Вадим Шефнер - Лачуга должника и другие сказки для умных (сборник)

– Только не опоздай, – сказал мне Юрик. – Помни: точность – вежливость кораблей!

– Не кораблей, а королей, – сердито поправил я друга. – Пора бы тебе перестать иностранца из себя строить, над родным языком измываться!

И тут Юрий Птенчиков признался мне, что русский язык – не родной его язык. Он, Юрий, прибыл на Землю с отдаленной планеты Кума (ударение на первом слоге). На этой Куме издавна существует такой обычай: некоторые родители подкидывают своих детей на другие планеты – для того чтобы дети их осваивали инопланетные языки, обычаи и исторические факты, дабы, вернувшись в зрелом возрасте на Куму, создавать научные труды по истории иных миров и тем способствовать общему развитию своих соотечественников.

В дальнейшем это послужит налаживанию дружеских межпланетных контактов. К вышеизложенному Юрик добавил, что военная техника и вообще техника землян его нисколько не интересует, ибо Кума – планета мирная. А вообще-то, наука и техника у куманиан стоят на куда более высоком уровне, нежели у землян. В этом отношении Куме у Земли учиться нечему; это все равно как если бы студент-отличник пятого курса захотел бы брать уроки у школьника-второгодника.

Далее он поведал мне, что Кума – планета весьма древняя, и у ее обитателей давно выработалась наследственная генетическая культура… Куманиане и куманианки рождаются уже со знанием основ математики, физики, химии, географии и истории. И, разумеется, они являются на свет вполне грамотными. И вот это-то врожденное знание родного языка мешает ему, Юрию, в освоении языка русского.

– Я бы освоил его не хуже, чем ты, Фима, но в моем черепе прочно угнездились грамматические правила куманийской бытовой и письменной речи, и они все время вступают в драку с нормами земной словесности и письменности. Поэтому не дивись, Фима, что у меня иногда возникает неправильное говорение, – закончил он свое признание.

– А тетя Клава знает, откуда тебя к ней подбросили?

– Моя маманя земная знает, я ей говорил. Но она не верит. Она повелела мне в тряпицу помалкивать, а то подумают, что я психоненормальный. Это я только тебе, по дружеству…

– Не бойся, куманек, я тебя никому не выдам. Вот если бы ты со шпионским заданием к нам прибыл, если б ты резидентом был, я бы тебя своею собственной рукой укокошил. Но ты, я вижу, вреда землянам не причинишь.

– Курв я буду, если причиню! – воскликнул Юрик.

– Только не «курв», а «курва», – поправил я иномирянина. – Пора бы тебе освоить кое-какие необходимые слова!

– Во-во! Давно пора! Но не ладится у меня дело с необходимыми словами. В кумианском языке похвалительных слов много, а вот осудительных – один, два, – и фиг с маслом. А ведь я здесь земной язык полностью должен в свой ум вобрать. Когда на Куму окончательно вернусь, я там профессором стану, специалистом по земной словесности.

– Ладно, Юрик, по части необходимых слов я над тобой шефство возьму. Буду расширять твой словесный кругозор.

– Спасибо, Фима!.. Обогащай меня!.. Беден, беден наш кумианский язык. Ведь вот, например, на букву «Д» только двумя словами я могу себя критиковать: «Уп – домтиа» и «Уп – дионлат». Это значит: «Я – непослушный» и «Я – слишкомнеторопливоработающий». А по-вашему, поземному, на эту букву – целая алмазная россыпь: я – дурак, дурень, дурошлеп, дуралей, двоечник, дармоед…

– Дебил, домушник, душегуб, держиморда, демагог, дегенерат, двурушник, диверсант, дебошир, – продолжил я.

– Боги мои, какое речное богатство! – восхищенно прошептал Юрик.

– Богатство речи, – поправил я иномирянина и добавил, что могу составить для него словарик строгих слов от слова «алкаш» до слова «ябеда», И он может взять его с собой на свою Куму. Но иномирянин ответил мне, что никаких книг, никаких записей увозить с Земли он не имеет права. Только то, что есть в голове!

После школы я успешно сдал экзамены в Проекционио-теоретический институт, а закончив его, поступил работать в ИРОД (Институт Рациональной Организации Досуга). Что касается Юрия, то ему нужна была работа, помогающая обогащению его устного словаря. Поэтому он устроился продавцом в букинистический магазин. Однако вскоре понял, что устная речь книголюбов слишком стерилизована, в ней отсутствуют «твердые словечки», что ему нужно выйти на широкий словесный простор. Какое-то время был он банщиком, затем, сменив еще несколько специальностей, наконец стал гардеробщиком в столовой.

Теперь жизнь наша текла по разным руслам, но дружба продолжалась, и я был в курсе его бытия. Все свободное время Юрий проводил за чтением, но устная речь его по-прежнему не была гладкой. И очень тяжело шло у него дело с освоением «строгих» слов, хоть был он очень старателен. Иногда он даже в ИРОД мне звонил:

– Фима, срочно проэкзаменуй меня на букву «С»! Перечисляю: скупердяй, соблазнитель, сволочь, слабак, склочник, совратитель, скандалист, слюнтяй, стервец, скопидом, спекулянт, симулянт, сопляк…

– Садист, сутенер, свинтус, сутяга, скобарь, супостат, саботажник, сквернослов, самодур, сквалыга, – перехватывал я эстафету.

– Какая роскошь! Как богата словесность земляная! – восклицал мой друг.

– Не «земляная», а «земная», – поправлял я его.

С такими запросами Юрик обращался ко мне не раз, и, к сожалению, ответы мои слышал не только он. Телефон общего пользования находится в курительном коридорчике нашего ИРОДа, вход туда никому не запрещен… И именно здесь зарождаются сплетни.

Добрая старенькая тетя Клава умерла, когда Юрию шел двадцатый год. Похоронил он ее со всеми возможными почестями. Теперь он одиноко жил в однокомнатной темноватой квартирке. Жил скромно и всю свою зарплату тратил на книги. Однажды он сказал мне, что когда закончит земное образование, то перед отлетом на Куму он все эти тома бесплатно отнесет в районную библиотеку. Ведь никаких книг и вещей подкидышам брать с чужих планет не положено – только умственный багаж да ту одежду, что на них.

– Это хорошо, Юрик, что ты такой добрый и честный, – констатировал я. – Ты даже ненормально-честный, я это давно заметил. Но кое-что мне в тебе не нравится.

– А что именно? Говори нараспашку.

– Не нравится мне, что живешь ты, как монах. В хавире твоей – никаких следов женского присутствия. И вообще за девицами совсем не ухлестываешь. Ты что, в святые записался?

– Нам, подкидышам, нельзя на чужепланетницах жениться, – тихо ответил Юрик.

– Чудило, никто тебя в загс не гонит! Ведь и помимо загса можно…

– Фима, я не предатель, не мошенник, не инсинуатор, не христопродавец, не блудень! Я не могу изменничать своей невесте.

– Так женись на ней! Чего же проще!

– Но она – не здесь. Я ее на Куме, как это у вас говорится, засковородил.