Михаил Успенский - Там, где нас нет. Время Оно. Кого за смертью посылать

Богатырь приуныл. Знал он, какая в яйце должна быть игрушка — Кощеева смерть. Но ведь Кощей — одно из прозвищ культяпого Мироеда. Найди Жихарь такое яйцо, не пришлось бы ему больше никогда топтать землю, подвизаясь: разом разрешил бы все беды и несчастья земные.

— Нету, — просто сказал он и в доказательство развел пустыми руками.

— Все на халяву хотят, — заметил не по летам суровый ребеночек. — Большой, вот и думаешь, что все можно…

«Ага, — обрадовался Жихарь, — выходит, ты просто малец…»

— Ну–ка, дитя, — строго сказал он, — позови кого постарше! И быстро — некогда мне тут прохлаждаться и глупости слушать!

Малец покрутил пальцем у виска.

— Дядя, ты дурак? — проникновенно спросил он. — Откуда же здесь взяться взрослым? Сам подумай. Ты один взрослый и есть. Присылают кого попало, а потом обижаются…

— Я не кто попало, — сказал Жихарь. — Я Джихар Многоборец, сильномогучий богатырь, всесветный побродяга, почти что князь.

Малец криво ухмыльнулся, снял со стены крошечный красный меч и протянул богатырю. Богатырь взял, делать нечего. Рукоять меча заняла половину кулака — ни ухватить, ни замахнуться, да и легкий какой-то… Словно из высушенной березы. Жихарь попробовал согнуть игрушку — меч переломился, но не до конца, просто перегнулся в середине да так и остался кривым. Богатырь разочарованно разжал руку. Меч упал на пол, но звук получился не железный и не деревянный.

— Барахло меч, — вздохнул малец. — Дрянский меч.

— Дрянский мне не нужен, — вздохнул богатырь в ответ. — Дрянских мечей и стальных полно… А мне опять надо воевать Мироеда.

— Всем надо, — сказало дитя. — Да не всем настоящий меч по руке. Значит, Беломор прислал? А чем докажешь?

— А как бы иначе я сюда попал? — спросил Жихарь, поскольку доказать и вправду было нечем.

— Многие сюда попадают, только все они ни с чем уходят, — сказал мальчонка. — Если уходят, конечно…

Разговор мало–помалу сделался бессмысленным.

— Беломор учил, что выдадут вне тут настоящий кладенец, — устало сказал Жихарь. — И вроде бы кладенец этот разумный…

— А, так тебе Симулякр надо? — вскричал ребеночек. — Так бы и говорил.

С этими словами малец снова полез под кровать, собирая пыль на рубашку. Из–под кровати он добыл какую-то уродливую деревяшку, на меч мало похожую, — Жихарь в детстве и то лучшие мечи умел вырезать.

— Это меч–разумник? — с ужасом спросил богатырь.

— Поразумней некоторых, — отвечал малец, отряхивая пыль с живота.

«Влетит ему от матери, — подумал Жихарь. — Хотя сама виновата: развела в избе непорядок, подмести и то лень…»

— Как же им биться? — сказал он.

— Как придется, — сказал малец. — Симулякр — он ведь не только меч. Он и щит, и копье, и еще много чего…

«Ну да, — подумал богатырь, — для ребенка любая палка — и меч, и копье, и царский скипетр, и жезл чародея, и лук со стрелами…»

— Берешь — так бери, — строго сказал малец. — Время-то идет. Тебе задерживаться тут ни к чему. А то еще нарвешься на Витьку Копченого из шестого бэ — не обрадуешься. Он хулиган, дебил, клей нюхает. Его скоро в колонию посадят. Отец уже сидит.

Богатырь, недоумевая, принял безобразную деревяшку обеими руками, словно и вправду была она вожделенным мечом.

— Надо опуститься на одно колено, — подсказал мальчонка.

Жихарь и это исполнил, вспомнив, как Яр–Тур посвящал своих сыновей в витязи. Как только колено его коснулось пола, руки пошли вниз под неожиданной тяжестью, сверкнули дорогие самоцветы на ножнах красного дерева, солнечный луч пробежал по наполовину вынутому лезвию — но лишь на малое мгновение.

Жихарь выпрямился. В руках была все та же деревяшка.

— Нечего оружие без дела светить, — наставительно молвил ребеночек. — Он сам знает, когда превращаться. И во что.

— Спасибо… мальчик… — выдавил из себя богатырь. Был меч или не был? Или это обман, как все вокруг, как пропасть за окном?

— Иди–иди, мне назад пора, — сказал малец. — Итак полдня тебя прождал…

Жихарь неожиданно для себя низко поклонился и попятился к выходу. Наступил на игрушечную повозку, нога поехала вперед — и грохнулся богатырь на пол во всю спину.

— Ну из вас, взрослых, вояки… — засмеялся малец. — На ногах устоять не можете… Да еще бэтээр мне раздавил…

Богатырь поднялся, потирая ушибленное место.

— Мальчик, а ты кто? — все же повторил он свой первый вопрос напоследок, уже скрываясь за дверью.

— Ваня Золотарев, — охотно ответил мальчонка. — Семьдесят седьмая школа, нулевой класс, домашний адрес — улица Красных Мадьяр, дом восемь, квартира сто шесть…

Дверь захлопнулась, словно от порыва ветра.

— Как так? — вскричал пораженный Жихарь. — Не может того быть! Сам Ваня Золотарев?

Он схватился за дверную ручку, желая вернуться и оказать великому, знаменитому и непобедимому Ване Золотареву все надлежащие воинские почести, но только ручку оторвал, а открыть дверь все равно не смог.

Жихарь тихонько постучал в дверь кулаком. Потом замолотил деревяшкой. Снова тяжесть потащила правую руку вниз. В руке была не деревяшка и не меч — добрый боевой топор, он же оскорд он же лагир, — ни щербинки на лезвии. Богатырь стал сокрушать дверь топором и сокрушил очень скоро, но из дыры потянуло тьмой и сыростью: вместо светлицы с большими окнами за дверью была самая обыкновенная подвальная кладовка или, может быть, винный погреб, потому что на полу валялись многочисленные запыленные осколки, а запах вина, конечно, выветрился за бесчисленные годы.

«Вот он, значит, какой — Ваня Золотарев! — размышлял богатырь, выбираясь из развалин. — Кто бы мог подумать! Как же он, такой маленький, боролся С хтоническими чудовищами? Как сумел одолеть Мракоту–многоножицу? Где силы взял, чтобы Черному Крокодилу пасть порвать и освободить Солнце? Ведь тот Крокодил, чтобы не соврать, поболе Мирового Змея был! А Тараканище вспомнить? Бр–р! Я, конечно, тоже белый свет, можно сказать, выручил из беды, но куда мне до Вани Золотарева! Без побратимов, без помощников — один мужествовал, поскольку людей тогда и в заводе не было… Но я-то хорош — не признал, не поприветствовал по богатырскому уставу… Видно, не придется даже похвастаться этой встречей — витязи начнут смеяться и не поверят…»

Тут он вспомнил, что до сих пор он сам никто, вздохнул и пошел дальше, то и дело награждая себя пинками и тычками за недогадливость и невежество. Уж не мог Беломор предупредить!

От входных ворот остались только кирпичи, а узорные железные прутья давно источила ржавчина. Оглядываться Жихарь на всякий случай не стал.