Анна Алмазная - Меж молотом и наковальней [СИ]

— Чем могу тебя отблагодарить, Тор?

— Что-то мне чаю охота, — он погладил лапищей брюхо. — Знаешь, спасение других больно уж аппетит нагоняет.

— Я с удовольствием, — задумалась я. — Но сомневаюсь, что мне разрешат провести тебя в общежитие. — Игорь говорил, что гостей на своей территории не любит, только клиентов. А Тор клиентом не был. И, несомненно, не будет. — Контрабанда ты моя…

— Да я сам… как-нибудь. Буду тебя ждать.

Я хотела спросить — как это ждать, да вот только Тора больше не было. Исчез. Пожав плечами (а что еще ждать от бессмертного), я застегнула сумку, и, сама удивляясь своему спокойствию, продолжила путь в общежитие.

Интересно, почему все же я? Почему именно меня она хотела убить? Мало «виновников» в ее несчастье? Почему именно залетную гадалку?

Заспанная вахтерша недовольно протянула ключи. Чиркнув имя и время прихода в журнале (к бюрократии, если это касалось «сотрудниц», здесь относились строго), я сжала в ладони ключ и поднялась на второй этаж. Коридор, погруженный в полумрак, пугал выкрашенными темной краской стенами. Возле дверей в комнату ждал неприятный сюрприз:

— Ты где пропадала? — набросился Игорь. — Давно должна быть дома! И телефон в комнате лежит.

Бредит — телефон разбитый в арке лежит. Да и вообще…

— Игорек, неужто обо мне беспокоишься? — медовым голосом спросила я. Игорь, слегка побледнев от ярости, ответил:

— Доиграешься ты у меня, Аланна. Ой доиграешься.

— Ты мне грозишь? — прошипела я. Боже, меня только что убить пытались, а этот еще и бочку катит! — На своих девочек, Игорек, наезжай!

— Не доводи до греха, солнышко, — сузил глаза Игорь, вжимая меня в стену. От него пахло алкоголем и мятным диролом… — Ой не доводи! Иначе узнаешь нашу жизнь с другой стороны!

Я, более не сопротивляясь, вдруг расслабилась. Заглянула Игорю в глаза, глубоко, еще глубже, погладила ласково по щеке, и, обняв его за шею, прошептала на ухо:

— Не надо мне угрожать, ты еще не знаешь, с кем имеешь дело.

Я и сама не знала. Обожгло вдруг шею в том месте, где была татуировка Анри и Игорь отступил от меня на шаг. А в его глазах застыл неподдельный ужас.

— Ну что же ты, Игорек? Не зайдешь?

Игорь аж отшатнулся. Да я и сама хотела бы отшатнуться, слишком странно было все происходящее. Почему он на меня так смотрит? Почему дрожит от страха? Игорь? Почему шею уже не обжигает, жжет болью, и почему я не хочу этого. Совсем.

Игорь мне помог. Он обо мне заботился. Он меня защищал, так что же я делаю?

— Игорь? — прошептала я, шагая ему навстречу. — Прости…

Я вдруг совершила, наверное, самую большую глупость в своей жизни — я прижалась всем телом к человеку, которого не то, что не любила, даже другом не считала. Игорь вдруг обнял меня за талию и прошептал:

— Я не знаю, кто ты и что… но…

Я застыла.

— Я боюсь за тебя. Очень боюсь…

Ну да, Игорева интуиция. Почувствовал. И что мне плохо, почувствовал, и что меня почти убили — почувствовал… А я, дура безмозглая… как себя веду с сутенером-то? С каким-то странным сутенером, который обо мне… беспокоился?

— Не надо за меня бояться, — пробормотала я, пытаясь вырваться. — Я могу себя защитить.

Игорь лишь прижал меня к себе крепче, еще крепче, а потом вдруг отпустил и, кинув напоследок:

— Забудь, — пошел прочь.

