперимента, он вставил мне новый. Глаз, что мог видеть скрытое. Не могу сказать, что это было наградой, ведь сотню лет меня терзали жуткие боли, а потом… Он поручил мне новое задание. Сказал, что если я справлюсь, то он вернет мне дракона, оживит и его… Найти новую Сильву. Желание столь же безумное, сколько душераздирающее. Лич тоже страдал, но это делало его лишь безжалостнее.

Я затесался к Родрешу. Подстроил все так, что тот оказался мне должен, и, отсидев в тюрьме, увидел своим глазом ауру, что напоминала Сильву. Тогда я и выбрал в качестве награды учебу в Академии. Так я нашел тебя.

Немного помолчав, Торвальд продолжил:

— Ты не Сильва. Ты не её воплощение. Но ты её потомок. Со стороны отца. Поэтому твоя аура и напоминает её. Поэтому он так отчаянно хватается за тебя. Поэтому мне одновременно жаль и его, и тебя. Ведь он не виноват в том, кем стал. Воскресившая его мать, лишь обрекла сына на вечные страдания. И он их несет. Убийца или жертва? Странно, когда в одном человеке умещаются обе роли.

— Так значит, это ты… привел меня к нему…

— Я оттягивал этот момент до последнего. Говорил, что не нашел, что Сильва в Академии, но неизвестно точно где, но… Разве его обманешь? А я уже не мог привести тебя к нему и оставить…

— Почему? Тебе же было бы так проще…

— Сначала мне было тебя жаль, слишком жестоко было обрекать простого человека на подобную судьбу. Затем я привязался к тебе, как твой напарник. А затем… полюбил.

Улыбнувшись на мой ошарашенный взгляд, Торвальд поднялся на ноги. Я попыталась сказать что-либо, но не успела — дракон медленно направился вместе с мертвецами в ту сторону, куда ушел Зэран.