Мобснабсбыт Ухорезов - Крестопереносец [СИ]

— А что за клуб такой? И если я не хочу в него? Не хочу в общество, где буду наравне с погаными язычниками и проклятыми служителями тьмы!

— Клуб… Ну… Считай, что его нет. Название я тебе все равно пока не скажу, и чем он отличается от двух прочих ты, опять-таки, не поймешь. И не заморачивайся. Просто имей в виду, некоторые Прибывшие, могут стать твоими союзниками, а то и друзьями, даже несмотря на веру и внешность. Другие — хоть и будут похожи во всем — лишь врагами.

В сознании Константина всплыло случайно оброненное Володимиром Яровичем слово.

— А что значит Игрок?

— Ха, это самое интересное! Вот я и Кондратий — хоть и члены Клуба, но местные. Мы в самой Игре участия не принимаем. Так же, как и в финальной жеребьевке. А Боромир, из ваших, из Прибывших. Только вот проворонил он в свое время Жеребьевку, профукал. Большей части способностей и особенностей игрока лишился. Остался тут. Уже особо не напрягаясь живет лет тридцать. Разбойничал поначалу. Потом в Новгороде прижился, остепенился… А мир его погиб.

— Соболезную, барон, — Константин слегка склонил голову.

— Да, ну его, — махнул рукой седобородый. — Не жалко. Китайская Технократия с примесью Постапокалипсиса. Все детство-отрочество оттуда в Средиземье хотел сбежать аки в Рай с геенны огненной. А туточки почти оно.

После этих слов, зарождающееся было уважение к старосте, Константин потерял абсолютно. Мало того, что сбежал, хоть и неясно откуда, куда и почему. Так еще и разбойник. И в гибели мира повинен. Но самое главное — остановился на полпути. Не подобает рыцарю, а тем более барону спокойно почивать, не завершив начатого. Хотел в Средиземье, так и нужно было туда стремиться, пусть и за тридевятью земель оно. А не оседать в каком-то Новгороде. Нет, это поведение совершенно недостойное рыцаря и дворянина. Пусть и язычника.

— Ну вот… Игроки. Игроки, это те Прибывшие, которые еще ждут участия в Жеребьевке. Свершают подвиги. Совершенствуются. Обзаводятся верными друзьями и смертельными врагами. Не щадя жизней своих идут к поставленной цели. Впитывают Жизнь, Живут полной Жизнью, дарят Жизнь, отбирают Жизнь, защищают Жизнь.

— Это все деяния достойные рыцаря! Я согласен стать Игроком! Защитить свой мир, помочь ему наполниться божественной силой Жизни!

Посадник в очередной раз громогласно рассмеялся.

— Да тебя, свет мой рыцарь, никто и не спрашивает! Ты уже почти сутки как Игрок. Кривой правда, но на твоем уровне это дело поправимое. Вон, даже простое благо и то как помогло… А вообще, девчонки из загрузки совсем страх потеряли. Первичный инструктаж обязаны были прове…

Глаза Володимира Яровича вдруг остекленели, он замер на середине слова. Отец Кондратий, до того с удовольствием пьющий квас из огромного кубка тоже будто окаменел. Пенный ароматный напиток потек по бороде, рукам, распятью, рясе…

Боромир вскочил.

— Опять! Опять началось! Бежим!!!

— Честь рыцаря…

— Да бежим, малахольный! Ничего с ними не случится, отмерзнут!!! А нам кранты будут, если не спрячемся!!! Скорее!!!

— Я рыцарь! Дай мне меч я встречу опасность грудью!

— Это колдовство! Злое, поганое! Меч тут не помощник!

— Вера моя неколебима и молитва святая…

— Времени нет! Я все объясню! Но не сейчас, быстро за мной! Считай, у нас тактическое отступление в целях дезориентации противника! Перегруппируемся, и сокрушим! Быстро, быстро!!! За мной!

Посреди белого дня на мир опускалась Тьма.

Боромир опрометью несся в центр селения, Константин еле поспевал за шустрым стариканом. По дороге им попадались селяне, домашние животные и мелкая живность, вроде воробьев. Все замершие посредине какого-то действия-движения, будто, новомодные, авангардные мимы, ставшие совсем недавно популярными на родине рыцаря. Даже те самые воробьи, висели в воздухе не маша крыльями, но почему-то не падая. Не может такого быть, чтоб лететь и крыльями не махать, мелькнуло в голове барона.

Слышался странный треск, шуршание и скрежет, тело рыцаря будто кололи ледяными иглами. Темп бега задаваемый старостой все нарастал. Сумерки сгущались, уже было сложно разобрать дорогу.

Наконец, Константин понял, куда они бегут. В церковь. Небольшую, деревянную церковь, увенчанную блестящим куполом, почти как у минарета. Но с крестом. Восьмиконечным.

Боромир, не снижая скорости, влетел в гостеприимно распахнутые двери. А Константин еле успел перед ними затормозить.

— Внутрь! — заорал староста. — Скорей! Пропадешь!

Рыцарь подбоченился. Гордым взглядом презрительно окинул трусливого седовласого игрока.

— В это еретическое гнездо отступничества я не пойду. Я не боюсь смерти, я боюсь запятнать свою душу. Крест святой…

С громким ревом Боромир неожиданно резво выпрыгнул во двор, в полсекунды скрутил рыцаря и кулем швырнул внутрь. Прыгнул следом. И почти успел. Почти.

Тьма сгустилась и пролилась с неба кипящей смолой, окатила не успевшие влететь в церковь лапти на ногах старосты. Он с воем плюхнулся на пол, по инерции прокатился к алтарю, и уже там потерял сознание.

Константин, едва придя в себя от шока, вызванного неадекватным поведением Боромира бросился было на того с кулаками, но… Увидел, голые кости с расползающимися остатками плоти вместо ног старосты и передумал его бить. И лапти (он наконец узнал название деревянной обуви) и штаны, и кожа, и мясо, все исчезло… Лишь торчащие, из дымящихся чуть ниже колен обрубков, кости… Хотел было перекрестится, но не решился в православной церкви крестится по-католически. А по православному… Нет. Нет. Пока нет. Не имеет он на это права.

В очередной раз изменил Полбу отношение к седобородому герою. Осмотрелся. Осторожно выглянул наружу.

От тьмы снаружи не осталось и следа. Ходили люди, носились куры, летали те самые воробьи… Будто и не было ничего, будто и не заметил никто сгустившейся, растворившей ноги Боромира тьмы. Скрежета и шепота не слышалось. Слышалось далекое мычание коров и шелест крон деревьев. А еще, громкое сопение и стоны покалеченного, но быстро приходящего в себя игрока.

— Барон, позвольте мне выразить свое…

— Оооой… ты того… слушай… ооо… беги в дом… там в сенях — короб… кааак боооольно то… в коробе… возьмиии… — и староста снова отключился. Плоть все еще сползала с костей, если изначально она была растворена ниже колен, теперь поражение обнажило уже и суставы.

Рыцарь не мог бросить в беде своего отважного спасителя. Ведь Полбу теперь, как ни крути, обязан Боромиру жизнью. А может и чем посерьёзней, ведь всем известно, смерть от колдовства калечит душу. А это долг чести. И барон, со всех ног полетел к дому старосты.

Селяне отпрыгивали с пути бегущего взъерошенного человека и удивленно смотрели вслед. Вот и дом. Сени… Так, сени… Что такое — сени, Господи надоумь?