А я, чувствуя, как печет щеки, вбежала в свою комнату, оперлась спиной о дверь. А потом сползла на пол, не в силах унять предательской дрожи. Почему все так? Боже, ну почему все именно так?

— Ну да, — съязвил кто-то. — Обаяние избранницы вампира не имеет границ. Не так ли, душа моя?

Я вздрогнула. Вспыхнул в комнате свет, и я, наконец-то поняла, что у меня гости. А там, плевать.

Эльф заставил меня встать и сесть на кровать, и даже изволил мне всунуть в руки кружку с мятным чаем.

— Сам эту гадость и пей, — горько усмехнулась я.

— Кому-то из нас двоих неплохо бы успокоиться, — серьезно ответил эльф. — Я понимаю, день тяжелый, а вы, смертные, ранимы, но все же слезы ничего не решат.

— А кто плачет?

— Ты плачешь.

Эльф провел пальцами по моей щеке, и только тогда я поняла, что он прав. Я действительно плачу. Бесшумно, горько… не в силах остановиться. Плачу.

— Я выгляжу беспомощной? — тихо спросила я. — Почему меня все опекают? Почему кажется, что я — маленький ребенок, который и шагу не может сделать без чьей-то помощи! Почему куда не выйду, влипну! Куда не пойду, везде вы. Другие ведь и по сто лет живут, а вас не замечают, так почему я?

Тор лишь вздохнул, сел в моих ногах, посмотрел снизу вверх, ласково, невинно, как ребенок, и сказал:

— Я не знаю ответов на твои вопросы. Наверное, важно как ты сама себя чувствуешь.

— Хреново чувствую, — я отпила глоток чая.

— Скорее выглядишь такой печальной няшкой…

Наверное, мои глаза округлились, потому что эльф засмеялся. Я икнула, потом, очнувшись от удивления, спросила:

— Эльфы смотрят аниме? Может, и мангу читают? Как на счет яоя?

Он все смеялся, будто я ляпнула какую глупость. Обидно же… как же обидно!

— Боже, куда мир катится! — простонала я.

— Аниме не смотрю, а среди анимейщиков иногда тусуюсь. Забавные они, знаешь ли, — улыбнулся эльф. — Временами. Да вы люди все, забавные.

— И при чем здесь «выглядишь няшкой», прости, к нашему разговору?

— Ты сама спросила, почему, я и ответил. Потому что милую няшу хочется пожалеть, приласкать и заставить улыбаться, несмотря на смертность или бессмертность, а так же несмотря на пол. Научись выглядеть как человек, который может за себя постоять, тогда и опекать тебя не будут. Либо смирись с тем, что ты такая, какая есть и просто разреши себя любить.

Я сглотнула.

— Злой ты.

— Да и ты, по правде сказать, не добрая, — ответил эльф. — Подумай сама… не обидела ли ты в последнее время кого-нибудь?

Я опустила голову.

— Знаешь, когда у других неприятности только потому, что я рядом…

— Знаешь, от детей тоже сплошные неприятности, — парировал эльф. — И от собак тоже… прости, но сколько неприятностей от любимых! А меньше всего их… от чужих. Правильно. Но люди все равно почему-то в одиночестве жить не хотят. Не догадываешься, почему? Почему ты все время ноешь и самобичуешься?

— Ты ведь меня совсем не знаешь… — усмехнулась я.

— Знаю. Няшка она и в Африке няшка.

Я вдруг подумала, что все же Толкиен в чем-то был прав. Они мудрые. Пусть и не такие красивые, как у фэнтезиста, но разве это важно?

Хватит с меня красивых бессмертных.

Странно, но в тот вечер я впервые за долгое время была даже счастлива. Шаловливый эльф оказался существом очень даже забавным и разговорчивым. А еще страшно обаятельным. Он прихлебывал чай, жрал мое печенье и все болтал, болтал о каких-то мелочах. А я слушала, грея ладони о медленно остывавшую кружку с мятой, и вдруг начинала понимать… внешность это же не так и важно. Он же душой прекрасен.