Анна Алмазная - Меж молотом и наковальней [СИ]

— Я знаю, как это сложно. Я знаю, почему ты сбежала. Понимаю, что ты боишься.

Руки мои задрожали, и Саша ласково помог мне поставить чашку на стол. Симпатичную такую чашку, с розовыми мишками. Пу ее страшно любила, было бы жалко разбить… черт, ну о чем вот я думаю-то?

— Просто будь осторожна, — продолжил Саша. — Ведь если это все же не Анри…

— Не хочу об этом разговаривать.

— И не надо, — так же мягко, как ребенка, уговаривал меня Саша. Еще немного и укачивать как маленькую начнет. Но вырываться я не спешила. Еще немножко… совсем немножко. Я позвлю и себе, и ему. — Я не уговариваю и не защищаю его. Теперь уже ничего не изменишь, инквизиция выдала на Анри приговор. Его поймают, его буду ловить, пока не поймают, они упрямые, а с инквизицией на хвосте Анри будет не до тебя. Но все же…

— Я буду осторожной, — оборвала я его уговоры.

Все равно ведь не отстанет, так к чему кота за хвост тянуть и душу в клочья рвать?

— Кать…

— Отвезешь меня в город… сейчас, боюсь, я…

— Не можешь сесть за руль? Конечно, отвезу. И одну не пущу, не надейся. Так что сейчас позавтракаем, допьем кофе и поедем.

Вот как, и этот пытается контролировать.

Надоело! Но в то же время душу греет: он ведь обо мне заботится. Как они все. А сейчас мне это нужно было как воздух.

— Ты не веришь, что это Анри? — спросила я, вырываясь.

Сашка отпустил. Взял уже полную кружку с ароматным кофе, вновь запустил экспрессо, и прошептал:

— Это сейчас не так и важно, во что я верю. Ты все же важнее. И то, что инквизиция от тебя отстанет. С Анри ничего не станет, не бойся, даже если его поймают…

— С чего ты взял, что я боюсь?

— Потому что я тебя знаю.

Он подал мне кружку с кофе, и я кружку приняла, но отвернулась, задумавшись. Саша на самом деле меня знает. И на самом деле что-то внутри все равно хочет поверить Анри, несмотря ни на что. Губы помнили еще властность и сладость его поцелуя, шею жгло от его метки, внутри то и дело все переворачивалось от тихого зова. Я знала, кто звал. Я не знала, сколько еще я буду сопротивляться. Захочу ли я сопротивляться.

И все же надо выяснить откуда эти проклятые сны. И помочь мне в этом не мог никто из Магистрата. Боюсь, эти дела бессмертных касаются мало. А вот моей семьи…

Я кивнула Саше и взяла оставленный на столе мобильный. Выбрала номер, который давно уже не выбирала, нажала зеленую кнопку, приложила мобильный к уху. И услышала тихое:

— Катя… почему ты звонишь?

— Надо поговорить.

Наверное, давно надо было. Но что сказать человеку, который хоть и помог мне, но так и остался чужим? Что сказать тому, с кем объединяли только долг и узы крови? Что сказать чужому, которому придется довериться? И рассказать то, что не знал никто из Магистрата? И как не сказать лишнего, ведь Сашка напрягся и слушает…

Да и не говорят таких вещей по телефону.

— О чем? — как-то устало ответила Алина. — Если тебе нужны деньги, просто скажи сколько, я переведу на твой счет. Не трать мое и свое время.

Я вздрогнула, взгляд Сашки стал каким-то стальным, жестким, будто он это услышал. И стало как-то дурно… и сразу же вспомнилось, почему я не хотела до сих пор звонить Алине. Деньги? Она реально думает, что мне нужны только ее деньги? Боже, как унизительно-то!

Стараясь не смотреть на внимательно слушающего Сашку, я повторила:

— Надо встретиться.

— Зачем?

— Надо поговорить.

— Я не хочу с тобой разговаривать.

— Нам надо поговорить об Алиции.

По другую сторону трубки повисла тишина… ощутимая такая, злая. И Сашка почему-то отставил кружку, а взгляд его стал задумчиво-внимательным. Черт, теперь не избежать проклятых вопросов. Да, впрочем, Сашке-то какое дело? Откуда он что может знать об Алиции?

Алина будто не хотела отвечать, но и трубку бросать не спешила, а ее тихий ответ удивил какой-то странной мягкостью:

— Все же ты начала задавать вопросы… а уже думала, что ошиблась.

— Ошиблась в чем?

— Зачем тебе знать что-то об Алиции.

— Мне снятся странные сны… — Сашка вздрогнул, — мне кажется…

— Что тебе снится, что ты она?

— Да.

Все как-то в один миг встало на свои места. Мозаика сложилась. И я вдруг поняла, почему мне снился огромный черный пес, это был пес Алиции, тот самый, что на картине. А убитый блондин с перегрызенным горлом, был ее мужем. А та маленькая девочка… выжила. И от нее пошла моя ветвь. И от нее я переняла свою кровь ведьмы. И я хочу знать, почему мне сейчас начали сниться эти сны. Я хочу знать, черт возьми, что происходит! Я хочу этого даже больше, чем разобраться с Анри. Мне это кажется дико важным!

— Алина? — позвала я, поняв вдруг, что тишина подозрительно затянулась.

— Что еще происходило с тобой в последнее время? — тихо спросила она.

— Это не телефонный разговор. Нам надо встретиться лично. И поговорить по душам. Пожалуйста. Сделай для меня хотя бы это! Неужели я хотя бы этого не заслужила: одного откровенного разговора.

— Катя… — ее голос стал вдруг дико уставшим. — Пойми, девочка, я вовсе не желаю тебе зла. Тебе опасно появляться рядом со мной…

— Но почему?

— Потому что… просто поверь. Поверь, девочка. И не суйся… ты живешь в Магистрате, так? О тебе там заботятся? И защитят? Я тебя тут защитить не могу.

— Но Алина… от чего меня надо защищать? Откуда ты знаешь о Магистрате? Откуда ты знаешь, что мне сниться ты…

Телефон вдруг у меня отобрали, усадили за стол, и Саша поставил разговор на громкую связь, сев напротив меня. И я вдруг поняла, что на кухне стало как-то людно. Опять появился Призрак, влезла ко мне на колени Пу, поставила перед мной мое кофе и захозяйничала вокруг Маша, плюхнулась рядом на стул Маман. И на столе вдруг появился завтрак, а Алина начала рассказывать:

— Наши родители просили нас быть осторожными, но Настя не слушала. Ей все хотелось нормальной жизни, нормальной семьи, и ничего, связанного с ведьмами. Она вышла замуж за обычного инженера, уехала из родного города, оборвала с нами все связи… родила тебя. Но за несколько дней до того, как они погибли, позвонила и сказала, что ее нашли… и попросила, если что-то случится, о тебе позаботиться. И дальше… я делала то, что делали когда-то наши родители: перевозила тебя с одного места на другое, чтобы нас не нашли…

— Кто не нашел? — спросила я, сама не заметив, принимаясь за еду. Кажется, яичница. Кажется, вкусная… я жевала и слушала. И не одна я… но мне уже было все равно. Разговор казался важнее.

— Когда-то давно Алиция сильно насолила одному бессмертному. Кому и чем, мы понятия не имеем, но что он еще живет, знаем точно. И что он поклялся истребить род Алиции до последнего потомка — тоже знаем. И истребляет… одного за другим. Мой дядя, мой сын, мои родители… погибли все. Остались только мы с тобой. И только когда мы умрем, он успокоится… Может быть.