Анна Алмазная - Меж молотом и наковальней [СИ]

Только вот на меня ее оскал совсем не действовал: я ее не первый день знала. Кусать она меня не будет… а вот буду ли ее кусать я, это вопрос другой.

— Я чуть-чуть… — виновато протянула Пу, сообразив наконец-то, что я сегодня далеко не добрая.

Попробуй тут быть доброй, когда ломают любимую магическую игрушку, почти единственное, что досталось от умерших родителей. Пу знала, как дорого мне это зеркало, а все равно раз за разом… невыносимо.

— Чуть-чуть? — взорвалась я. — У тебя телевизор есть! Тарелку купили! Самый современный компьютер! Скоростной Интернет! А тебе мое зеркало сдалось?

— Так там не интересно…

— А что тут интересного? — спохватилась я.

И в самом деле, что она там рассматривала? Но стоило мне присмотреться, как Пу живенько тронула лапкой яблочко, и оно застыло на месте, а изображение погасло. Зеркало отразило свет свечи, коварную морду Пу и ножку стула. Странно все это. Я хотела было расспросить Пу, да построже, но тут наш Гремлин улыбнулась во все зубы, и, прыгнув мне на руки, счастливо заорала:

— Катя вернулась!

Я на миг оглохла, а когда очнулась, тихий мгновение назад замок наполнился звуками: народ с радостными криками спешил встречать блудную дочь. Ну вот, все… выспаться мне сегодня не дадут. Да уже почему-то и не хотелось. Я же дома! Боже, я действительно дома… И меня на самом деле обнимают, целуют в щеки и зовут на кухню, пить чай. И я тихо таю в мягком ореоле дружеской любви.

Люди, я действительно дома!

В гостях хорошо, дома — гораздо лучше. Когда в последний раз я спала в нормальной кровати? Не, не так — когда я в последний раз спала нормально? Уже и не припомню. Несколько месяцев прошли по лесам, да по лугам, да по чужим пещерам, да по палаткам.

Слет ведьм — это не только весело, это нечто страшно интересное, когда даже сон кажется напрасной тратой времени. Рецепты зелий, показательные выступления, сложные, проводимые вместе, ритуалы, забавные и редкие вещички. А времени всегда так мало. Потому и тянешься к бодрящим зельям, но тело ведь все равно не обманешь. Когда-нибудь оно свое, да возьмет.

Вместо обещанных себе трех дней я проспала пять с перерывами на каких-то полчаса, чтобы поесть, умыться, сходить в туалет и вновь улечься в кровать. И спать, спать. Во власти смутных сновидений, прижатой к кровати тяжестью усталости. И с полным опустошением и нежеланием просыпаться.

Дни сменялись ночами. Кажется, за окном светило солнце и его свет пытался пробиться через плотную ткань задернутых штор. А потом шел дождь, рвался ветер через кем-то приоткрытое окно. Тихо хлопнула створка, скрипнули под едва слышными шагами половицы, заботливые руки поправили одеяло. Приходила ко мне спать Пу, сворачивалась рядом клубочком, и я чувствовала боком ее тепло. К утру она всегда оказывалась на подушке, тыкаясь носом в мою шею. Просыпаясь, некоторое время лежала неподвижно, перебирала маленькими лапками мои волосы, чуть мурлыкала себе под нос, потом спрыгивала с кровати и куда-то убегала.

Окончательно я проснулась поздней ночью. Пу рядом не было. Солнце уже не золотило плотно задернутые шторы, дом, днем полный шорохов, погрузился в тишину, за окном ухнул живущий в дупле старого дуба филин. Открыв глаза, я некоторые время лежала неподвижно, слушая, как рядом шуршит вентилятор ноутбука и мерным перестуком пощелкивают под чьими-то пальцами клавиши.

Даже не поворачивая головы я знала, кто устроился на кресле рядом с моей кроватью: только один человек в этом доме приперся бы ко мне в спальню с ноутбуком. Только вечно занятая Маша.

Я украдкой повернула голову, наблюдая за подругой. Насколько же бывает обманчивой внешность, особенно женская внешность. И не скажешь же по ней, что по ночам, изредка, украдкой, разворачивает она за спиной огромные крылья, превращаясь из симпатичной, худенькой барышни в огнедышащего дракона. Большого и грозного дракона, такого раз увидишь и поседеешь. В облике же человека совсем не похожа она на огнедышащую, скорее на изящную статую.

Лед в хрупкой девичьей фигурке. Временами казалось, что и это всего лишь иллюзия, и что прячет в себе Маша огонь, внешне оставаясь спокойной. Но как было на самом деле, увы, я не знала. Зато она обо мне знала все. С первой встречи, когда она до дна пронзила душу взглядом, будто оценивая, а потом улыбнулась, мягко, тепло, и в эту улыбку, наверное, я и влюбилась, обретя в один миг сестру, которой у меня никогда не было.

— Выспалась? — Маша разговаривала со мной, но ее пальцы жили своей жизнью, бегая по клавишам, а взгляд все так же не отрывался от светившегося в полумраке экрана.

— Ты ко мне по делу или так? — вздохнула я.

Я рада была ее видеть, всегда рада, но дела у Маши были одни и те же. В то время, как другие в Магистрате жили в замкнутом мирке, она заботилась о нашем благополучии и о нашей связи с внешним миром. Она покупала продукты, одежду, необходимую для нас технику, она оплачивала счета, она делала все… И требовала взамен немало.

— Или так, — холодно сказала она и вдруг, гораздо теплее, добавила: — Я соскучилась.

На миг она оторвала взгляд от экрана и в синих глазах почудилось золотое пламя привязанности, а еще — шальной, детской радости. Но тут же Маша чуть поправила выбившийся из строгого пучка черный локон и вновь уставилась в компьютер. Будто и не было ничего. И тон ее вернулся к холодному и деловому:

— И мне нужна твоя помощь.

— Маш, я только что вернулась, — пыталась сопротивляться я.

Вставать с кровати было лень. Что-то делать было лень. Да и ночь на дворе.

— Ты вернулась пять дней назад, — спокойно ответила Маша, погладив мышку ноутбука. — Я дала тебе отдохнуть, жаловаться не на что. И ты знаешь, что мне нужно…

— Знаю, — со вздохом согласилась я, усаживаясь на подушках.

— Тогда не теряй времени, Катя. Оно для нас дорого.

В голосе Маши промелькнула незнакомая мне доселе нотка беспокойства, и сонливость мгновенно отхлынула:

— Насколько дорого?

— Совсем дорого.

Я лишь поморщилась, а Маша продолжала:

— Зарабатывать и общаться с клиентами можем лишь мы с тобой. А заказов для меня в последнее время почти не было… Люди из-за кризиса не очень-то хотят покупать опаленное драконьим пламенем оружие. А продавать его дешевле…

— …тебе не позволяет гордость, — закончила я.

— А тебе бы позволила? — Взгляд Маши вновь полыхнул золотом, выдавая ее правдивую, огненную сущность.

Я отвернулась, невольно вспомнив, как выглядят ее глаза в другой ипостаси — живой огонь, дотла сжигающий душу. Красивое зрелище, такое при большом желании не забудешь. Один раз в глазки посмотришь, и все, пропал… потому, собственно, все рыцари, пытающиеся убить дракона, и уходили ни с чем. А потом угрюмо отмалчивались, не обращая внимания на усмешки и обвинения в трусости. Ну и как тут оправдаешься, если без памяти влюбился в такую махину? Ослом со Шрэка не все были быть согласны.