Ad Astra - Сказание о мертвом драконе [СИ]

Я перевернулась на живот. Больная нога вывернулась еще больше, но боли не было. А он уходил. И я лишь смотрела на его широкую удаляющуюся спину не в силах встать. Судьба поставила меня в ситуацию, оказаться в которой и врагу не пожелаешь. Зэран — беспринципный убийца, жаждущий очистить мир, чтобы жить в нем с единственным дорогим ему человеком. Его существование — жертва материнской любви. Куда бы он ни шел, ему нет места в этом мире. Ведь по закону жизни — то, что уже мертво, не может существовать. Торвальда же воскресили сразу, как только он закрыл глаза. Наверное, именно поэтому мир не отвергает его, но он зависит от Лича. Он выполняет приказы потому, что хочет жить. Потому, что Зэран дал ему шанс отомстить. Но после награды, он несет тяжелое бремя, как и сам Лич. Они оба заслуживают порицания, и оба заслуживают сочувствия. Оба заслуживают жить, но оба жить не должны.

Что я могу сделать? Лежа здесь без сил со сломанной ногой, я лишь с ужасом понимаю, что через считанные минуты я больше не увижу ни Торвальда, ни Линну, ни братьев и сестер, ни родителей… Никого. Не будет никого, кроме нас с Зэраном. И это разрывает сердце на части. Никто не должен умирать! Умрет один, но дорогой человек, или умрут все остальные? Как бы поступила на месте Лича я… Слишком жестокий выбор для сердобольного человека.

Кто-то мягко коснулся моего плеча. Обернувшись, я с ужасом и надеждой смотрела на предвестницу конца света — Сильву. Её полупрозрачный силуэт, склонившись надо мной, тянул мою руку. И я встала. Сломанная нога разразилась жаром.

певуче протянула она, направляясь вперед и утягивая меня за собой.

— Никого, — жалобно ответила я, понимая, что слезы мешают говорить. — Никого…

— Почему всегда приходится выбирать… Почему все не могут жить счастливо, — заплакала я, останавливаясь и закрывая лицо руками.

— Прошу, Сильва! Помоги остановить конец света!

— Не нужно… убивать его, — произнесла неожиданно даже для себя, — запечатать… может, получится…

Сильва промолчала. Молча протянула она мне меч, что покоился в ножнах на её поясе, а после указала рукой туда, где колдовал Зэран. Часть магов, присланных Хальваром на помощь, была уже мертва. Более того, сам Хальвар из последних сил отражал атаки бесновавшихся мертвецов. Если бы не Торвальд, сжигавший синим пламенем трупы, и их не было бы уже здесь. Впрочем, если что-то не сделать, они в любом случае умрут…

Сильва мягко коснулась ладонями моей груди и тут же растворилась, произнося молитву о благословлении своих потомков. Яркая белоснежная вспышка тут же озарила всю преисподнюю. Через кожу просачивалась та самая энергия, которую мне подарил Зэран. Она, сливаясь в сгусток, напоминающий шар, устремилась в небо, где будто началась борьба света и тьмы. Солнце пробивало лучами плотные тучи, а они сгущались в дырах вновь. Вспышка не исчезала. Из-за неё я совершенно ничего не видела. Лишь чувствовала, как кто-то жадно поглощает из меня всю магию, преобразуя её в некое заклинание. Я бы хотела видеть, что происходит. Но, если Сильва решила одержать победу таким образом, то я лишь рада быть сосудом для её сил.

Когда небеса покрылись голубизной, все мое тело начало бросать то в жар, то в холод. Вспышка таяла, и я смогла разглядеть, как тысячи белых сгустков, похожих на звезды, окружают некроманта. Как медленно он оседает на землю. Как падает навзничь.

Я не чувствую ног, но из последних сил бреду к нему. Мертвецов жадно поглощает земля — они возвращаются туда, где должны быть. Маги, Торвальд и Хальвар не двигаются, но они не мертвы, они лишь крепко спят. Вокруг ни единой души. Словно конец света случился. Как Лич того и хотел.

Зэран лежал на земле, раскинув руки в стороны. Его глаза были открыты, и он отчего-то удивленно смотрел в чистое голубое небо. Когда я подошла к нему, он привычно улыбнулся, и у меня сжалось сердце. Даже с остатками сил мне будет трудно запечатать его. Не из-за магии, а из-за жалости. Все же это он дал Торвальду шанс жить дальше. Он был готов ради меня сделать все, что можно и нельзя. И не будет ли бессердечно с моей стороны обрекать его на муки в пожизненном заточении, где он вечно будет одинок? Он заслуживает наказания, но точно не такого.

— Я так устал, — сказал он все с той же горькой улыбкой, — бороться за жизнь, которая не нужна. Сначала мы хотим бессмертия, а потом хотим умереть…

— Зэран… Я должна запечатать тебя…

— Знаю. Я согласен добровольно.

Во рту стало так горько, что я поморщилась. Взгляд коснулся меча, который я все это время сжимала в руке. Его сталь отливала странным белым цветом. Больше напоминает артефакт, чем простое оружие…

Сев рядом, я положила меч на землю. Лич спокойно поднялся с земли и сел рядом. В нем было ещё столько сил, что, если бы он не согласился добровольно, я бы проиграла. Но он устал. Его армия сражена той, ради кого он и сражался. Он веками плыл против течения. Ему надоело.

— Прежде, чем уйти… — он ласково посмотрел на меня, — никогда не сомневайся в том, что делаешь. Да и… Наверное, что ни делается, то к лучшему. Если судьба лишила тебя в чем-то, она непременно восстановит утрату. Но никогда не иди против неё. Бороться против мира… утомительно, — вновь улыбнулся он, заведя руку за голову. Я посмотрела в его глаза. Они были удивительно зелеными.

— Зэран, я… Ты будешь запечатан в этот меч…

Он удивленно вскинул брови. Учитывая, что обычно запечатывают в камнях, которые сбрасывают на дно океана, могу понять удивление. Но я все решила. Так, я думаю, будет правильно. Так решила я.

— Это твоё наказание, но… Я не могу оставить тебя на пожизненное одиночество, в котором ты и без того пребывал всю жизнь. Ты будешь запечатан в этот меч. Ты… Останешься со мной.

На меня смотрели влажные и искренние глаза. Засмеявшись, он вытер выступившие слезы, а после поднял голову к небу.

— Но ведь это награда, а не наказание… Не быть гонимым миром… Не быть одному… Я ведь не заслуживаю этого после всего, что сделал.

— Защищай меня и тех, кто мне дорог. Так, и искупишь свои грехи. К тому же… Сильва сказала мне, что, когда придет мой час уходить из этого мира, исчезнет и этот меч. А значит, и ты…

Он бросился мне в ноги. Обхватил талию и плакал, как ребенок. Тогда я поняла, что поступила действительно правильно.

Меч засветился. Таким же светом покрылся и Зэран. Улыбнувшись последний раз на прощание, он коснулся пальцами моего лица.